— Конечно, не одобряю, — тут же подтвердила Лотэсса. — Но все-таки хорошо, что ты здесь, а не в комнатах. Пока этот кошмар не закончится от окон лучше держаться подальше.

— Она права, — Торн подхватил обеих под руки. — А теперь, дамы, пойдемте-ка к королю. Он наверняка меня обыскался и меня, и вас, Лотэсса. Кроме того, там вы будете в безопасности.

Элвир оказался прав. Королеву, как выяснилось, искали по всему дворцу, да и его тоже. По дороге им то и дело встречались переполошенные придворные, пажи и гвардейцы. Кто-то спешил с поручениями, а кто-то просто в панике носился по коридорам. Что гораздо хуже, причины для паники имелись, и серьезные. Выкрики “Пожар!” слышались по меньшей мере трижды, пока они дошли до королевских покоев. Сложно было понять об одном возгорании речь или о нескольких, но даже один пожар во дворце не сулил ничего хорошего.

Еще хуже становилось при мысли, что же творится в городе. Если уж в каменных стенах Ортейна гроза умудрилась разжечь огонь, то что ждет дома простых горожан?

Худшие опасения Торна подтвердились, стоило наконец добраться до короля. Валтор схватил королеву, сжимая ее в объятиях так же крепко, как до этого Элвир — Альву. Но едва убедившись, что Лотэсса цела и невредима, отпустил ее и обрушил на Торна поток дурных новостей, касавшихся в основном многочисленных жертв страшной грозы и городских пожаров.

Лотэссу с Альвой отвели в один из малых залов для аудиенций, основное достоинство которого заключалось в отсутствии окон. Разбушевавшаяся природа и не думала смирять свой гнев. Зарницы молний вспыхивали так же часто, а к грому все настолько привыкли, что почти перестали замечать. Разве что разговаривать приходилось, постоянно повышая голос. Будь гроза обычной, она давно бы закончилась или хотя бы пошла на убыль, но эта изгоева напасть, похоже, не успокоится, пока не спалит весь Тиарис.

Оставив женщин в относительной безопасности, король с Торном до позднего вечера, разрывались, отдавая приказы, которые по сути мало что могли изменить. Они были бессильны перед смертоносной стихией. Пожары, вспыхивающие то тут, то там, следовало немедленно тушить, но как делать это под стрелами молний? Как посылать одних людей на помощь другим, когда спасители почти не имеют шансов хотя бы просто добраться до места живыми?

Единственное, что удалось сделать — потушить пожары в самом Ортейне и хоть как-то успокоить толпы насмерть перепуганных придворных, носившихся по дворцу с истеричными криками и завываниями. Торну, измученному и озлобленному собственным бессилием, хотелось схватить парочку крикунов за шиворот и вышвырнуть из-под защиты каменных стен королевского дворца под открытое небо. Пусть визжат там, оказавшись в положении простых жителей Тиариса.

Лишь к ночи гроза не то, чтобы успокоилась, но хотя бы стала похожа на обычную. Правда, дождь, на который все уповали, так и не пошел. А поднявшийся ветер и вовсе ухудшил положение, перенося огонь с горевших домов на те, что чудом избежали этой участи. Но по крайней мере, теперь можно было высылать отряды гвардейцев на тушение пожаров, не опасаясь угробить весь столичный гарнизон. Тем же была занята и городская стража.

Торн и сам планировал выехать в город, чтобы лично оценить положение, но прежде всего нужно было увидеть жену.

Стоило ему войти в комнату, как Лотэсса вспорхнула и убежала к мужу, оставив Элвира с Альвой наедине.

— Альва, ты должна уехать! — без предисловий начал Торн.

— Что ты говоришь? — она прижала руки к лицу. — Куда я поеду?

— Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Уже сейчас в городе страшнее, чем за Гранью, а дальше будет только хуже. Вам с королевой надо немедленно покинуть Тиарис.

— Если я куда-нибудь и поеду, то только с тобой! — упрямо заявила Альва. Весь ее вид говорил, что она намерена биться до конца.

— Альва, ты же знаешь, я не могу. Любимая моя девочка, — он обнял ее, — умоляю тебя! Я должен быть здесь. Должен хоть чем-то помешать творящемуся кошмару. Но что я смогу, если буду без конца снедаем страхами за тебя?

— Хорошо, если ты так хочешь, я уеду, — Альва сдалась так внезапно, что Элвир даже растерялся. — Я должна. Ради тебя и ради… — она умолкла на полуслове.

— Что ты хотела сказать? — насторожился Торн.

— Ничего, — торопливо отмахнулась она.

— Альва, договаривай, — он взял ее за плечи, всматриваясь в лицо. — Сейчас не время для секретов.

— Ну, хорошо, — она глубоко вдохнула, будто собираясь прыгнуть в пучину с обрыва. — У меня будет ребенок.

— Что?!

Она молчала, опустив глаза, словно считала себя виноватой.

Придя в себя, Торн подхватил жену и закружил ее по комнате, то и дело натыкаясь на мебель. Он не мог найти слов, чтобы выразить переполнявшую его радость. В этих счастливых мгновениях растворилась и ужасная гроза, и грядущие тревоги, и сам Изгой с Закатом Мира. У них будет ребенок! Что еще может быть важнее этого?

Опустив жену на пол, он принялся осыпать поцелуями ее лицо и руки. Но Альва по-прежнему стояла бледная и неподвижная, нахмурившись и сжав губы в тонкую линию.

— Родная моя, что с тобой? Ты не рада?

— А ты рад? — тихо спросила она. — Разве сейчас подходящее время для рождения ребенка? Среди всего этого, — она повела рукой, будто указывая, что творится вокруг.

— Может, время и не лучшее, — он ласково и трепетно обнял Альву, запоздало подумав, что теперь все эти крепкие объятия и кружения по комнате могут ей повредить. — Но все равно это — величайший дар, от которого я бы не отказался ни за что на свете. И зря ты сказала: “У меня будет ребенок”. Это не так! Он — наш, а не только твой.

— Наш, — Альва посмотрела на него печально и пронзительно. — Но ведь ты хочешь, чтобы я уехала. Значит, я буду с ним одна.

— Ты никогда не будешь одна! Клянусь, когда этому ребенку придет пора появиться на свет, я буду рядом.

— Элвир, я очень люблю тебя, — она коснулась пальцами его щеки. — Но, прошу, не давай клятв, не будучи уверенным, что сдержишь. Это не в твоей власти.

— Плевать! Я выполню эту клятву, что бы ни случилось. Если понадобится — вернусь из-за Грани. Я нарушу все законы мироздания, выверну его наизнанку, чтобы быть с тобой. С вами.

У Эдана голова шла кругом от творившегося вокруг. Уже то, что за последние два дня он не сошел с ума можно считать геройством. Он почти не обращал внимания на спорящих вокруг него людей, без конца приводивших одни и те доводы, в расчете, что уж в этот раз точно будут услышаны. Вместо этого Эдан перебирал в голове предшествующие события, все еще не имея сил до конца поверить в их реальность.

Решив сопровождать родителей, вознамерившихся перебраться из Вельтаны в Тиарис, Эдан если чего и опасался так дорожной скуки, которую сполна покроет встреча с сестрой. Скуку он познал вполне, но чего никак не мог представить, так это того, что на подъезде к Тиарису они столкнутся с вереницами людей, тянувшихся от города: потрепанных, грязных, перепуганных до смерти.