— У нас с тобой есть кое-что общее, — сообщила Мелисса и заговорчески подмигнула. Но улыбка, игравшая на ее губах, была усталой и печальной.

Эпилог

— Яви мне, зеркало, — прошептала Джуди.

Она погладила зеркальную раму, считывая подушечками пальцев геометрию филигранной резьбы по металлу. Это зеркало было другим, намного моложе, но ей подумалось, что оно подойдет. Ей хотелось верить, что и в нем что-то таится.

Девушка приметила его, гуляя по блошиному рынку.

Мелисса ее убьет, если узнает, да и Рикардо тоже не будет в восторге. Ведь Джуд неистово заверяла друзей, что оставила свои опасные эксперименты.

Врушка.

На тумбочке зажужжал телефон. Кого-то ей призвать удалось, жаль не того, кого бы хотелось. Джуди подобрала гаджет и прижала плечом к уху.

— Кроха, че делаешь? — бодро приветствовал ее Рик, — потусим?

«Я купила у стремного антиквара ужасное зеркало, начиталась фигни в интернете и пытаюсь вызвать дух покойника».

Девушка хмыкнула своим мыслям и скорчила рожицу отражению.

— Спасибо за предложение, но… — она помолчала минуту, — да, знаешь. Отличная идея. Где?

Джуди погасила свечу и ушла собираться. Она могла остаться здесь, в одиночестве и темноте, но предпочла альтернативу — утопить в алкоголе свои печаль и разочарование. Зеркало все равно не оправдало ее ожиданий.

Ей казалось, что сегодня получится, должно получиться. Ведь сегодня — тот самый день, второе июня. Двадцать лет, как Джуд умерла, другая она. Двадцать лет, как погиб Итан — Итан из ее мира, славный мальчишка, пожертвовавший ради нее своей жизнью.

В начале июня усиливался поток туристов, прибывающих в Новый Орлеан. Запутанные улочки Французского квартала наводнили разношерстые незнакомцы. Уровень шума зашкаливал, а в теплом, влажном воздухе витали ароматы выпивки, стрит-фуда и беззаботного веселья. Ведь впереди целое лето!

«Laissez les bons temps rouler».

Джуд проталкивалась через толпу, краем уха прислушиваясь к смеси из разных языков и наречий. Она специально оставила наушники дома — она избегала погружаться в себя. Звуки города ее успокаивали, отвлекали от безрадостных мыслей. Она чувствовала причастность к огромному миру вокруг.

Так она вполне успешно прикидывалась обычной, прежней собой, а вовсе не потерявшейся девчонкой, шепчущей мольбы равнодушному зеркалу, в жалких попытках что-то исправить.

Но мембрана между ней и бурлящей жизнью города была слишком плотной. Девушку тесным коконом окутывали мысли о новом зеркале, оставленном на съемной квартире. Она жалела, что быстро сдалась. Ей нетерпелось попробовать снова.

Приди ко мне.

— Не может быть! — воскликнула Джуд и резко остановилась. Ее чуть не сшибла с ног волна прохожих, потому она заторопилась отойти в сторонку, чтобы осмотреться и убедиться, что ей не померещилось. Ее взгляд, блуждавший по вывескам заведений, приметил знакомую табличку над мутным, грязным стеклом.

Джуд толкнула дверь, сомневаясь, что в такой час антикварная лавка окажется открыта, но ее будто ждали. Внутри было темно, пыльно и тихо. В помещение не проникали звуки и запахи с улицы. Оно словно жило по каким-то своим законам времени и пространства.

— Эй? — позвала девушка.

Она двинулась вглубь, обходя нагромождение причудливых предметов, и едва сдержала испуганный возглас, стоило высокой фигуре продавца преградить ей дорогу.

— Ох, боже, — молвила Джуди, и прижала руки к груди, успокаивая сердце, пустившееся в галоп, — здравствуйте…

— Здравствуйте, мисс, — расплылся в улыбке старьевщик. Его черные глаза внимательно изучали позднюю посетительницу. — Хотите приобрести еще одно зеркало? Мне как раз есть, что вам предложить…

Да вы издеваетесь! — подумала девушка. Она прикинула, уместно ли будет обрушить на негодяя увесистые настольные часы с ближайшей полки, но сочла, что при драке разница в габаритах сыграет не в ее пользу. И все же в ней клокотал гнев, который невозможно было сдержать.

— Вы…вы… — Джуд захлебнулась своим возмущением, — вы втянули меня в это! Вы впарили мне то зеркало! Вы знали, что оно…

Мужчина неопределенно пожал плечами, обошел сердито пыхтящую девушку, и исчез в темном лабиринте старинной мебели и всевозможных диковин. Джуд посеменила за ним, на ходу стаскивая со спины рюкзак.

Она пока не научилась создавать огненные сферы, но знала другой подход ко всяким сверхъестественным тварям. Свинец им тоже не нравился.

— Эй! — продолжала она, — что все это означает!? Да кто вы, черт возьми, такой?! Зачем вы…

Она умолкла. Продавец, как и обещал, вывел ее к еще одному зеркалу — в простой раме из темного дерева. Зеленоватая, облупившаяся по краям амальгама говорила об очень почтенном возрасте предмета.

Мужчина сложил руки на груди и вскинул голову, выжидающе глядя на Джуди.

— Я просто исполняю свою роль, — сказал он.

— Я… — запнулась девушка. Несказанные слова застряли у нее в горле. По-хорошему, ей стоило убраться отсюда, сбегать за Риком и привести его, чтобы вместе во всем разобраться. Позвонить Мэл. Они прищучили бы этого мутного типа и выбили из него признание. Но рациональные доводы были бессильны — зеркало оказывало на Джуди парализующий, гипнотический эффект. Она всецело оказалась в его власти.

«Найди меня после».

«Ты знаешь, где меня искать».

— Я слышу… — прошептала она и сделала шаг вперед. Возможно, всему виной было разыгравшееся воображение, недавние нервные потрясения и провальные попытки принять неизбежность. Но девушка правда что-то услышала — зов из темноты зеркального коридора.

Голос с другой стороны.

Он приказывал ей подчиниться.

Джуд покорно приняла нож, протянутый продавцом. Она действовала заторможено, как сомнамбула, и, наблюдая за собой в отражении, словно смотрела на кого-то другого. Девушка в нем поранила себе ладонь и прижала ее к стеклу, закрывая глаза.

Ее губы шелохнулись, произнося лишь одно слово:

— Яви…

Джуди вслепую вычертила символ, теперь увековеченный чернилами у нее на запястье. Такой же, как и у Итана.

Символ, связавший их нитью, ведущей сквозь тьму.

Полукруг. Две линии, сведенные к центру.

Зеркало приняло жертву: его поверхность под подушечками пальцев пульсировала, становясь жидкой и прозрачной.

Его трансформация разрушила пелену наваждения. На Джуд снизошел ужас от осознания содеянного. А