том, в чем его сила. Нарисованная нами идеальная картина правления громовержца сама по себе является статической, лишенной динамики. Ведь царь богов и создатель человеческого общества по сути лишь копирует деятельность предыдущих богов: потому что Небо породил Хаос, Землю от себя отделило Небо, а людей и тот мир, которым пришёл править бог-Царь, сотворила Земля. Абстрактная власть верховного Бога не затрагивает внутренней сути взаимодействия стихий. Она оказывается удалена от перво истока. Так общественные законы нередко далеки от природных потребностей людей.

И в процессе развития мифологического сознания это становится заметным. Человек замечает, что в мире есть зло, которое порой превосходит доброту Небес. А ещё он убеждается в своей способности повлиять снизу на высокую волю Громовержца. Так он верит в магию и свою способность вызвать дождь. И потому в лоне прежних мифологических образов оформляется следующий архетип. Это архетип Властителя Недр и противника Царя богов — антибога, разрушающего мир ради вечной трансформации, которая возвращает нас к живительному истоку первозданного Хаоса и становится ценной сама по себе.

Власть Бога-Царя освящена Небом, но чтобы она была действенной, она должна быть закреплена Землёй. Небесная мистерия грозы являет взаимодействие огня-молнии и воды-дождя, однако молния имеет лишь формальное отношение к дождю, как и дождь — к плодородию. Ни дождь, ни молния не отвечают за свой результат, поэтому небесный дар не абсолютен. Чтобы небесная энергия громовержца получила выход в изобилии урожая, ему нужен соратник в земной материи. Чтобы силы плодородия действительно оказались разбужены, кроме активности внешних сил требуется подключение внутреннего потенциала энергии семян. И этот потенциал символизирует в астрологии планета ПЛУТОН, воплощающая собой не только внешнее взаимодействие, но смешение и взаимопроникновение динамических стихий огня и воды: вечный двигатель земного развития.

Логика мифологического образа антибога проста: верху противостоит низ, небесному проводнику дождя — власть подземных недр. То, как из мифологемы царя богов рождается архетип Плутона, иллюстрирует история греческой и римской мифологии. Первоначально громовержец мыслился главой всего мироздания: он один правил земным и подземным царствами. Зевс имел свою вторую ипостась, в которой он именовался Зевсом Хтонием — подземным. Подобно этому, в древнем Риме функцию бога недр исполнял Дит/Диспатер ("отец света"), этимологически родственный Юпитеру. Другим богом подземного мира был Вейовис/Ведиовис/Ведий (ve — отрицание, Diovis — "Юпитер, бог": "не-Юпитер, антибог"): он иногда интерпретировался как Юпитер подземного царства. Сенека называл подземный мир "царством чёрного Юпитера". Атрибутом Ведиовиса была коза, традиционный символ подземного плодородия, и одновременно стрелы громовержца. Таким образом Юпитер сам выделяет из себя ипостась, непосредственно связанную с земным плодородием и противопоставляет её своему основному образу небесного бога (аналогично тому, как бог Неба сам творит и Небо, и Землю).

Самым характерным противником царя богов в мифологии предстает Мировой Змей. Такой образ антибога рождается, во-первых, потому, что в отличие от громовержца, связанного с Небом, образ Змея устойчиво ассоциируется с Землёй и подземным миром. Змея ползёт по земле, и в русском языке слово "змея" происходит от слова "земля". А во-вторых, образ змеи соотносится со стихией воды: змеи плавают и меняют свою кожу, как эта вечно переменчивая стихия. Змея с древности олицетворяла собой нижний мир земли и вод, и следы поклонения ей обнаруживаются ещё в каменном веке. На рисунках неолита змее часто сопутствуют знаки дождя. Поэтому образ Змея очень близок самому Громовержцу по единой с ним функции орошения почвы: в этом смысле Змей является одной из ипостасей самого бога грозы и дождя. На Руси до сих пор сохранились поверья, что ужи выползают на свет к дождю.

Связь Змея с водой проявляет индоевропейский миф о сражении Громовержца со Змеем, укравшим у бога дождя стада его сизых коров-туч (он был подробно описан в предыдущей главе). Образ Змея здесь ярче всего живописует индийский Вритра ("затор, преграда") — противник Индры, загородивший течение рек. Вритра сдерживает воды и сам находится в них, отождествляясь с громом, молнией и туманом. Индра же мыслится рождённым именно для того, чтобы убить Вритру и привести в движение воды: расчленяя на части змея, громовержец поит влагой разные стороны земли. Аналогично в мифологии майя Змей запирает воды, и сражение с ним призвано высвободить их течение.

Рыбы — первый знак стихии воды, Скорпион — второй. И образ Змея развивает тему рождения и смерти, начатую архетипом водного хаоса, скрывающего в себе изначальное плодородие. С образом Змея часто связаны мифы о происхождении мира из яйца. Иногда Змей ассоциируется не только с подземельем, но и с мировым океаном. Например, в древнеперуанском мифе, когда первые люди убивают змея, он изрыгает воду, затопляющую всю землю, что напоминает нам мифы о потопе. А в индейском мифе змея Мармарину проглатывает первых людей и их создателей, Солнце и Луну, спустившихся с небес на землю, которые спасаются, разрезав ей живот. В этом мифе узнается типичный сюжет о происхождении мира из чрева первобытного чудища, чаще большой Рыбы — только здесь вместо Рыбы фигурирует Змея, как более страшное водоплавающее чудовище.

Знаки эмоциональной стихии воды близки неоформленностью и понятием разрушения, и страшный облик Змея глубин продолжает образы чудовищ водного пучины. А громовержец, начав борьбу с мировым змеем и другими монстрами беспорядочного хаоса, чтобы создать свой оформленный мир, продолжает её уже в роли благодетеля этого мира, побуждая змея постоянно отдавать принадлежащие ему скрытые ресурсы ради явленной жизни и поддерживать её неумирающую динамику. Материя смогла явить свою мощь благодаря посреднику-громовержцу, использовавшему её возможности и разбудившему её скрытые ресурсы. Но теперь он вынужден сражаться за свои права с олицетворением всего мирового зла: возникшего, когда он, расширяя границы нашего мира, потревожил своим вторжением спящие хтонические силы, которые сами по себе, кроме безликости, оцепенения и смешения первозданного Хаоса — и его порождающего начала, ничего явить и не могли.

Образ Мирового Змея являет общеиндоевропейский змей глубин Будх (от huclh — "дно") или индийский Ахи-будхнья, его иранский собрат Ажи-Дахаки ("злобно смеющийся") и другие. Скандинавский змей Нидхёгг гложет корни мирового дерева Иггдрасиль. Монгольский гигантский змей Аврага Могой живёт на дне моря, в горной пещере или подземной крепости и похищает людей и скот. Хеттский змей Иллуянка борется с богом грозы. Axu-будхнъя ("змей, лежащий на дне") идентичен Вритре, которого иногда называют этим именем, и по имени родственен древнегреческим Эхидне (=Ахи) и Пифону (Python = Будхнья) — змею, рождённому Геей-Землёй и убитому Солнцем-Аполлоном. Эго же имя звучит в имени литовского божества Дугная ("осадок, дно"), а также в русском слове "дно" и имени южнославянского змея Бадняка.

Сербохорватский Бадняк