Это азы. Правда, существование сидов, кроме как в фольклоре, так и не подтвердилось. И однако, по мнению Ады Мартиновны, майор Сидоренко сделал большую глупость, попросив у Эйхлера разрешения на разведку в заколдованном доме. Возможно – самую большую в своей жизни. И хорошо, если не последнюю.

* * *

А Маришке нравилось быть хозяйкой. Она даже забыла, что Орнольф просил ее принимать гостей в ее собственных комнатах. Он сказал, что так безопасней, для людей – безопасней, а Маришка забыла. И провела трех магов через парадную дверь. И усадила в одной из гостиных.

Она предложила гостям пообедать. Они отказались. Сошлись на кофе, к которому духи без дополнительных указаний притащили коньяк и сигары. К счастью все трое оказались некурящими, потому что сигары наверняка принадлежали Пауку и были из того же разряда, что сигареты. А о сигаретах Орнольф говорил, что смертным их даже нюхать нельзя.

Когда Маришка вспомнила о предупреждении Орнольфа, ей захотелось дать себе по лбу за дурость. Однако лучше поздно, чем никогда. Прикинув, как бы так непринужденно утащить майоров в другую гостиную, Маришка пришла к выводу, что никак. И, маясь от неловкости, предложила:

– А давайте поднимемся на третий этаж. Там безопаснее.

Гости, слава богу, отказываться не стали. Но вместо ожидаемых вопросов по поводу зомби, или кого там пошли мочить Орнольф с Альгирдасом, начали интересоваться: что значит безопаснее, кому грозит опасность, от кого, и в чем она заключается.

Хорошенькое дельце! Что рассказывать-то? Сказать, мол, Альгирдас вот-вот приедет, а он такой, что на него лучше не смотреть лишний раз? Красивый шибко. Глупо как-то выйдет. Неубедительно. Так что Маришка попыталась отбрехаться, мол, а что я знаю-то? Да ничего не знаю. Сказали опасно, значит, так оно и есть. Мое дело маленькое…

Расспрашивал в основном майор Нилов, в смысле, Виктор Павлович – не только в уральском ИПЭ было принято по имени-отчеству. Приятный мужик, чем-то он напоминал Маришке ее куратора там, дома. Тоже молодой, спокойный такой, вдумчивый. И вроде бы, должны были ей устроить допрос, а получилось, что заболтались они с Виктором Павловичем, вроде и ни о чем, но в охотку. До того договорились, что просто по именам друг друга звать начали. Маришка и про время забыла, и про кофе.

«Чужой! Чужой! Чужой в доме!!!» – ужасным голосом заорали, кажется, сами стены.

Рука дрогнула, остывший кофе плеснулся на колени. Виктор, проявив галантность, забрал у Маришки чашечку и протянул ей салфетку.

– Вы слышали? – спросила Маришка.

– Что именно?

– Крик…

По лицу майора ясно было, что ничего он не слышал. А у Маришки до сих пор в ушах звенело. И, кстати, где еще двое гостей?

– Вышли, – сообщил Виктор, увидев, как она оглядывается.

– Куда вышли?

Господи, вот дура! Куда обычно выходят?

Вышли и заблудились. И встряли где-то. Замечательно!

– Я пойду, надо их найти, тут духи кругом…

– Духи вам что-то сообщили? – поинтересовался Виктор, вставая.

Вот ведь, блин! В нормальном обществе такой вопрос задается тоном, в лучшем случае, сочувственным. А здесь – обычное дело. Духи что-то сообщили? Мессага пришла? СМСка свалилась?

– Ага, – Маришка заторопилась за зеленым солнечным зайчиком, указывающим дорогу к «чужому». – Сообщили. Странно, что вы не слышали. У меня чуть голова не лопнула.

Он и вопля не слышал и указателя не видел. В общем, тоже – чужой.

Майора Сидоренко нашли быстро, на том же третьем этаже. Он шел в открытую дверь покоев Альгирдаса. Вот что его туда понесло, а? Нашел где туалет искать! Альгирдас не ест ничего и никогда. На фига ему туалет?

А Сидоренко шел, шел и шел. Перебирал ногами, как на бегущей дорожке, оставаясь на одном месте. Выглядело это неприятно. Страшненько.

– Товарищ майор, – позвала Маришка.

Сидоренко обернулся, глянул на нее, на Виктора, потом – на открытую дверь. Что-то было у него в глазах, тень какая-то, но Маришка же не эмпат, она не разобралась.

– Не туда свернул, – Сидоренко похмыкал, – неудобно получилось. Ладно уж, хозяюшка, объясните куда идти. А лучше – пальцем покажите, тут, я смотрю, в одиночку и заблудиться недолго.

Маришка бы похихикала, хоть про себя, но помешал неприятный осадок. Из головы не шло, как этот человек только что шагал в никуда. Подумалось, что она и сама почти ничего не знает о доме, в котором живет. И возможностей встрять так, что не выберешься, у нее немногим меньше, чем у ее гостей.

Опасно… Здесь опасно. И не в Альгирдасе дело.

И Виктор, как нарочно, не нашел лучшего времени, чтобы заметить:

– Интересный эффект, раньше сталкиваться не приходилось. Надеюсь, Марина, вы-то все здешние сюрпризы знаете? Не влипнем мы с вами в поисках Крушевского?

– Да нет, конечно, – легко пообещала Маришка.

И поняла, что врет. Ни черта она не понимала в «здешних сюрпризах».

Майора Крушевского искать не пришлось. Он без приключений нашел, что искал, и спокойно вернулся в гостиную. А собственно допрос, прошел как-то не по-допросному, весело даже, перемежаемый незлыми подколками: Виктор все цеплял бедного Сидоренко. Потом Маришка расписалась в протоколе, и гости откланялись.

…Мимо дверей в покои Альгирдаса она прошла раз, наверное, десять. Потом еще стояла, царапала ногтем дверную ручку, и курила, стряхивая пепел в цветочную кадку. Трудно было решиться. Страшно было. К тому же не хотелось, как Сидоренко, оказаться мухой в сиропе и ждать, пока Альгирдас вытащит ее из ловушки.

Сжав губы, Маришка втиснула окурок во влажную землю и, игнорируя недовольного беспорядком духа, распахнула дверь.

Перед ней открылась просторная зала, залитая светом, несмотря на то что солнце было уже с другой стороны дома. За открытыми окнами шумело море. Воздух чуть подрагивал от множества чар. Маришка одним скользящим движением перенесла через порог правую ногу. Поставила на пол. Прислушалась к ощущениям… Нет, пока что ей не хотелось бессмысленно брести в пустоту. Ладно. Так же осторожно она перенесла на правую ногу вес и подтянула к ней левую.

Ух! Ну вот, свершилось. Она на территории Паука. И никаких признаков сработавшей ловушки. Что теперь? Теперь можно и осмотреться.

– Скажи мне, когда хозяин вернется, – приказала Маришка, ни к кому конкретно не обращаясь. Кто-нибудь из духов всегда вертелся поблизости. И хотя ей непривычно было отдавать распоряжения в пустоту, да и вообще непривычно было отдавать распоряжения – у родителей, ясное дело, не живет никаких духов – удобство наличия прислуги Маришка уже успела оценить.

К тому же самой ничего делать не надо. Ни готовить, ни стирать, ни прибираться. В доме даже кухни нет.