Хрущев и партия полагали, что Королев строит им баллистическую ракету для войны — дабы разбомбить США. А Королев мечтал о Марсе… Барон фон Браун тоже мечтал о межпланетных перелетах, а Гитлер полагал, что ФАУ помогут ему разбомбить Лондон… Хрущев в своих надеждах ошибался — ракета Королева для военных нужд предназначена была с натяжкой: ее слишком долго нужно было готовить к старту. И это было штучное производство: сделали одну — запустили спутник, сделали вторую — собачку закинули… А Гитлер, восторгавшийся кинохроникой с пусками ракет, в своих надеждах ошибался потому, что расходы на ФАУ были сопоставимы с расходами Германии на танки; при этом их эффективность не шла с танками ни в какое сравнение: в среднем одна дорогущая ракета убивала одного человека. А для того, чтобы разбомбить участок Лондона размером полтора на полтора километра, нужно было 67 500 ракет. Так что задача вывести Англию из войны с помощью ракет не решалась: у Гитлера просто не было таких денег. Но Брауну было на это наплевать, ему были интересны только ракеты! И он их делал. Так же, как и Королев.

После поражения Германии страны-победительницы кинулись делить ее наследство. Наследство, в свою очередь, тоже кинулось делиться: весной 1945 года, когда в окрестностях Пенемюнде уже слышалась канонада, Вернер фон Браун собрал конструкторов и задал вопрос: кому сдаваться — азиатским ордам или культурным американцам? Думаю, любой трезвомыслящий человек долго выбирать не будет. Да я бы и сам выбрал Америку, а не ГУЛАГ.

Немцы собрали чертежи и двинулись на запад, где и сдались янки, которые выдали всем по одной галете и одному куриному яйцу. Американский офицер, пленивший фон Брауна с командой, даже не понял всей ценности своей добычи. Но американцы быстро прочухались и стали мести в Германии под гребенку все, что связано с ракетами. Причем мели даже в той зоне, которая должна была по договору отойти Советам. Так, например, захватив подземный ракетный завод Нордхаузен, они полностью вывезли его, забив 341 товарный вагон деталями ракет и оборудованием. Параллельно по всей оккупированной американцами зоне шла операция «Пайпер скрипт» по поиску немецких ракетчиков и всей ракетной документации.

Вы хотите сказать, что американцы поступали нечестно, вывозя из нашей зоны немецкое барахлишко? Уверяю вас, советская сторона честностью тоже не отличалась. Едва Красная армия вступила в Германию, как были организованы особые трофейные формирования, которые начали в самом буквальном смысле опустошать Германию. В обязанность этих формирований входил демонтаж промышленного оборудования. Демонтаж Германии принял поистине циклопические размеры. Фронтовик Григорий Климов вспоминал:

«Вскоре стало ясно, что трофейные бригады не в состоянии справиться с огромным объемом работ. Тогда-то и появилось на свет беспокойное племя демонтажников. В начальной стадии это было в значительной мере стихийное явление, объединенное затем в своей деятельности Особым комитетом по демонтажу. Каждый наркомат, Главные управления наркоматов, даже отдельные заводы посылали в Германию свои демонтажные бригады. Демонтаж стал модой.

Дошло до того, что даже Всесоюзная библиотека им. Ленина в Москве послала своих книгонош демонтировать Гёте и Шиллера, а московский стадион «Динамо» спешно командировал свою футбольную команду в Германию на поиски подходящего для демонтажа плавательного бассейна… Мы роемся в потрохах германской промышленности, как хирург на секционном столе. Потроха у пациента в достаточной мере вывернуты наружу. Жаль только, что когда-то цветущий здоровьем пациент на наших глазах прощается с жизнью. Мы переливаем кровь другому пациенту. Иногда у нас возникает печальный вопрос: достоин ли второй пациент этой операции?..»

Все это напоминало ограбление. Когда-то армия-победительница получала три дня на разграбление города. Советская армия получила многие месяцы. Наша клептомания проявила тут себя во всей красе. И государство вело себя ничуть не лучше, чем люди, его составляющие:

«Вступление союзников в Берлин было искусственно затянуто еще на месяц. Причина — демонтаж. Демонтажные бригады в секторах Берлина, отходящих по договору к союзникам, работали с лихорадочной поспешностью день и ночь. Демонтировали на совесть — вплоть до канализационного оборудования ватерклозетов… Даже кабели из кабельных канав повынимали!»

Американцы, конечно, до клозетов не опускались, но что касается ракетной техники, постарались на славу:

«За время своего короткого пребывания в Тюрингии и Саксонии американцы сумели вывезти все сливки немецкой науки и техники. Крупные ученые, ценные научно-исследовательские лаборатории и технические архивы — все было увезено на Запад. Ученому, который получал предложение эвакуироваться, предоставлялась возможность брать с собой неограниченное количество необходимых ему материалов, оборудования и научных сотрудников по своему усмотрению.

В наши руки на этих территориях попали только сравнительно бесполезные доценты и ассистенты… Очень важным было и то обстоятельство, что большинство видных ученых бежало на Запад еще во время наступления Красной Армии.

Чтобы хоть как-то оправдаться перед Москвой, СВА всячески старалась выдать попавших в наши руки третьестепенных ученых за звезды первой величины. Ассистенты в лабораториях Мессершмидта выдавались за его ближайших сотрудников. Обычный метод советского руководства — сверху вниз идет план, а снизу вверх — туфта».

Климов прав: СССР по сравнению с американцами достались крохи. Но и эти крохи приходилось вывозить эшелонами. Один из соратников Королева академик Борис Черток вспоминал, как в конце войны в Германию в числе прочих демонтажников отправили большую группу, целью которой был поиск всего, связанного с немецкими ракетами. Они выскребли то, что недовыскребли американцы — кое-какую документацию, части ракет, всех немцев, имевших к производству ракет хоть какое-то отношение, а таких были сотни…

Первый пуск ФАУ-2 Королеву показали англичане. Осенью 1945 года они произвели показательный запуск, на который пригласили и советских. На Королева чудо немецкой техники произвело сильнейшее впечатление.

«ФАУ-2 стала для него своеобразным университетом, в котором он учился и который ненавидел, — пишет Салахутдинов. — Если бы не было Главного конструктора Вернера фон Брауна с его широко известной ныне ракетой ФАУ-2, не было бы и Главного конструктора С. Королева, который фактически учился на достижениях своего будущего конкурента, буквально препарируя его невероятную ракету. Не будь последней, неизвестно, когда появилась бы космонавтика. Нелишне заметить, что если бы С. П. Королев оказался в те времена на месте В. фон Брауна, то и его успехи были бы не меньше, если не больше. Если у нас в стране ему работать попросту не давали… то на немецкого конструктора работала едва ли не вся промышленность Германии, да и других европейских стран тоже. Для него были построены не только прекрасные испытательные комплексы, но и большое конструкторское бюро, исследовательский институт, в котором работали талантливые ученые, сотни крупных и мелких фирм выполняли по его заданию различные работы. Наши ракетчики о таком не могли даже и мечтать».

В подтверждение слов Салахутдинова о значении ракет фон Брауна для мировой космонавтики, а также в качестве иллюстрации советского отставания приведу такой факт. В начале сороковых годов конструктор Глушко, который работал над ракетными ускорителями для самолетов, в своем секретном отчете написал, что в одной камере сгорания никак невозможно получить тягу более чем в 300 кг. А в это время у немцев уже была ракета с тягой двигателя в 2,5 тонны!