– Ты жива! Ты вернулась! Входи же!

– У меня ребенок, – твердо, даже немного жестко произнесла Тулси, – ты должна узнать об этом прежде, чем я переступлю твой порог.

– Вижу, – растерянно пробормотала Кайлаш, – неужели это…

У Тулси сжалось сердце. В этот миг она многое отдала бы за то, чтобы со всей правдивостью ответить, что это ребенок Рамчанда.

Однако молодая женщина нашла в себе силы сказать:

– Да, я родила – от другого мужчины. Я пришла к тебе за помощью. Если ты считаешь, что я не достойна войти в твой дом и разговаривать с тобой, я пойму и не обижусь.

Глаза Кайлаш были полны слез. Она видела, что Тулси стала другой – независимой, смелой, уверенной в себе.

– Да ты что! У меня никого не осталось! Если бы ты знала, как мне жилось! Я тебе помогу, даже если для этого мне придется проститься с жизнью.

К предрассветному часу ветер стих, а месяц стоял так низко над деревьями, что его почти не было видно. Ярко сияли звезды, лучистые, неподвижные и загадочно немые.

Тулси и Кайлаш не спали; они никак не могли наговориться, хотя Тулси была еле жива от усталости. Она вымылась, расчесала волосы и надела чистое сари. Кайлаш потчевала гостью самыми вкусными вещами, какие только нашлись в доме. Амалу искупали, переодели, накормили и уложили спать.

– Теперь ты понимаешь, что я совершила?

– Да. Построила будущее вопреки священным законам, – сказала Кайлаш и тут же добавила: – Тулси! Если тебе и придется отвечать, то не передо мной! А я… я просто рада, что ты вернулась и что отныне ты будешь со мной.

Тулси улыбнулась. Да, Кайлаш не первая, кто обретает иллюзию свободы воли, живет обманом, считая, что человек способен создать свое будущее. Тулси знала: это не так, ибо все в мире предопределено, все решает карма. Но, как и многие другие люди, молодая женщина была готова стать пленницей счастливого обмана и – заплатить за это любую цену.

– Что сказали люди, когда узнали, что я исчезла? – спросила Тулси.

Кайлаш нахмурилась.

– Болтали всякое. Никто и подумать не мог, что ты сбежала!

– А ты?

– Я тоже.

Они посмотрели друг другу в глаза.

– Прах Рамчанда развеян в водах священного Ганга, и его душа успокоилась, – сказала Кайлаш. – Страдают только наши души. Пусть я буду тысячу раз не права, но я не хочу расставаться с тобой! После смерти Рамчанда осталось много денег – я мало что в этом понимаю, делами занимаются другие люди, – но каждый месяц я получаю столько рупий, сколько мне ни за что не потратить одной! Мы будем жить втроем – я, ты и Амала.

– А Кири? – напомнила Тулси.

– Твоя подруга тоже будет с нами. И тот мужчина, – смутившись, добавила Кайлаш, – твой новый муж.

– Понимаешь, – осторожно начала Тулси, – он не втянут в круг наших обычаев, нашей веры и все решает по-своему.

– Ты его любишь? – В голосе Кайлаш звучала скрытая ревность.

– Да. Именно любовь позволила преодолеть все, что стояло между нами, – твердо произнесла Тулси, а потом мягко промолвила: – Кайлаш! Я никогда тебя не оставлю, как не оставлю и Кири! Вы спутницы моей жизни, и я смогу покинуть вас только тогда, когда буду твердо уверена, что вас охраняет рука бога, или когда рядом с вами появится человек, который станет любить вас так, как любит меня Анри!

Кайлаш сидела потупившись. В словах Тулси звучала такая страсть, что женщина невольно подумала: стоит ли бояться смерти, если у человека есть возможность полюбить и испытать такое счастье, какое способны изведать лишь боги?

Недаром считается, что блаженство, которое могут подарить друг другу мужчина и женщина в любовном слиянии, сродни блаженству соединения души с вечным Брахманом![48]

– Я не смогу жить здесь, в твоем доме, – добавила Тулси, – ведь тогда мне придется постоянно прятаться от людей, которые знали Рамчанда и знают тебя.

– Мы можем продать или сдать дом и переехать в другое место, туда, где нас никто не знает, – сказала Кайлаш. – Мне все равно. Назовемся сестрами или тетей и племянницей. Я буду помогать тебе воспитывать ребенка. Я очень люблю маленьких детей!

Услышав слова о сестре, Тулси задумалась. Смерть Рамчанда была страшной потерей, но скольких близких людей она приобрела после того, как совершила неслыханное, переступила черту, которую до нее, возможно, не осмеливался переступить никто. Однако же от нее не отвернулись ни Кайлаш, ни Кири, ни Анри.

1755 год, крепость Киледар, Индия

Когда Анри вновь пришел к Луизе и Урсуле, он был настроен весьма решительно, хотя и не подал виду. Пристально посмотрев сначала на одну, потом на другую женщину, он выказал желание поговорить с мадам Гранден. Причем наедине.

Луиза удивленно подняла брови, а Урсула, явно разочаровавшись, поджала губы. Последняя постаралась привести себя в порядок и очень хорошо выглядела: в меру кокетливая, в меру взволнованная. Между ней и Анри еще не было сказано ни слова, и она очень надеялась, что объяснение состоится. И вдруг…

– Это необходимо? – с чуть заметной усмешкой спросила Луиза.

– Для меня – да.

Женщина пожала плечами.

– Хорошо. Где мы можем поговорить?

– Давайте выйдем из комнаты.

Даже не оглянувшись на Урсулу, Анри вышел и остановился на широкой веранде. К нему присоединилась Луиза. Повернувшись спиной к великолепному пейзажу, молодой человек отрывисто произнес:

– Предлагаю говорить без обиняков. Вам нужна моя помощь, а мне нужно кое-что от вас. Я знаю, вы любите заключать сделки, мадам Гранден! – Он усмехнулся и продолжил, не дожидаясь ответа: – Мне надо, чтобы вы написали признание. Признание в том, что оговорили меня, что я осужден незаконно за преступление, которого не совершал.

Луиза окинула Анри долгим холодным взглядом.

– Молодой человек, ваши речи не просто дерзки, а бессмысленны. Допустим, я напишу признание. Что вы станете с ним делать?

– Поеду в Париж, пойду в Королевский суд и потребую, чтобы меня оправдали.

– Вас бросят в тюрьму, и вы сгниете там прежде, чем добьетесь своей цели! Мне известно, как решаются такие дела. Они затягиваются на годы. – Луиза сделала выразительную паузу и добавила: – Разве вам плохо в Индии? Вы умудрились оказаться на свободе, прекрасно выглядите, живете в чудесном дворце и наверняка сумели заработать приличное количество денег!

Анри изменился в лице.

– Неужели вы думаете, что все это способно заменить честь моего имени – имени, которое я унаследовал от отца?! Как вы можете предполагать, что деньги способны уничтожить во мне желание обнять мою мать!