Рудо с руганью рухнул сверху, вжимая Диймара в камни, но нить была прочна, и тянули ее с большой силой. Времени на раздумья не было. Что там в голове щелкнуло, непонятно. Но качественно. Карина двумя прыжками догнала «уезжающих» в глубину улицы Рудо и Диймара. Пальцы сами собой вычертили незамысловатый рисунок ритуального знака – резака. Похожий на птицу контур вспыхнул синим. И не совладавший в свое время с коконом слабенький знак легко перерезал отдельную нитку.

Рудо обмяк.

– Слезь с меня, – в лучших традициях дурной комедии прохрипел Диймар.

– Так не пойдет. – Митька внюхался в воздух. – Они нас догоняют. Мы быстрее, но они как будто по следам идут. Так что если не оторвемся, то конец нам. Рудо, бери Шепота, я – Резанова. Он показывает дорогу.

– Что, прям среди бела дня волками по городу? – вякнула было Карина.

– Уже вечер. Ну, примут нас за глюки или за новогоднюю бутафорию, – фыркнул Митька.

– Угу. – Сомнения были роскошью, и Карина быстренько обернулась. Длинная человеческая мысль о том, что при перекидываниях одежда перестала врастать в кожу, растаяла в волчьих внутренних командах. Коротких и лаконичных.

Белый волк с мальчишкой на загривке уже устремился вперед. Она последовала за ним. Второй белый волк бесшумно понесся рядом. А город – навстречу, картина его смазывалась, словно они бежали в десять раз быстрее, нежели на самом деле. Или словно Венеция была своего рода Межмирьем. Ненадолго Карина-волчица снова забыла, что они уходят от погони. Очень уж хорош был этот бег по Городу луны – еще чуть-чуть, и откроется тропа…

– Тормози! Тормози! Канал!!! – орал впереди мальчишка. Ах да. Арно.

«Чего орет? – раздраженно подумала волчица. – Его дело показывать путь. Орать – не его дело».

С разбегу один за другим гигантские волки прыгнули в прямом смысле в ледяную воду Гран-канала. Мальчишки-наездники завопили хором – удовольствие было из сомнительных. А народ, в больших количествах загружающийся на паром, разразился овациями. Наверняка приняли их за больших собак или пони в карнавальных нарядах. Бритва Оккама, как она есть. Можно и впрямь превращаться в волка в толпе народа – непривычный к чудесам трехмерный мозг придумает «очень логичное» объяснение чему угодно.

А ее мозг пытался найти объяснение, почему же так холодно. И ясность мысли сама по себе говорила: либо разум волка резко эволюционировал, либо она умудрилась обернуться обратно. Карина поймала взглядом свои руки. Между прочим, не совершающие гребки, дабы удержать хозяйку на плаву, а безвольно шлепающие по воде и посиневшие уже. Она вообще не нахлебалась воды только потому, что Рудо, схватив ее зубами за шиворот, высоко задирал голову и не давал девчонке нырнуть.

Плыть пришлось не поперек канала с берега на берег, а наискосок, да еще и выгребать против течения. По счастью, превращение Карины произошло на последних метрах. Промерзшие до несходящихся зубов и мокрые до костей, они повалились на брусчатку.

– От-тойдем от-тссс-сюда, – выдавил Арно, едва шевеля посиневшими губами. Кое-как они свернули в узенькую, как галстук, улочку Сестиере ди Сан-Марко.

Кажется, у тела просто не осталось сил даже на то, чтобы болеть. Рудо, обернувшийся человеком, прислонил Карину к первой попавшейся стене, как нечто неодушевленно-вертикальное, метлу например. Митька вернул себе человеческий облик в кувырке, бесцеремонно стряхнув Арно на камни, вымостившие улочку.

– Кмад инверсара! – Почти не клацая зубами, выкрикнул он в лицо девчонке.

Просушка сработала, даже теплее стало. Рудо, Арно и Диймар быстро последовали Митькиному примеру – в воздухе замелькали словесные и ритуальные знаки. Процесс намокания был запущен вспять, а потом и согреться удалось.

– Резан, ты вообще ум потерял? – обратился Митька к Арнохе. – Не мог нас на два квартала выше по каналу вывести, мы бы за полминуты перебрались, а так мало не четверть часа барахтались. Нам повезло, что эта банда в масках, похоже, не успела на паром. Так ведь следующий будет… вернее, уже есть и вот-вот причалит.

– Это же не я, а навигатор, – развел руками Арно. – Ему же не объяснишь, что нам паром не нужен, мы можем вплавь. То есть вы можете. То есть, тьфу, я тоже могу, но не в таком холоде…

– Хватит языком болтать, – подал голос хмурый Диймар, – говори, куда дальше.

Арно уставился в навигатор. Если смартфон то макать в воду, то сушить, он долго не проживет. Но знак, обращающий вспять, срабатывал так, словно купания не было вообще. Кстати, и для их растущих организмов тоже.

– Нам не надо к собору Сан-Марко, – сообщил Арно, – мы вообще в десяти минутах ходьбы от дома Антуана. Ну, ладно, в десяти – это если бегом, а пешком – минут пятнадцать.

Спустя шесть поворотов и два мостика они оказались возле четырехэтажного здания, больше похожего на жилой дом, чем на дворец. Да и выходил он не на Гранд-канал, а на крошечную, зато чертовски уютную и живописную даже под снежными проплешинами речушку.

– Пришли, – сообщил Арно. – Не влипнуть бы нам с этим писателем. Хотя, если честно, я особой опасности не чую. Просто странно как-то.

– Да мы как с поезда сошли, мне и самому странно, – согласился Рудо. – Ладно, нам бы передохнуть, а потом разберемся, где в самом крутом месте Европы в новогоднюю ночь искать волчью карту.

На зеленый балкон второго этажа вдруг кто-то выскочил. Кто-то невысокий. И замахал руками.

– Эй, вы пятеро! – звонко прокричал мальчишечий голос на почти чистейшем русском. – Это вас папа ждал? Заходите скорее, два часа до Нового года! Дверь открыта, поднимайтесь сразу на второй этаж. И берите правее, к деду лучше не соваться, он у нас злобный старикан. Такое ощущение, что все итальянцы по-русски говорят, подумалось Карине. Эхо мальчишкиной тирады разнеслось далеко по реке, но соседям, очевидно, было параллельно – из освещенных окон долетали музыка и смех. Карина решительно взялась за ручку тяжеленной деревянной двери.

– Тут темно, – пожаловалась она, – хоть глаз выколи. Ой, а это еще что?

Ощущение было такое, что она запуталась в черном бархатном занавесе, мягком и пыльном. Что за ерунда? Мальчик что, не мог их встретить внизу или хотя бы предупредить?

– Что за черт? – раздался прямо над ухом голос Рудо. Потом долетела ругань Диймара. Трилунец обещал Митьке (конечно же!) отвинтить все, что отвинчивается, с головы начиная. А потом занавес куда-то делся. И вместо пыли вокруг (Арноха чихал и тер глаза) заклубился теплый, прогретый огнем из камина воздух.

– Похоже, мы по ошибке забрались как раз в покои этого… злобного старикана, – задумчиво сказала Карина, оглядываясь вокруг. Судя по внешнему облику дома, здесь, на первом этаже, непременно должны были быть окна. Но ничего подобного – голый пол, горящий камин в углу, картины во все стены. Нет окон – нет и света. Только огонь да несколько электрических лампочек в светильниках, стилизованных под старинные канделябры. Четыре стула с овальными спинками окружали столик у самого камина.