Начитавшись натужной фантастики Бобышева, я теперь легко представляю, сколько вымыслов нагородил этот сирота в первой книге своего теста, посвящённой Бродскому.

Тайна «Бобо»[90]

Из письма Валентине Полухиной после прочтения её статьи «Тайна“ Похорон Бобо”»[91], опубликованной в журнале:

Новое литературное обозрение. 2014. № 2(126)

…Статья убедительная и справедливо вводящая Марианну Кузнецову в открытую биографию Бродского.

Так как Вы мне о ней рассказывали, то для меня этот факт уже не был открытием, что несомненно станет потрясением для многих почитателей Бродского.

Но самое смешное – это гнилостная тяга Бобышева зваться соперником Бродского в литературе и напялить на себя название Бобо под фальшиво благородным предлогом защиты Ахматовой.

Гнуснее человечка трудно придумать. И с такой вот моськой шагающий мимо Бродский, видите ли, соперничал.

Да и по любовной линии Бобышев тоже не мог быть соперником Бродского – это Басманова решила менять любовников для утоления своей здоровой жажды разнообразия или просто жажды, так что как Бродский, так и Бобышев, которые хотели принудить её к моногамии, становятся по-житейски лишь смешны. Здесь, увы, они прискорбно схожи по своему бессилию перед похотью женщины. Они соперничали не между собой, а с самой Природой, и естественно оба проиграли. Впрочем и здесь, можно сказать, что Бродский победил, сделав Басмановой ребёнка. Но победа эта оказалась, по всем соображениям – Пиррова.

Раскрыв тайну, кто была героиня поэмы Бобо, Вы всё-таки не объяснили, что же значит слово «бобо» и откуда оно у Бродского взялось, а лишь допустили, что Бобо возможно связано с детской звуковой манифестацией боли, приняв интерпретацию Лосева.

Мне же представляется, что это было слово, которым в некой интимной ситуации пользовались Бродский и Марианна Кузнецова, о чём никто никогда не узнает, разве что об этом кому-то обмолвилась сама Марианна или сам Бродский. Могу с не меньшим основанием, чем прочие интерпретаторы, а пожалуй – с большим, предположить, что «Бобо» было восклицанием Марианны, при осуществлении с ней Бродским анального секса. И посему Бродский шутливо звал её «Бобо».

Уверен, что если бы моя гипотеза чудесным способом оправдалась, то сразу вылез бы Бобышев и бросился утверждать, что это именно он, кто вскрикивал «Бобо!», когда его оприходовывал Бродский.

Legalizing Prostitution: From Illicit Vice to Lawful Business by Ronald John Weitzer, New York University Press. 2012. 284 p.

ISBN 978-0-81477-054-2

Эти свои строчки я использовал в качестве эпиграфа к своему эссе о святости проституции – Спасительница (см. Чтоб знали! а своим англоязычным друзьям давайте ссылку на перевод http://www.academia. edu/4610618/Mikhail_Armalinsky_She-Savior._Divine_Prostitution).

С полным основанием я могу использовать этот же эпиграф к рецензии о книге, автор которой попытался свою очевидную любовь к проституткам выразить по-научному.

Weitzer начинает со значительной, справедливой и удручающей фразы:

Большинство людей считает само собой разумеющимся, что продажа и покупка секса является позорными, унизительными и вредными…

И впрямь, если говорят о проституции публично, то напирают только на то, что она аморальна и вредна, причём для вящей убедительности приводят её самые омерзительные и страшные проявления в странах, где она запрещена. Но практически никогда не говорят о притягательных сторонах проституции и о её прекрасности особенно в тех странах, где она разрешена, и о пользе, которую она приносит, помимо умиротворения нравов.

Вот Weitzer и взялся за доброе дело – на протяжении всей своей книги он убедительно и научно доказывает, что проституция может быть законной, выгодной и удобной. И заключает книгу конкретными советами, как строить дворцы проституции среди хижин ханжества.

Так как автор книги – американец, то не удивительно, что ситуация на родине привлекает его пристальное внимание. Несмотря на то, что в США последние годы выросла терпимость и народная приемлемость порнографии, гомосексуализма, марихуаны, а также растущего эротизма в СМИ, отношение американцев к проституции остаётся чрезвычайно запретительным и жестоким. Не зря эпиграфом для главы о ненависти и нетерпимости проституции в США автор избрал силлогизм беспощадного, увы, покойного, сатирика George Cariln:

Но ответ на этот вопрос лежит вне логики и потому все труды Weitzer, увы, напоминают метание бисера перед свиньями. Я же буду свиней резать, жарить, варить, тушить, коптить, а потом кушать и угощать ими проституток.

В отличие от спора в области математики, физики и прочих наук, где свою правоту можно доказать с помощью формул, экспериментов и логики, споры о легализации и полезности проституции происходят исключительно в области эмоций и убедить кого-либо с помощью научных исследований и логических доводов абсолютно невозможно. Изменить отношение к проституции можно только, искореняя ортодоксальную религию и заменяя её на религию индивидуальную.

А пока хуже Америки по отношению к проституции – только Северная Корея и главари депутатов Российской Думы.

Несколько лет назад пытались провести закон о декриминализации проституции в Сан-Франциско и Беркли – двух самых либеральных городах либеральной Калифорнии, – но даже там великий американский народ проголосовал за великое надругательство над богоданными желаниями людей и не допустил узаконивания проституции. Что же говорить об остальных штатах?

В Неваде в 1971 году разрешили проституцию за пределами Лас-Вегаса и только в пастеризованных борделях. Сделали это только потому, что на этот раз жадность денег переборола иудео-христианскую мораль. Необходимо было стричь отары, приезжающие в Лас Вегас азартно проигрывать деньги, и нельзя было допустить, чтобы они не транжирили деньги с тем же азартом на дезинфицированных проституток.

Историческая аномалия образовалась было в штате Rhode Island – законотворческое разгильдяйство довело штат до такого уникального состояния, что в нём вообще отсутствовали законы о проституции. Так что если там арестовывали проститутку, то не за её профессию, а за нарушения общественного порядка или за ещё какую-нибудь выдумку. Но в 2009 году один мужик убил проститутку и ограбил другую. И тут моралисты спохватились и дружно приняли закон о запрете проституции. Такой поступок можно уподобить другой любимой американской ситуации: какой-то бандит грабит банк, убивая банкира и избивая бухгалтера, и в ответ на это преступление штат решает закрыть все банки. Кто-то убил проститутку – давайте запретим проституцию. Кто-то ограбил банк – давайте запретим банки. Однако если с банками все понимают абсурдность такого действия, ибо деньги нужны всем, то в с проституцией никто не желает признать, что проститутки тоже нужны всем (см. моё эссе).