– И всё же, мой защитник, мы не вернёмся к нему, так как он сильнее, и он одолеет тебя. Это место достаточно уединённое, но ты говоришь громко, и, возможно, даже слишком громко. Подойди, передохни рядом со мной.

Ральф подошёл к леди и сел рядом с ней. Он снова взял её за руку, поцеловал запястье, погладил и сказал:

– Хорошо, но ведь он мучительно желает тебя. А на это не просто смотреть… Как жаль, что мне не повезло, и я не убил его!

Леди снова погладила лицо юноши:

– Длинным получится рассказ, если я постараюсь поведать его тебе целиком. После того, как он изгнал меня и я убежала от него, он несколько раз случайно встречал меня. Это случалось, поскольку он брат военачальника Братства Сухого Дерева, того высокого человека, с которым ты меня видел. И каждый раз, когда этот барон видел меня, он клялся мне в любви, клялся, что умрёт от отчаяния, если я не дарую ему её, но, о моя любовь, со сверкающим мечом, – и с этими словами она поцеловала его щёку и погладила его руку ладонью. – Каждый раз я отказывала ему и отказывала.

И снова её лицо зарделось.

– А его брат, – спросил Ральф, – высокий воин, с которым я встречался четыре раза, он тоже влюблён в тебя?

Она засмеялась и ответила:

– Как и все остальные, не больше, но он не будет никого убивать ради меня.

Ральф спросил:

– А ты знала, что я ждал твоего возвращения в Замке Изобилия?

– Да, – ответила она. – Разве я не сказала тебе, что просила Роджера отвести тебя туда? – И она тихо добавила: – Это было после нашей первой встречи, когда я уехала от тебя на лошади того мясника, которого ты убил.

– А почему ты так долго не приходила? – спросил Ральф. – И пришла бы, если бы я ещё ждал тебя там?

Она ответила:

– Чего ещё я могла желать, кроме как быть с тобой? Но я, не ожидая опасности, шла одна, потому что наши всадники уехали на север сражаться с воинами Города Четырёх Рек. Подъезжая к Дубовому Озеру, я наткнулась на моего мужа и того, второго. На этот раз все мои отказы не возымели никакого действия. Что бы я ни сказала, он убеждал меня пойти с ним. Тут-то они и напали друг на друга, и тогда началось сражение, которое ты видел сам.

И она посмотрела на него так нежно и так искренне, будто бы он был никак не меньше, чем её любимый брат. Но Ральф возразил:

– Они сражались из-за тебя. Ты давно знаешь Чёрного рыцаря?

– Давно, – ответила она. – Не скрою, что он любил меня, но тоже предал. Именно из-за этого предательства рыцарь Солнца и прогнал меня. Послушай, тебя это тоже касается. Чёрный рыцарь сочинил обо мне историю, составленную из правды и лжи. Я будто бы была чародейкой и чаровницей, и мой муж поверил ему. Меня опозорили перед всем его домом и изгнали, босую, измученную и избитую.

Ральф взглянул на леди и заметил на её лице выражение скорби и печали – словно тень прошлого легла на него. Юноша пожалел её и так сильно изменился в лице от любви, что леди даже встала и, с опаской на него поглядывая, отошла немного в сторону. Юноша тоже встал и, упав перед леди на колени и протягивая к ней руки, взмолился:

– Скажи мне правду, не обманывай меня. Я бесхитростный юноша, я люблю тебя и хочу, чтобы ты говорила со мной, чтобы ты была рядом. Кем ты была раньше? Кто ты сейчас? Ты воплощение добра или зла? Ты моё благословение или моё проклятие? По правде говоря, я уже многое слышал о тебе: одни, и их было больше, рассказывали добрые вещи, хотя что-то и казалось мне странным, но некоторые словно предупреждали меня о зле, которое таится в тебе. О, посмотри на меня, посмотри, люблю ли я тебя на самом деле? Я не могу ничего с собой поделать! Скажи мне сразу, уничтожит ли меня эта любовь или освятит мою жизнь? И если раньше ты была злом, то прояви доброту на этот раз и расскажи мне о себе.

Леди теперь не покраснела, а побледнела при его словах, и её глаза наполнились слезами. Она посмотрела на него, как может смотреть только женщина, чья любовь коренится в самых глубинах её сердца, и произнесла:

– О, господин мой, любовь моя, возможно, ты решишь, что я не хуже, чем женщина из тех историй, из самых лучших историй о ней. Как могу я рассказать о себе правду, если ты веришь всему, что я говорю? Но, о сердце моё, как мог ты, такой милый, красивый и добрый, влюбиться в чудовище? По крайней мере, я скажу так: кем бы я ни была на самом деле, для тебя – я добро, я добра к тебе, и я буду верна тебе.

Он, всё ещё стоя на коленях, притянул её вниз, к себе, и обнял, и хотя она отдалилась от него, от огня его страстной любви, всё же она не сказала «нет», покорно позволив его рукам обнять своё тело, и любила его не менее пылко, чем он её. Там, в глуши, им стала известна вся радость любви, которая только возможна.

Незадолго до полудня, когда влюблённые уже долго лежали на траве, Ральф поднялся и прислушался, но леди, взглянув на него, сказала:

– Это всего лишь олени бегут по лесу. Но нам лучше бы выступить в путь, поскольку он будет долгим.

– Верно, – ответил Ральф. – Вполне вероятно, что мой господин соберёт людей и пустится в погоню.

– Нет-нет, – ответила она, – он не будет собирать людей, чтобы преследовать одного человека. Если он придёт, то придёт один. Когда он поймёт, что мы ушли, он, несомненно, сядет на Серебряного, моего коня, и доверится его чутью, а тот последует по моим следам.

– Что ж, – сказал Ральф, – если он придёт без людей, то между ним и тобой будет один меч.

Теперь она стояла рядом с ним, положив руку на его плечо:

– Вы только послушайте его, любимого моего защитника, как сильно он доверяет сердцу и правой руке! Но это лишнее, я уже позаботилась о тебе. Выслушай, если ты сможешь правильно понять всё, о чём я тебе расскажу, и хорошее, и плохое. Я шепнула слово на ухо Серебряному, прежде чем ушла, и теперь верный конь знает мои мысли и поведёт жестокого господина по неверному пути. Рыцарь будет блуждать чуть в стороне от нас. Он хорошо знает лес, поэтому может догадаться и последовать за нами. На самом деле, я для этого и оставила коня, и не позволила тебе ехать верхом, а утомила пешей прогулкой. Зато ты при оружии и в доспехах.

Он нежно взглянул на неё и, улыбаясь, спросил:

– А ты, дорогая моя, неужели ты нисколько не устала от того, что утомило даже рыцаря, который был рождён для походной жизни?

– Нет, – ответила она, – ты не видишь, что я иду налегке, оставив плащ и котарди?

Сказав это, она подоткнула юбку, готовая тронуться в путь и улыбнулась, увидев, как он восхищается красотой её ног. Изящно переступая по цветистой траве, она произнесла:

– По правде говоря, рыцарь, я не из тех слабых дам, что способны только двигать ножками в танце или, сев на лошадь, скакать по лугам с ястребом на запястье. Я крепка и легконога, как лесной дух или богиня древних времён. Мне многое пришлось пережить до нынешнего дня, и после я расскажу тебе об этом, а сейчас нам важнее отправиться в путь. Но прежде чем мы пойдём, я должна сказать тебе, что в моих знаниях этого леса нет никакого колдовства. Я сама выросла в лесу, хотя и не в этом. Здесь, если можно так сказать, я чувствую себя как дома.