— О, капитан, ты вовремя! — не оборачиваясь, радостно сообщил целитель. — Как раз перекусишь с нами. У нас с твоей женой любопытный разговор!

— Это не разговор, а растирание воды в ступке, — фыркнула леди. — Мэтр, я понимаю, что вы были очарованы моим почтенным дедушкой, но какая, к Барготу, двойная звезда? Это лженаучная ересь!

— Вот как? Уже ересь? В мое время это было вполне еще гипотезой, — возразил Лестер, а Эйнар вмиг почувствовал себя дикарем и неучем.

Впрочем, его участие в разговоре этим двоим не требовалось, так что он прошел к очагу, пошевелил угли, и через несколько минут вода в котелке пошла пузырьками. Леди и целитель все это время спорили с таким жаром, что Эйнару стало не по себе, но ведь Лестер знает, что делает?

— Двойной звезды не существует! — доказывала магичка. — Да, можно изучить магию другой гильдии, но только на уровне, доступном любому профану! Если я возьмусь за лекарское ремесло, я могу выучить лекарства и болезни, но исцелять-то не выйдет! Даже будь у меня сила…

— А вы пробовали? — азартно парировал Лестер. — Уверяю вас, мэтр Седрик Ревенгар, храни Претемная его душу, владел двумя видами магии. Да, он считался целителем и носил зеленый камень. Но его умения в магии разума выходили далеко за границы того, что возможно освоить профану! Как вы это объясните?

Мудреным словечком «профаны», как понял Эйнар, именовались у магов те, кто магией не владеет. Он старательно занимался котелком, в то же время превратившись в слух: вдруг попадется что-то полезное? Спрашивать напрямую нельзя — клятый маг услышит через перстень-ошейник, — но ведь никто не запрещал Эйнару просто выпить шамьета с собственной женой?

— Не знаю, — буркнула леди. — Допустим, вы не ошибаетесь. Допустим даже, аномалия двойной звезды существует — хотя я не представляю, как это возможно! — и что с того? У меня выжжены каналы и потухла искра, магия для меня невозможна в принципе. Хоть двойной звезды, хоть тройной, простите меня Благие.

— Но ведь магия разума каналы практически не использует, — возразил Лестер, нарезая хлеб и копченое мясо с сыром. — Эйнар, что там с водой?

На людях лекарь всегда именовал его капитаном, но сейчас то ли увлекся, то ли окончательно признал леди входящей в их маленькую компанию.

— Закипает, — отозвался Эйнар.

— Магия разума? — так же насмешливо фыркнула леди. — Ну, мэтр, вы мне еще способности к оперному пению припишите! Какой из меня разумник? Магистр Саттерклиф умер бы от смеха, узнай он вашу идею. И в любом случае проблему с искрой это не решает.

Эйнар наконец сообразил, о чем речь. Лестер доказывал, что можно вернуть леди не ее утраченную магию, а какую-то другую. Лавиния сопротивлялась, то ли не веря ему, то ли не позволяя себе надежду.

— Что такое двойная звезда? — не выдержал он, решив, что некоторое любопытство вполне позволительно, и оборачиваясь от очага.

Оба мага воззрились на него, словно заговорил котелок с водой, потом Лестер улыбнулся:

— Ага, вот и не замутненный догматами ум! Не хмурься, Эйнар, это я в самом лучшем смысле. Двойная звезда, дорогой мой капитан, это прелюбопытнейшая гипотеза — я сказал, гипотеза, миледи, а не ересь! — которая утверждает, что один маг может владеть двумя видами магии. Одним как основным, а вторым — вроде как отблеском. С ней рождаются не все одаренные божественные силой дети, а только часть их. Ну вот как у обычных людей может быть много таланта к ремеслу, а у кого-то еще вдобавок к пению или фехтованию…

— Я понял, — прервал его Эйнар. — И что? Можно ее как-то определить, эту звезду?

— Увидеть, как волшебного зверя Перлюрена, — съязвила леди. — После пятой бутылки. Чтоб вы знали, капитан, способности к магии легко определяются у ребенка лет десяти-двенадцати. Иногда они запаздывают, проявившись позже. Иногда они слишком слабы, чтобы нуждаться в развитии. Но почему тогда никто из проверяющих не видел этот второй отблеск за основным цветом силы?

— Не знали, куда смотреть? — серьезно предположил Лестер. — А еще вернее, что основной цвет затмевает дополнительный, как Солнце — Луну, не позволяя увидеть ее днем. Но Луна все-таки иногда видна и на дневном небосводе.

— Чтобы проверить эту… теорию, — с горечью сказала леди, — нужно много потерявших силу магов. Тех, у кого этот якобы отблеск перестал скрываться за основной магией.

— Именно! — воскликнул Лестер, поднимая бутыль с настойкой жестом победителя. — Маги теряют силу слишком редко и обычно вместе с жизнью. Если процент двойной звезды среди одаренных и так невелик, то среди утерявших силу — еще меньше. Чтобы все условия сошлись, нужно очень редкое стечение обстоятельств! Одаренный, родившийся двойной звездой и утративший первый вид магии!

Он поставил бутыль на стол и подошел к очагу. Эйнар уступил ему место над котелком, а сам подошел к столу. Есть ему не хотелось, но вот выпить горячего было бы кстати. И обязательно дослушать разговор. Как бы отделаться от клятого перстня хоть ненадолго?! Его легко снять, но морок не шутил, угрожая Тильде. Если она забыла все происходящее, то и в самом деле может лишиться рассудка — магу незачем ее жалеть. Думай, капитан, думай…

— Может, Лестер прав? — сказал он магичке, закутанной в одеяло, из-под которого торчали только голова, руки и воротник сорочки. — Если маги с этой двойной звездой существуют, вдруг вам повезет?

— Вы не понимаете, капитан, — вздохнула леди. — Это не гипотеза, а именно ересь, признанная таковой советом магистров лет двадцать тому назад. Магическим даром человека наделяют Благие Семеро, каждый — своим. И нельзя получить два дара, потому что нельзя быть избранником двух богов. Что получится, если Милосердная Сестра велит своему адепту спасти жизнь больного, а Претемная Госпожа — избавить его от мучений?

— Адепту придется думать и решать самому, — ехидно отозвался Лестер от очага. — Конечно, свалить это на богов куда проще. И подумайте вот еще о чем… Представь, капитан, что у твоей дочери — сильный дар боевого мага или некроманта. И слабый — целительницы, скажем. Но развить слабый можно, хоть это и пойдет в ущерб основному. На какой факультет ты ее отдашь, если позволят выбрать?

— Целительский, конечно! — сказал Эйнар не раздумывая и, лишь увидев, как потемнели глаза леди, сообразил, что ляпнул не то.

— То-то и оно, — вздохнул Лестер, поднимаясь и держа котелок, источающий густой запах шамьета. — Мало кто захочет, чтобы его ребенок рисковал жизнью или вызывал у людей страх. Но ведь найдутся и такие отцы, которые запретят мальчику выбрать путь целителя, заставив его стать боевым магом. Куда более мужское дело, верно? А дворянину не совсем прилично возиться с инструментами и колбами, как обычному ремесленнику, пусть он и родился алхимиком или артефактором. И если сейчас у одаренного нет выбора, то двойной звезде очень легко искалечить судьбу, заставив выбрать неправильно. Потом-то переучиваться куда сложнее! Время уходит, тело и разум формируются под силу… Не нужно так смотреть, леди, Эйнар не хотел вас обидеть.