сказал Кайман.

Действительно.

Зейн поставил стул перед сенатором и сел.

— Где Предвестник?

Фишер покачал головой, когда я встала на место Зейна.

— Где остановился Предвестник?

Зейн наклонился вперёд, его глаза оказались на одном уровне с глазами сенатора.

Тишина.

Зейн взял сенатора за руку. Человек пытался бороться с ним, но это было похоже на то, как кролик борется с волком.

— Вы знаете, сколько костей у вас в руке? Двадцать семь. В запястье? Восемь. По три в каждом пальце. Две в большом пальце. В каждой руке по три нерва, и, как вы наверняка знаете, человеческая рука невероятно чувствительна. Теперь я могу сломать каждую из этих костей по отдельности, — продолжил он мягким голосом, поворачивая руку мужчины. — Или я могу сделать всё сразу. Мне кажется, я знаю, что нужно сделать, и мне жаль, что вы, кажется, не знаете ничего лучше.

Раздался треск, заставивший меня внутренне съёжиться, когда сенатор закричал, его тело сжалось внутри.

— Жаль, что у меня нет попкорна, — заметил Кайман.

Зейн наклонил голову.

— Это был всего лишь один палец. Три кости. Впереди ещё много всего. Где Предвестник?

Боже милостивый, Зейн был похож на Чака Норриса от Стражей.

Тяжело дыша, Фишер застонал, зажмурив глаза.

— Господи.

— Я действительно не думаю, что от него будет какая-то польза, — сухо сказала я.

Ещё один треск заставил мою голову дёрнуться к Зейну.

— Это был твой большой палец, — сказал он. — Значит, ещё две.

— Я не знаю, где остановился Предвестник. Боже, — выдохнул он. — Ты действительно думаешь, что он мне расскажет? Он? Он не дурак.

— Тогда как же вы с ним связываетесь? — спросила я.

— Я не связываюсь.

Мужчина задрожал, слегка покачиваясь, когда Зейн медленно, методично перевернул его руку. Он взял в руку средний палец.

— Клянусь. Я не связываюсь с ним. До этого он приходил ко мне только один раз.

— Неужели? Ты видел Предвестника только один раз? — Зейн покачал головой. — Не думаю, что я был достаточно серьёзен….

— Это Баэль, — простонала Фишер. — Обычно я разговариваю с Баэлем.

— Хм… — я скрестила руки на груди. — Ты был прав.

— Я же говорил, — пробормотал Зейн, почти дружелюбно улыбаясь сенатору.

— А чем занимается старый добрый Баэль?

Кайман пошевелился, перекинув ноги через подлокотник одного из кресел.

— Сто лет не видел этого панка. Неужели он носит плащ-невидимку в стиле Гарри Поттера? Распространяет свою паутину лжи? Я думаю, что так оно и есть, учитывая, что он король обмана. Ты работаешь на одного из старейших демонов, известных на этой земле, рождённого из преисподней. Интересная у вас компания. Можно подумать, что это заставит вас остановиться и задуматься, на правильной ли вы стороне того, что они планируют.

— Ты демон, — выдохнул сенатор. — Ты собираешься проповедовать мне о том, чтобы быть на правильной стороне?

Кайман одарил его полуулыбкой.

— Иногда правильная сторона истории состоит из тех, кого ты меньше всего ожидаешь там увидеть.

— Где Баэль? — спросила я.

— Подальше отсюда, — ответил сенатор. — Он далеко, спрятался. Я могу дать вам номер, по которому звонил в прошлом, но это вам не поможет. Не сейчас.

Как и говорил Сулиен. Расстроенная, я шагнула вперёд.

— Почему он держится в стороне?

— Я не знаю.

— Фишер, — вздохнул Зейн. — Похоже, вы знаете очень мало. Это разочаровывает.

— Подожди… — крик прервал его слова, когда Зейн сломал ещё один палец.

И тут сенатор Джош Фишер раскололся.

Всего восемь костей. Крошечные. Болезненные, но крошечные по сравнению с такими же хрупкими большими костями.

— Я люблю свою жену, — простонал он, сморщив лицо и свернувшись калачиком на боку, вытянувшись так далеко, как только мог, пока Зейн всё ещё держал его за руку. — Я люблю свою жену. Это всё. Я люблю её. Я не могу сделать это без неё. Она — всё, что я когда-либо хотел, — из мужчины вырвались душераздирающие рыдания. — Я любил её с того самого дня, как она вошла в мой эконом-класс в Ноксвилле. Она — моё всё, и я сделаю всё, чтобы увидеть её снова. Обнять её. Вернуть её. Это всё, чего я когда-либо хотел.

Я развела руки, обменявшись взглядом с Зейном. Он отпустил руку, и всё, что сделал сенатор, это ещё сильнее сжался. Я переминалась с ноги на ногу, чувствуя себя неловко от демонстрации острой боли. Этот человек вступил в сговор с демоном и ведьмами, убивая невинных людей и Стражей. Он был связан с Предвестником, который хотел приблизить Конец Света, так что он отстой большую часть времени, но если он не был опытным актёром, он страдал от боли, намного большей, чем сломанные пальцы.

— Какое отношение она имеет к Баэлю, Джош? — спросил Зейн, назвав его по имени и таким нежным голосом, что было легко забыть, что он только что сломал ему пальцы.

Фишер не отвечал несколько минут, только всхлипывал, пока, наконец, не прохрипел:

— Предвестник услышал мои молитвы и пришёл ко мне.

Я вздрогнула, когда Кайман спустил ноги со стула и наклонился вперёд.

— Он был похож на ангела, — глаза мужчины открылись, широко раскрытые и невидящие. — Он говорил как ангел.

Я полностью понимала, как он мог принять Сулиена за ангела, но подумать только, что он и его акцент казался ангельским? С другой стороны, Фишер был из Теннеси. Может быть, он думал, что все Небеса разговаривают, как Мэтью Макконахи в рекламе автомобилей.

— Что он сказал? — Голос Зейна был таким мягким.

Мужчина задрожал.

— Это он… Что я могу заработать то, чего хочу больше всего. Наташу.

О, боже.

У меня возникло смутное подозрение, к чему всё это ведёт.

— Он сказал мне, что ко мне придёт человек, и я должен помочь ему с тем, что ему нужно, а этот человек был овцой в волчьей шкуре, — прошептал он теперь. — Я думал, что это сон, но потом появился тот человек. Овца в волчьей шкуре.

Он имел в виду демона, притворяющегося плохим?

— Баэль? — спросил Зейн. — Человек, который вовсе не был человеком? — Когда Фишер кивнул, Зейн сложил руки под подбородком. — Ты знаешь, кто он?

— Не сразу, но, в конце концов… да.

Я хотела спросить, не думал ли он, что это был, ну, не знаю, яркий грёбаный красный флаг, но промолчала.

— Чего он хотел от тебя? — спросил Зейн.

— Доступ в школу. Не знаю зачем. Он никогда не говорил мне, а я не спрашивал… Я не хотел этого знать.

Мужчина всё ещё дрожал.

— Я просто хотел свою Наташу.

Гнев вытеснил всё сочувствие, которое я испытывала.

— А тебе не приходило в голову, что это может быть