– Кем была твоя жена? – спрашиваю я, уже догадываясь, что он мне ответит.

– Тебе полную версию или сокращенную? – интересуется Арес.

– Полную.

– Я работал на проекте компании, занимавшейся терраформированием на Тритоне, – хриплым голосом начинает он свой рассказ. – Моя работа была не чета твоей – никаких тебе лезвий, доспехов и всего прочего антуража, просто управление стройкой. Контракт получил один серебряный. Я отвечал за эксплуатацию одного из последних двигателей Лавлока на Северном полюсе планеты. Но тут из-за внезапного извержения какого-то хренова гейзера началось землетрясение. Ледяной покров Тритона дал трещину, и двигатель ухнул в подземные воды, унеся с собой три тысячи жизней. Меня спасли, и следующие несколько месяцев я провел в реабилитационной клинике в Арктике. Поместили меня в крыло для высших цветов – нас хорошо кормили, был душ нормальный, койки поновее. Зато в палате у низших цветов окно выходило прямо на северное сияние. Рядом с тем окном стояла ее койка. Я не встречал женщины лучше ее. – Фичнер украдкой бросает взгляд на Севро. – А какая красавица! Произошел несчастный случай, и она потеряла ногу, но протез ей не полагался! А ведь это раз плюнуть, обычный биопротез! Медные решили, что это будет невыгодно для бюджета. Таких ублюдков, как эти медные, еще поискать, вот ведь сраная раса, клянусь…

– Не начинай, – закашлявшись, просит его Севро.

– А ты не лезь! – Фичнер кидает в него каким-то ржавым обломком и продолжает: – Когда меня выписали, я забрал ее с собой. Моих сбережений было достаточно, чтобы уехать с Тритона, но в центре мы поселиться не могли – слишком дорого, поэтому я выбрал Марс. Около года прожили в пригороде Новых Фив. Мечтали завести ребенка, но наши ДНК оказались несовместимы. Тогда мы пошли к ваятелям, попросили их поколдовать над нами, и все получилось. Потратили последние деньги, зато через девять месяцев на свет вылез вот этот маленький Гоблин!

Севро весело машет рукой, оглядывая хлам, которым завалена комната, – вдруг что-нибудь да пригодится.

– Два года спустя Бюро стандартов накрыло контору того ваятеля, разнюхав про операцию, которую он сделал какому-то черному гладиатору, и эта крыса сдала нас с потрохами в обмен на смягчение наказания! Когда нас с Севро не было дома, мою жену увели на допрос. Врачи обследовали ее и вынесли вердикт, что ее фаллопиевы трубы были модифицированы под зачатие золотого ребенка. И тогда они ее ликвидировали. В ее личном деле так и написано: «Ликвидировали»! Отравили газом аклис-девять, кремировали и развеяли пепел над морем. Даже имени ей не присвоили, только номер. А ведь она не была ни воровкой, ни убийцей, не нарушала права других людей! Просто она была алой, которая осмелилась полюбить золотого!

Так что у нас с женой все вышло не так, как у вас с Эо, Дэрроу. Мне не пришлось смотреть, как она умирает. Золотые не ворвались в мой мир и не разрушили его до основания. Просто я ощутил леденящее равнодушие системы, которая поглотила единственное, ради чего мне стоило жить. Какой-то медный нажимает кнопки и заполняет анкету. Потом бурый поворачивает ручку, и в камеру поступает газ. Вот так они убили мою жену, совершенно не считая это убийством. Вряд ли кто-то из них хоть раз вспомнил о ней. Она стала лишь очередной строчкой в отчете, как будто ее вообще никогда не существовало. Как будто я любил призрака, которого не мог видеть никто, кроме меня. Так устроено Сообщество – вина делится на всех поровну, и вроде как никто и не виноват, поэтому нет смысла пытаться найти тех, кто это сделал, нет смысла искать справедливость. Все это лишь шестеренки огромной машины, обрабатывающей данные. Они будут крутиться до тех пор, пока целое поколение не восстанет против системы!

– Как ее звали?

– Как звали? А какая разница? – настороженно спрашивает он.

– Хочу сохранить ее имя в памяти.

– Брайн, – доносится сверху голос Севро. – Мою мать звали Брайн. Ей было двадцать четыре, когда они убили ее.

– Брайн, – тихо повторяю я, глядя, как Фичнер слегка раскачивается из стороны в сторону, с трудом дыша. – Так ты, значит, наполовину алый, – обращаюсь я к Севро.

– Ага, – кивает тот. – Узнал пару дней назад. Странная хрень, а?

– Не то слово. Но из тебя выйдет отличный ржавый!

– Мне нравится быть представителем вымирающего вида, – хмыкает он.

– А кто из нас не ходит по краю? – спрашивает Танцор, крутя в руках спичку.

– Ты знал про Титуса, – поворачиваюсь я к Фичнеру.

– Да. Но Танцор был не в курсе, так что ты на него не обижайся. Я думал, вы окажетесь в одном братстве в училище и вас, само собой, потянет друг к другу, ведь оба вы принадлежите к одной расе, но Титус слетел с катушек и стал совершенно неуправляемым. Мы с ним встречались, как и с тобой. Со всем антуражем – глушитель, плащ-невидимка, все такое. Но он сломался, а тебе я такой судьбы не желал.

– Я тоже сломался, – смотрю я на Севро и Танцора. – Просто у меня нашлись друзья, которые смогли все исправить. Почему ты не рассказал правду нам с Титусом?

– Тогда вы начали бы совершать одни и те же ошибки. Когда море бушует, никто не связывает вместе спасательные шлюпки. Иначе они вместе пойдут ко дну, – откашливается он. – Я всегда понимал, что золотой такое восстание возглавить не сможет. Подобные перевороты всегда делаются снизу вверх, парень! Для алых важна семья, им лучше других цветов удалось сохранить веру в любовь, несмотря на все ужасы, которые творятся в Сообществе. Если алые поднимутся, то у них появится шанс объединить мир! У средних цветов ничего бы не вышло. Розовые и бурые слишком слабы. Черные пытались, но потерпели поражение, и слава богу. Эти громилы не освободили бы мир, а окончательно разрушили бы его.

– Итак, какой у нас план? – спрашиваю я. – Твою персону верховная правительница и на пушечный выстрел не подпустит…

– Тебя не проведешь, Дэрроу, так что перейду сразу к делу. Как ты, наверное, и сам уже догадался, Августус собирается усыновить тебя…

– Логично. Он хочет связать мою судьбу с его домом. Возможно, поженит нас с Виргинией. Однако, если я стану его наследником, моему союзу с Шакалом конец.

– А Шакалу-то какая разница? – восклицает Севро. – Он вроде как уже и не надеется завоевать папашину любовь. Хренов засранец решил построить свою собственную империю!

– Поживем – увидим, – коротко отвечаю я.

– Избавишься ты от Шакала или привлечешь его к участию в нашем плане, мне все равно, – продолжает Фичнер. – Так вот, Августус сделает тебя своим наследником и назначит претором армады. Если тебе удастся победить верховную правительницу, то лорд-губернатор не удовольствуется титулом короля Марса, возжелает стать императором, и ты поможешь ему в этом. Через год после коронации Севро убьет его, а вину свалим на кого-нибудь из претендентов на трон – возможно, на Шакала, – заканчивает он, и я в задумчивости начинаю покачиваться с пятки на носок.

– Ты хочешь, чтобы я унаследовал после него империю. Все Сообщество целиком, – выдавливаю я и удивленно смотрю на чертовски серьезные лица Фичнера и Танцора.