Новый финский премьер Ристо Хейкки Рюти — «закаленный борец против коммунизма» по оценке прессы США — после начала «зимней войны» заявлял, что финны будут сражаться до конца и даже после конца. Теперь он осторожно спрашивал у Молотова — как отнесется Москва к укреплению финнами своей новой границы?

— Стройте столько укреплений, сколько хотите, — тут же ответил Вячеслав Михайлович.

А что! Мы ведь не чужие земли получили, а свои — Петром отвоеванные. И более нам здесь ничего не требовалось…

Мы даже не претендовали на никелевые рудники Петсамо… Даже старейшая британская ежедневная «вечерка» «Ивнинг Стандарт» удивлялась: «Лондонский Сити мало интересовался тем, заберет ли Сталин Выборг или Хангэ (Ханко. — С. К.). Их интересовало лишь одно, что станет с никелем в Петсамо. Сталину стоило лишь протянуть свою руку, и никель оказался бы в его руке, как спелый плод. Но он воздержался, и Сити вздохнул с облегчением».

Рудники — на финской территории — принадлежали англо-канадской компании, тесно связанной с французскими «никелевыми королями», и стоило ли дразнить собак?

Вряд ли…

А вот теперь — немного об обещанном автором «некотором нюансе», уважаемый мой читатель! Автор не ошибся, говоря о новых территориях, как об отвоеванных, а не завоеванных…

Земли-то были действительно отвоеванные, если помнить, что эти новгородские вотчины шведы прибирали к рукам несколько веков, начиная со времен русской крепости Орешка на ладожском острове Ореховом, с Ореховецкого «вечного» мира 1323 года, со Столбовского договора 1617 года— когда России пришлось отдать Швеции Ладогу с городом Корела, ставшим Кексгольмом, а вот теперь — нашим Приозерском…

Мы отобрали свое… И теперь от финнов нам надо было одно — чтобы они не стали новой разменной монетой в чужой большой игре…

А ИГРА становилась все более крупной. И разменной монетой в ней Золотая Элита хотела бы сделать уже всю Европу…

В самой Европе, правда, этого хотели далеко не все… Проще было с Францией. Рейно — фигура абсолютно марионеточная, если в кукловодах был Большой Капитал — был готов вести войну в интересах этого Капитала «до последнего французского солдата». Но если бы Англия решила выйти из игры, то Франции тоже пришлось бы сделать это волей-неволей.

В Англии же как раз в очередной раз задавались естественным вопросом — не пора ли заканчивать? И само правительство Чемберлена было почти готово к компромиссу с немцами. Точнее — не все правительство. А его национальное — «чемберленовское» — большинство.

Космополитическое же (или просто неумное) меньшинство, тяготеющее к Черчиллю, стояло за продолжение войны.

И вот в этот момент в Европу направился через океан 47-летний карьерный дипломат, заместитель государственного секретаря Самнер Уэллес…

ВИЗИТ личного эмиссара президента Рузвельта оказывался событием большой потенциальной важности. Было заявлено, что его целью является выяснение возможности прекращения войны и заключения мира. И это соответствовало истине — с тем лишь уточнением, что зондаж Уэллеса предпринимался Америкой с целью продолжения войны и исключения мира.

Впрочем, обо всем по порядку…

В начале февраля 1940 года Вашингтон объявил о намерении послать в Европу своего специального представителя. Официальное сообщение о целях поездки подчеркивало: «Господин Уэллес не получил полномочий делать предложения или принимать обязательства от имени правительства США… Его поездка предпринимается только с целью информации президента и государственного секретаря США о существующем положении в Европе».

12 февраля генерал Гальдер записал в дневник информацию, полученную из аусамта: «Самнер Уэллес. Его маршрут: Рим, Берлин, Париж, Лондон. Задачи: а) сбор информации; б) подготовка предложений о посредничестве на следующих двух условиях: восстановление польского государства; восстановление Чехословакии в соответствии с Мюнхенским соглашением.

Никакого вмешательства во внутренние дела Германии. Никаких чрезмерных репараций. Американская помощь: деньги для поддержания европейских валют, чтобы помочь поставить на ноги европейскую торговлю.

Причины: а) Ошеломление и замешательство в связи с ходом войны, б) Они полагают, что Америка не останется вне конфликта. Крах Финляндии. Военные действия на Балканах и Ближнем Востоке, влияние этих событий на США. в) Внутриполитические моменты: президентские выборы! Ангел мира! Возможна инициатива Англии с целью побудить Рузвельта к вмешательству…»

Конспект Гальдера был точен в изложении видимой сути визита янки, однако у визита «ангела мира» Уэллеса был и потайной смысл, упрятанный в «двойном дне» его дипломатического «багажа»….

Ну в самом-то деле! Предложения Вашингтона, простодушно изложенные Гальдером, были так разумны и так выгодны европейцам при явной их невыгоде для США (нужно им было «укрепление европейских валют»!), что на ум сразу приходили слова «подпольного миллионера» Александра-ибн-Ивановича Корейко— героя популярного в СССР и в США романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок»… Корейко любил заверять облапошиваемых им граждан: «С этой минуты вы будете только получать».

Нечто подобное предлагал европейцам и Уэллес.

17 февраля он отплыл из Нового в Старый свет, а 23 февраля он был уже там. Как верно отметил Гальдер, его ждали в Риме, Берлине, Париже и Лондоне.

В Москву, заметим, Уэллес не собирался… И вряд ли тут играло роль то некоторое пренебрежение, с которым к СССР многие стали относиться после «зимней войны». Причины лежали, конечно же, глубже…

Хотя — в некотором смысле — они лежали и на поверхности…

26 февраля Уэллес имел первую встречу с Муссолини…. Тот встретил гостя настороженно. Однако, вручив личное послание Рузвельта, янки начал с огромного комплимента дуче:

— Президент очень рассчитывает на ваш миротворческий талант. Он был бы не прочь пересечь океан и встретиться с вами где-нибудь на полпути в Италию для личных и секретных переговоров.

— О! — тут же растаял Муссолини, которого хлебом не надо было кормить, если поманить посредничеством, — это прекрасная идея. Но я сразу могу заверить вас, что компромисс между Германией и союзниками вполне возможен! Соответственно, вполне возможен и прочный мир.

Дуче был так уверен потому, что о настроениях немцев его за несколько дней до приезда Уэллеса осведомил Геринг. И теперь он мог быть конкретным:

— Германию устроил бы мир на основе признания аншлюса Австрии и реальности существования независимой Словакии и богемского протектората.

— А Польша?

Дуче переглянулся с Чиано и ответил:

— Фюрер и тут, как я понимаю, пойдет на компромисс… Польшу можно восстановить, но земли, населенные немцами, должны остаться в рейхе…

— А что удовлетворило бы Италию?

— Весьма немногое и, надеюсь, приемлемое… Я уже не раз говорил об этом: передачу нам Джибути в Эфиопии, место в Совете Суэцкого канала, прочный статус итальянцев в Тунисе…