Элис пробежалась глазами по письму.

— "Верь своему фэрлингу". Не так давно я видела сон… Там, во сне она сказала мне то же самое.

Фосса бросила теребить браслет и мигом посерьёзнела.

— Не уверена, что имею право что-либо тебе советовать, но лично я не пренебрегла бы этим советом, — в зелёных глазах промелькнули тени воспоминаний, но озвучивать их вслух девушка не стала. — Когда дело касается фэрлингов, любые шутки неуместны. А в том, что фэрлингам стоит доверять, нет никаких сомнений.

Они сидели ещё достаточно долго; но разговаривали не о Розали и не о письме. Фосса рассказывала о своём детстве в приёмной семье, о своём первом контакте с фэрлингом, о том, как разочаровалась в жизни, осознала, что справедливости не существует и поклялась идти против системы, как, сбежав из неродного дома, она оказалась в банде контрабандистов, которую сама же потом и возглавила… У Элис возникло чёткое ощущение, что Фосса нарочно развлекает её своей болтовнёй, желая отвлечь от мрачных мыслей и не спешит уходить, дабы удостовериться, что она окончательно остыла и не наделает глупостей.

Было уже за полночь, когда гостья засобиралась домой. Элис настояла на том, что проводит её до Зеркала.

— Не забывай, Фосса, ты не в Реверсайде. Пока ты здесь, нужно беречь силы, — сказала она. — И, кстати, как ты вообще сюда попала?

— Кэрриган помог, — ухмыльнулась Фосса. — Помнишь то Зеркало, через которое мы проходили, когда спасали Эмили?

— Да, но ведь оно давным-давно взято под охрану…

— Так ведь я и говорю: Кэрриган помог. Отвлёк на минутку твоих охранников.

Элис уже открыла рот, чтобы ответить, но потом подумала, что Фосса, пожалуй, единственная во всём Реверсайде, кто может попросить помощи у фэрлингов — и получить её. Оставалось лишь радоваться, что Фосса не принадлежит к числу её врагов.

Пентаграмма на ладони укоризненно кольнула, но Элис сделала вид, что не заметила этого.

* * *

Письмо от матери на какое-то время заставило её забыть о проблеме номер один: Зеркалах и их необъяснимом влиянии на связанные ими миры. Несколько дней Элис ходила как в тумане, борясь со жгучим желанием рвануть в Реверсайд, разыскать там господина Файтфулла и поговорить с ним самостоятельно, но всякий раз здравый смысл брал верх, и она приходила к выводу, что вряд ли более тщательные расспросы принесут какие-либо плоды.

Да и сны, в которых бы фигурировала хрупкая светловолосая женщина в длинном платье, больше не повторялись. Теперь Элис преследовали совсем другие кошмары: вечные погони, где её настигали безликие преследователи, похожие друг на друга как манекены, безуспешные поиски укрытия, лампы, гаснущие, стоило только протянуть к ним руку, и потолок вместо неба, нависающий так низко, что деревья упирались в него своими макушками.

Впрочем, наяву тоже не было спасения от перманентного ощущения опасности, хотя из-за крайне плотного графика у Элис не было ни секунды времени поразмыслить обо всём этом. Помимо прямых обязанностей главы Департамента разведки, ей приходилось уделять внимание исследованиям профессора Джонса, общаться с гражданскими властями, а главное — не забывать про Зеркала. Вот с этим-то и было сложнее всего.

Потому что Зеркала создавали всё больше и больше проблем, возникая в самых неожиданных местах, — и, разумеется, далеко не всегда их удавалось обнаружить и взять под контроль вовремя. Элис уже не казалась дикой мысль привлекать гражданских к поиску Зеркал: два последних Зеркала агентам удалось обнаружить по чистой случайности, ещё на одно наткнулся рабочий распределительной энергостанции, а на прошлой неделе Зеркало открылось в столовой рыбоконсервного завода прямо посреди обеда, устроив небывалый переполох. И это не считая тех, которые не были обнаружены и оказались захвачены реверсайдскими шпионами.

Впрочем, реверсайдцы эти Зеркала не деактивировали, а только брали под охрану и запечатывали — как правило, заливали стеклом. Судя по результатам последних вылазок в Реверсайд, их доктрина несколько изменилась, во всяком случае, задача закрыть по возможности все Зеркала, чтобы навеки отрезать один мир от другого, больше не стояла.

В глубине души Элис понимала, что она, скорее всего, раскопала бы в Реверсайде больше информации, но жесточайший дефицит времени не позволял ей даже мечтать о прогулке по Дарквуду. Но была и ещё одна причина: она знала, что стоит ей оказаться в Реверсайде, как желание разыскать и расспросить господина Файтфулла может возобладать над желанием выбросить из головы все ненужные мысли и перестать жить прошлым.

Но и той скудной информации, что им удавалось собрать, хватало, чтоб понять: равновесие миров необратимо нарушено, и максимум, что можно сделать — предотвратить гибель хотя бы одного мира. Всякий раз, выходя из здания штаба, Элис видела стройный силуэт ажурной металлической вышки: "Сестрица Мэри", почти достроенная её предшественником; всякий раз девушка испытывала угрызения совести и всякий раз успокаивала себя тем, что, быть может, профессору Джонсу и его коллегам удастся найти третий путь — такой, в котором могли бы уцелеть оба мира.

Тем не менее, подспудно осознавая, что третьего пути может и не быть, Элис день за днём вынашивала свой собственный план. В какой-то момент она осознала, что дальнейшее обмозговывание деталей не имеет смысла без предварительного согласия Реверсайда, — а для этого нужно было встретиться с Джоном Стейтоном.

Конечно, Элис понимала: рано или поздно ей придётся с ним встретиться, это неизбежно, но всё равно она всеми силами старалась отсрочить "день икс". Трижды реверсайдская сторона запрашивала переговоры и трижды Элис уклонялась от присутствия на них, мотивируя это более важными делами. Каждый раз диалог складывался одинаково:

— Элис, они меня уже достали. Пожалуйста, поговори с ним сама.

— Не могу, Ана, правда. Уверена, вы с Питером справитесь сами. Всё, что господин Стейтон хочет сказать мне, пусть говорит вам.

— Но он отказывается вести переговоры с кем-либо, кроме тебя! Он говорит, что ему нужна именно ты.

— Ничего, обойдётся. И потом, я физически не смогу там быть: у меня дела на другом конце города, а я ещё не научилась находиться в двух местах одновременно.

— Но, Элис…

— Всё, разговор закончен.

Обычно после этого Элис отчаянно краснела и старалась улизнуть, и всегда в душе поднималась горячая волна стыда и смятения. Последний раз она чуть было не пустилась вслед за Анабель и уже хотела крикнуть, что переменила решение, но что-то удержало её — что-то, чему она не знала названия. Плюс рядом очень некстати оказался Роберт, а Элис меньше всего хотелось посвящать чересчур проницательного друга в двусмысленные подробности, поэтому она просто повернулась и быстрым шагом двинулась в противоположном направлении.

В конце концов, успокаивала себя Элис, долгое время Джон Стейтон не спешил выходить на переговоры, вероятно, ожидая, что первый шаг навстречу сделает она. Так что теперь его черёд ждать.