остается ребенком, влюбленным в сумеречную зону, в байки из склепа, в кошмары перед Рождеством. Вечным Винсентом из своего дебютного мультика — мальчиком, которому уютнее в воображаемом, зачастую пугающем пространстве, чем в скучной обыденной реальности. Его постоянный герой, переходящий из картины в картину — наивный чудак с детскими глазами, мечтатель, заперевший себя от окружающего мира на все возможные ключи и придумывающий условный мир. Это и Пи-Ви Херман, и Лидия в «Битлджюсе» — странная девочка с пристрастием к тусклому, черному и потустороннему, в отличие от «нормальных» родственников способная общаться с призраками. Это и грустный замкнутый Эдвард, который пытается выразить себя через талантливые произведения, созданные с помощью рук-ножниц, но оказывается непонятым другими горожанами. И Эд Вуд — взрослый мужчина, с увлеченностью ребенка снимающий фильмы про нашествие инопланетян при помощи подвешенных за веревочки тарелочек. И следователь из «Сонной лощины» Икабод Крэйн, обладающий пытливым умом естествоиспытателя и младенческим страхом перед малейшей опасностью. Большинство героев Бёртона похожи на своего создателя — выдумщика, постоянно заглядывающего в ящики своего детства: неслучайно многие сюжеты его фильмов акцентируют события детских лет как ключевые в судьбах персонажей («Сонная лощина», «Бэтмэн»). В 2005-м году Бёртон собирается экранизировать роман Роальда Даля о приключениях мальчика, получившего возможность посетить мечту всех детей — шоколадную фабрику.

Мотив отчужденности от внешнего мира, погружения в мир субъективных грёз определяет еще несколько важных аспектов в творчестве Бёртона. Его герои обречены на статус аутсайдера в любом коллективе, будь то семья, небольшой городок, Голливуд или Готэм-сити. Их «я» скрыто под темной одеждой и масками. Их не понимают, изгоняют, называют худшими режиссёрами всех времен, на них устраивают охоту. Наиболее болезненный эффект производят попытки вернуть их в реальную действительность. Область их существования находится там, где не действуют законы логики и здравого смысла — в стране фантазий, сновидений и чистого вымысла. Первый кадр «Битлджюса» — пролет камеры над красивым, уютным, зеленым и, как выясняется чуть позже, игрушечным городком — характеризует призрачность любой «правды жизни» в творчестве Бёртона. Поиски реальности в его фильмах — занятие по большей части бесполезное: режиссёрский подход близок к анимационной эстетике, когда автор имеет дело не с материальным миром предметов и людей, а с белым листом, позволяющим преодолевать границы реального. Действие у Бёртона почти никогда не происходит в нормальном, узнаваемом пространстве — это либо полностью вымышленные места, либо настоящие, но стилизованные до статуса вымысла. «Марс атакует!» и «Битлджюс» похожи на анимационное кино с участием людей, чем на обычное игровое; «изобретательностью хорошего мультфильма» отличается, по словам Полины Кейл, «Большое приключение Пи-Ви». Как и Терри Гилльям — также пришедший из анимации режиссёр-сказочник, снимающий кино о ценности воображения, — Бёртон делает основой своего мира давно известное утверждение о том, что искусство не говорит правду, а делает правдой вымысел.

Последний фильм Бёртона — это вариация на тему «Приключений барона Мюнхгаузена» Гилльяма: картины совпадают вплоть до кульминации с победой воображения над разумом, кричавшим «такого не может быть!», и даже рифмуются последними кадрами. Но если фильм Гилльяма принадлежит создателю целиком, то «Крупная рыба» — частично. Эдвард Блум — типичный бёртоновский фантазер, и эпизоды полетов его мысли ожидаемо получились визуальной феерией. Но во второй раз после «Планеты обезьян» возникает ощущение, что режиссёр не хочет выкладываться в полную силу, если недостаточно увлечен материалом, если та или иная часть фильма не близка канонам его мира. Мешающим, совсем не обязательным, совсем не бёртоновским довеском к историям из молодости Блума выглядит в «Крупной рыбе» центральная сюжетная линия отношений пожилого отца и сына, трезвого реалиста. Не выкинутая сценаристом из романа-первоисточника, она явно пущена Бёртоном на самотек: мы с первых же кадров понимаем, что персонаж Билли Крадапа существует здесь для того, чтобы в конце поверить в сказку, — и теряем к нему интерес. Этот предсказуемый кусочек банальной жизни мог бы подойти в нужное место мозаики другого режиссёра, но в мозаике Бёртона он выглядит чужеродным. Если это была проба пера, то явно в чужой тетради.

ВСТАВКА

Бёртон неоднократно брался за постановку фильмов, которые первоначально должны были снимать другие режиссёры. Так, «Эда Вуда» мог поставить Майкл Леманн, а «Планету обезьян» — Джеймс Кэмерон или Оливер Стоун. «Крупной рыбой» в 2000 году интересовался Стивен Спилберг. Тогда сообщалось, что этот проект может стать его следующим фильмом после «Искусственного разума» и «Особого мнения». За это почетное право будущая картина соревновалась с давно запланированной экранизацией «Мемуаров гейши», но Спилберг выбрал «Поймай меня, если сможешь». После чего, в начале 2002 года, основным конкурентом «Крупной рыбы» стала новая серия «Индианы Джонса». Но уже в апреле выяснилось, что из-за плотного графика съемок Спилберг отказался от возможности поставить фильм по «роману мифических пропорций» Дэниэла Уолласа.

ВСТАВКА

На вечеринке по случаю наступления 1991 года Бёртон познакомился с актрисой и фотомоделью Лайзой Мэри. Все 1990-е режиссёр называл ее источником вдохновения и периодически задействовал в съемках своих картин. Салли — центральный женский персонаж бёртоновского проекта «Кошмар перед Рождеством», поставленного Генри Селиком в 1993-м году, во многом основан на реальном образе Лайзы Мэри. Она также снялась в роли Вампиры в «Эде Вуде» (1994), сыграла марсианку в фильме «Марс атакует!» (1996) и мать Икабода Крэйна в «Сонной лощине» (1999). Крест на долгом и плодотворном союзе поставила следующая работа Бёртона — «Планета обезьян». Режиссёр и актриса, сыгравшая небольшую роль и в этом фильме, пришли вместе на премьеру, но уже вскоре появилась информация об их разрыве. В прессе сообщалось, что спутницей Бёртона официально стала Хелена Бонэм Картер — актриса, исполнившая в «Планете» одну из главных женских ролей. Через два года новая муза родила режиссёру ребенка, а также сыграла в «Крупной рыбе» — это первая за десять лет лента Бертона, в которой на экране не появляется Лайза Мэри.

АМЕРИКАНСКИЕ РЕЖИССЁРЫ, ЧЕРПАЮЩИЕ ВДОХНОВЕНИЕ ИЗ СВОИХ ЛЮБИМЫХ ФИЛЬМОВ:

1. Питер Богданович. Родился в 1939 году.

Самый известный случай в истории американского кино, когда критик с многолетним стажем стал одним из крупнейших режиссёров Голливуда. Автор многочисленных рецензий и статей, ласково прозванный коллегами «синематечной крысой», Богданович пришел в кино в 1960-е годы и вскоре стал протеже короля малобюджетного трэша Роджера Кормана. В фильме Кормана «Дикие ангелы» (1966) он работал помощником режиссёра и одним из операторов, участвовал в монтаже и исполнял небольшую роль. А уже в 1967 году Богданович под псевдонимом Дерек Томас перемонтировал для Кормана фильм пионера советской научной фантастики Павла Клушанцева «Планета бурь» (1961),