— Я сразу понял, что ты из библиотечных помощниц…

— Правильно понял. А книга?

— Потерял.

“Так я и знала!”

— Как это потерял?

— Не все ли равно?.. Забыл на пляже, на Мельничном пруду. Вернулся, а ее уже нет…

Мы встретились глазами, но тут же он опять стал смотреть мимо. А я… не знала, что сказать. Глянула по сторонам. На стене висела физическая карта мира — большая, в четыре листа. Прямо на карту, в районе Атлантики была прибита некрашеная полка, но ней стояла пластмассовая модель четырехмачтового “Крузенштерна” — такие продаются в разобранном виде, надо собирать самому (мне пластмассовые модели не нравились, хотелось деревянную, как настоящий корабль). Рядом с картой висел чертеж метровой ширины — тоже парусник, только старинный. Кажется, галеон. Павел Капитанов (про себя я звала его уже просто Пашкой) повозился на стуле.

— Я сперва хотел деньги отдать, да по правилам надо в пятикратном размере, не наскрести. Тогда я решил, что отдам книги взамен. “Гарри Поттера”, три тома. Мне их подарили зимой…

— Не жалко? — сказала я.

Он пожал плечами. Плечи, надо сказать, были крепкие, как у рыбацкого юнги. Кажется, таких мальчишек у рыбаков-поморов назвали зуйками. “Зуёк”…

— Не знаю. Не очень жалко…

— А ты читал?

— Читал. Сперва интересно, а потом думаешь: зачем? Если бы я был волшебником, как эти, в книжке, то не стал бы тратить силы на всякую ерунду…

— Не на ерунду, а на борьбу со злом.

— Там зло какое-то придуманное…

Мы опять встретились глазами.

— Ты врешь, — сказала я. — Ты не терял книгу. Просто решил оставить себе.

Зуёк Пашка мигнул. Повозил кедами по половицам.

— Ну и что… Я же честно хочу заменить. Будет даже лучше. На “Поттера” вон какой спрос, а этот “Фрегат” в библиотеке пылился просто так, никому, кроме меня, не нужный. Напечатан пять лет назад, а все еще новенький… Знаешь что?!

— Что?

— Можно, я отдам “Гарри Поттера” тебе? А ты отнесешь в библиотеку. Скажешь, ну… что болею…

— А сам боишься?

Он опять повозился на стуле. Отвернулся к окну.

— Не боюсь, а… Если бы по правде потерял, то не боялся бы. А врать не охота…

— Вербуешь в сообщники?

Пашка Капитанов тяжело глянул сквозь очки.

— Мне показалось, ты с пониманием… Ладно, сам отнесу. Ты только не выдавай… Ну, она же правда никому не нужна!

— Мне нужна! Я за ней все лето ходила в библиотеку! Как на дежурство!

Он смотрел с откровенным удивлением. Даже рот округлил (и я видела крепкие желтоватые зубы).

— Пашка, мы оба врали, — словно сдаваясь на милость победителя, сказала я (и сама не заметила, как вслух назвала его Пашкой; и он не обратил внимания). — Ты врал про книгу, а я про то, что библиотечная активистка. Просто мне нужен этот “Фрегат”. Не меньше, чем тебе…

Он сперва насупился. Поморгал. Потом заулыбался.

— Так бы и сказала. Ты это… если хочешь, возьми и читай, сколько надо. А “Поттера” мы отдадим.

Он уже говорил “мы”. Будто и правда сообщники. Но я-то помнила честные глаза Анны Григорьевны и Анны Константиновны.

— Знаешь, это будет все же свинство. Вдруг книга понадобится кому-то еще?

“Сейчас скажет: до чего сознательная, аж тошно!”

Пашка сказал:

— Что же делать?

— Слушай, а тебе эта книга обязательно в твердой корке нужна? Как фабричная?

— Вовсе нет! Мне — лишь бы читать…

— Тогда ведь можно сделать ксерокопию! Неужели не подумал?

— Еще как подумал! Одна страница — не меньше двух рублей. А их там четыреста сорок. Я, по-твоему, кто? Владелец газовых промыслов?

— Дай книгу мне. На несколько дней. У мамы на работе есть ксерокс. Я попрошу, чтобы сделали копии тебе и мне. А книгу отнесу в библиотеку сама, если ты… если тебе не хочется.

Последних слов он будто не слышал. А про копию спросил с сомнением:

— Бесплатно сделают?

— А что такого? У них там техника могучая.

Пашка слез со стула, разгреб на подоконнике груду газет и общих тетрадей, вытащил из нее плоскую тяжелую книгу с синей коркой. На корке — белый фрегат под туго надутыми парусами. “Брамсельный ветер”, — подумала я.

— Сейчас пакет найду… — Пашка достал из-под тахты полиэтиленовый пакет с маркой магазина “Гейзер”, сунул книгу. — Вот, держи… А скоро будет готово?

— Ну… через несколько дней. Как сделают, сразу принесу, не бойся.

— А что, похоже, будто я боюсь? — усмехнулся он.

— Нет, но… Давай я оставлю тебе свой адрес. И телефон.

— Зачем? Я не думаю, что ты исчезнешь с книгой… Ты лучше скажи… это… как тебя зовут-то?

— Ой. Женя… Мезенцева. Или Женька… — (“Если ты — Пашка”, — мысленно добавила я.)

Он кивнул.

— Морская фамилия. Был такой знаменитый капитан Мезенцев.

Я про капитана Мезенцева не слыхала (если не считать папы, но он же не моряк). И сказала в ответ:

— А у тебя тем более морская, дальше некуда.

Пашка кивнул снова: мол, само собой. И спросил:

— Ты сейчас прямо туда пойдешь, где ксерокс?

— Конечно! Чего время терять!

— Это где?

— На улице Восьмого марта, у Центрального рынка.

— Надо на трамвае. Деньги-то есть?

— У меня проездной.

— Пойдем, я покажу тебе короткую дорогу к остановке…

Мы зашагали через дворы с детскими горками и сохнущим бельем, через сквер с фонтанчиком, потом вдоль железных гаражей… Пашка был мне ростом до уха, но я ничуть не чувствовала себя более высокой. Раньше, если шла куда-нибудь рядом с мальчишками-одноклассниками, мне все казалось, будто я как воспитательница продленки с младшими учениками, а сейчас рост не играл никакой роли. Потому что с Пашкой мы — я понимала это — в чем-то одинаковые. А в чем-то он обстоятельней и рассудительней, чем я.

— Ты давно интересуешься корабельными делами?

— Всю жизнь, — сказал он как о самом обычном деле. — В два года нашел кусок пенопласта, воткнул карандаш, прицепил к нему клок газеты и сказал “карапь”. Сам не помню, но родители говорят, что было так. Ну и с тех пор…

— А у меня это как когда. Волнами находит…

— Нет, на меня, как нашло один раз, так и осталось…

— В моряки собираешься?

— Наверно, в судостроительный. В штурмана с очками не возьмут. Да строить, по мне, это даже интереснее, чем курсы-галсы прокладывать… Особенно парусники.