Конечно же, он сразу узнал Савина, он явно намеревалсябуркнуть что-нибудь вроде: «Ну вот, опять вы…» – лицо стало уже стягиваться вгрустно-отрешенную улыбку. Но он только что проснулся, соображал хуже, чемобычно, и это позволило Савину опередить, заговорить первому:

– Почему вы не сбрили бороду? И волосы не выкрасили,скажем, в рыжий?

Гралев недоуменно моргнул:

– Почему я… что?

– Не сбрили бороду. И не изменили цвет волос. –Савин очень деликатно, но непреклонно придвинулся вплотную, и Гралев, такничего и не поняв, отступил в прихожую. Савин закрыл за собой дверь. Полделасделано – его впустили.

– Это было бы логическим продолжением, Гралев, –сказал он. – Люди, вдруг решившие скрываться под вымышленной фамилией,обычно стремятся и внешность изменить. Что же вы не довели дело до конца?

– Что за глупости? – спросил Гралев. – Зачеммае менять внешность?

– А зачем вам понадобилось менять фамилию, мистерГролл?

На лице Т-физика изобразилось что-то похожее на смущение:

– Сам не знаю… – Он подергал плечами, ищаслова. – Вырвалось неожиданно для меня самого, здесь ведь не спрашиваютдокументов. Видимо, в подсознании сидело, что Гралев – конченый человек, всущности…

– И человечество, безусловно, выиграет оттого, что наего месте возникнет ничем не примечательный Гролл, – продолжил за негоСавин, – который найдет себе в глуши место, скажем, учителя физики – наэто у лауреата Нобелевской премии способностей хватит – и будет разыгрывать современногоотшельника в хламиде из эластовитола.

Даже учитывая состояние Гралева, следовало ожидать вспышки –Савин знал характер физика, похожий на камчатский гейзер, – но Гралевкак-то очень тускло улыбнулся и спросил спокойно:

– А что вы предложите?

– О, я многое могу предложить… – сказалСавин. – Но пока предложу для начала сварить кофе нам обоим.

– Я только что сварил. На вас хватит.

– Вот и отлично. В таком случае будем считать, чтоувертюра прозвучала и занавес поднят… Где ваша комната, сюда? Благодарю.

– Как вы меня нашли? – без всякой радости, но ибез особой враждебности (что придало Савину уверенности) спросил Гралев,расставляя чашки.

– Представьте, я вас вовсе не искал. То есть искал,конечно, но сюда приехал по другим делам и никак не ожидал встретить вас вгородке. А сюда меня привели другие обстоятельства… – Он поколебался изакончил твердо: – Правда, чрезвычайно похоже на то, что все обстоятельствастянулись в один тугой узел, с которым, кажется, следует поступить как сгордиевым…

– Как это понимать?

– Не могу объяснить пока, – сказал Савин. –Вернее, не могу пока сформулировать четко – запутанно, как черт-те что, до тоготуманно…

Он замолчал, отхлебнул кофе и пристально, откровенно огляделкомнату – гралевских вещей здесь было не больше, чем обычно бывает у мужчины вгостиничном номере. Видимо, каковы бы ни были его дальнейшие намеренияотносительно своего будущего, прочно обосновываться в этом городе Гралев несобирался.

И тут Савина осенило.

– Почему вы оказались именно здесь, на берегахФерт-оф-Лорна? Именно в этом графстве?

Гралев молчал, буравя взглядом свои ботинки.

– Почему именно здесь? – повторил Савиннастойчиво. Он не хотел и не собирался быть деликатным – слишком серьезная шлаигра, слишком велики были ставки.

– Городок я выбрал случайно, – сказал Гралев, неподнимая глаз. – Захотелось почему-то к морю – серому, знаете ли,скучному. В тон настроению, что ли.

– Понимаю, – сказал Савин. – Но из Глазго вымогли преспокойно отправиться в Эр или Андроссан. Это гораздо ближе, и там тожесколько угодно серого скучного моря. Или, если уж вам хотелось забраться какможно дальше на север, можно было воспользоваться прямыми рейсами наФрейзерборо или Дернесс. Улететь на острова, наконец. Но вы предпочлиостановиться где-то посредине между Глазго и северной оконечностью страны.Машины у вас нет, значит, вы воспользовались монором или автобусом – при самомлучшем раскладе, как минимум, три пересадки по пути из Глазго, я хорошо изучилрасписание, потому и взял машину. Вы целеустремленно добирались сюда… или вМонгеруэлл?

– Ну, предположим, в Монгеруэлл. Не вижу причин этоскрывать.

– Так. Сюда вы приехали из Монгеруэлла, потому чтоздесь было скучное серое море. А кто вам нужен был в Монгеруэлле?

– Послушайте, вам не кажется, что вы все большеначинаете походить на полицейского?

– Вполне возможно, – сказал Савин. – Этооттого, что я надеюсь все же опередить Интерпол или Международную службубезопасности – это все же не их дело.

– При чем здесь Интерпол? Он-то какое может иметьотношение к спорной научной гипотезе, которую так и не удалось подтвердитьэкспериментально?

– И вы так именуете работу, за которую в тридцать одинполучили Нобелевскую? – как бы между прочим поинтересовался Савин.

– Это было четыре года назад. Тогда мы были оптимистами.А теперь получается, что получил я ее незаслуженно. Словно бы за проект вечногодвигателя, понимаете вы это?

Его голос сорвался, он наконец поднял глаза – в них былиболь и злое отчаяние от собственного бессилия. Нет, это не ты, подумал Савин.Не ты подкладывал бомбы. Ты не стал бы никогда собственными руками разрушатьдело всей своей жизни. Есть кто-то другой…

– Значит, вы признаете, что трудились над пустышкой?Что те, кто присуждал вам Нобелевскую, – бездари, не способные отличатьэпохальную идею от проекта перпетуум мобиле?

– Не хочу я этого признать! Не могу! – Гралевсклонил голову и закончил тише: – Но факты, факты…

– Что ж, поговорим о фактах. Но раньше скажите все же,кого вы искали в Монгеруэлле? Кетсби?

– Да, – сказал Гралев. – К чему делать изэтого секрет?

– Ваш бессменный помощник, верный оруженосец… –сказал Савин.

– Если быть точным, я не искал его, не гнался за ним.Он сам мне написал. Я поехал не Сразу, мне…

– Было неловко и стыдно, – закончил за негоСавин. – Потому что вы, отец-основатель, бросаете дело, а скромный инженеростается на своем посту. Я правильно понял? И правильно его охарактеризовал?

– В общем-то, да. Теоретиком он никогда не был. Ноисполнитель он идеальный и экспериментатор неплохой.

– Настолько, что вы все эти четыре года практическипередоверяли ему всю основную работу по монтажу установок?

– И не вижу причин об этом жалеть, – сказалГралев.

– Ну-ну… Итак, он просил вас приехать, и вы посленекоторых колебаний приехали. Вы встречались с ним?