Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дэвидсон предложил купить 60 000 слов по два цента за слово. У Вас есть какие-либо предпочтения или мне посмотреть, сколько предложит «If», и выбрать лучшее предложение?
Спекторски [литературный редактор журнала «Плейбой»] говорит, что Вы согласились взять у них 500 долларов за право первым взглянуть на любую Вашу новую работу, пока они что-нибудь не купят. Я не стал брать у них деньги, решил прежде посоветоваться с Вами. Я не хотел бы убирать что-либо с рынка, если Вы сами этого не одобрите.
В Чикаго Вы дали всем гвоздя, я надеюсь, публике Вы тоже понравились, так что жду в ближайшем будущем от Вас рассказов об этом. [На Конвенте в Чикаго Хайнлайн получил премию «Хьюго» за «Чужака». – С. В. Голд.]
Желаю всего самого наилучшего Вам с Джинни. Надеюсь, поездка понравилась вам обоим.
Сердечно Ваш,
Не буду приводить здесь всю переписку, иначе послесловие займет половину этой книги. Все были предельно вежливы и соревновались в искусстве политеса, но суть возражений редакторов была проста – «мы хотим то же самое, но без рукавов и с перламутровыми пуговицами». В конце концов «Плейбой» отверг рукопись на том основании, что она «слишком романтична». Хайнлайн рассвирепел и начал писать редактору «Плейбоя» разные колкости.
…Должен признать, что я несколько менее оптимистичен в отношении перспектив. Однажды в прошлом по редакционной просьбе я написал короткий рассказ специально для «Плейбоя» – и он был отклонен с комментарием, что я сделал его «слишком сексуальным» (секс был необходим по сюжету этой вещи, но я не использовал откровенных сексуальных сцен) и что нужен был всего лишь рассказ типа того, что я делал для журнала Тони Буше, поэтому я продал этот рассказ журналу Тони Буше, который, кстати, не счел его «слишком сексуальным».
А теперь отвергли «Дорогу Доблести» с комментарием, что она понравилась, но слишком романтична для «Плейбоя».
Это привело меня в замешательство… потому что «Плейбой», по моему мнению, самый романтичный журнал из тех, что я когда-либо видел… По-видимому, мы по-разному понимаем смысл слова «романтичный»…
В ответ Спекторски небрежно предложил Хайнлайну оставить те пятьсот долларов себе, не важно, считает он их недоразумением или опционом, знаком уважения редакции или чем-то еще. Ответ Хайнлайна на это изящно сформулированное хамство, если он и был написан, затерялся в архивах писателя. Вирджиния иногда вмешивалась в переписку и не позволяла Бобу отправлять письма с большим количеством коротких слов.
Питер Израэль, редактор «G. P. Putnam’s Sons», все же уломал Боба несколько ужать первые тридцать и сто последних страниц – Хайнлайн был вынужден признать, что завязка идет медленно, а в последней трети романа проседает темп. Остальные замечания Питера Боб отклонил:
Было два момента, которые Вы посоветовали мне вырезать из текста: сцена с такси в Сингапуре и история с билетом Ирландской лотереи. Сцена в Сингапуре нужна, чтобы показать, что у героя исключительное чувство направления. Этот необычный талант необходим по сюжету, и его нужно было каким-то образом проявить. Вместо того чтобы придумывать новую установочную сцену (и, возможно, более длинную и скучную), я сохранил прежнюю, но убрал из нее около двух третей слов. (Возможно, я слишком подробно описывал этот эпизод, потому что взял его из жизни – я тогда был жертвой.)
Лотерейный билет не только сложно вплетен в сюжет, но и, что более важно, служит главным символическим средством, характеризующим героя, и демонстрирует происшедшие с ним перемены. Поэтому я его оставил и снова убрал столько слов, сколько смог.
Вы предложили мне исключить цитату из «Кубла-хана». Миссис Хайнлайн решительно против. (Я подозреваю, что она считает С. Т. Кольриджа лучшим писателем, чем Р. Хайнлайн, – измена! Кроме того, я обещал отвезти ее в Ксанаду, когда снова станет можно путешествовать по Китаю.) Так что цитату я оставил по семейным причинам…
Вы спрашивали, есть ли у меня разрешение использовать строчку, которую я взял из «Конго» Вейчела Линдсея. У меня его нет. У меня также нет разрешений от Шоу на использование цитаты из «Цезаря и Клеопатры». В обоих случаях, полагаю, я вписываюсь в категорию «добросовестного использования». В случае Шоу пьеса была написана шестьдесят восемь лет назад, и я думаю, что стихотворение Линдсея также не защищено авторским правом. Если хотите, я получу формальные разрешения по каждому…
Редактор «Analog» Джон Вуд Кэмпбелл-младший отверг рукопись с такими комментариями:
…Первая часть – потрясающая сага. Это движение. Это песня! Это, черт возьми, сюжет! Вторая половина садится на задницу и начинает медитировать о неопределенности жизни… а это именно то, чего Герой и Сага не должны делать!
Я думал, что читаю сагу… а на самом деле получил проповедь.
Да ну что за фигня!
Кэмпбелл также указал, что роман требует редактуры, на которую Боб, очевидно, не согласится, – речь шла о градусе сексуальности, который по стандартам «Аналога» изрядно зашкаливал.
Так что журнальный вариант «Дороги Доблести» достался Авраму Дэвидсону из «The Magazine of Fantasy and Science Fiction». Ему пришлось принять лишь те правки, на которые договорились автор и издательство «Putnam»; о том, чтобы обрубить последние сто страниц или «заменить личный кризис разочарования героя на игру в казаки-разбойники», он уже не заикался. Но он до последнего пытался сбить цену, а Хайнлайн с Блассингеймом до последнего упорно выкручивали ему руки.
9 марта 1963 года Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингейму
Я не думаю, что «Fantasy and Science Fiction» дошли до точки, я думаю, что они просто жмутся. Они заявляют, что у них 56 000 оплаченного тиража. Если принять во внимание их цены и их дешевое производство плюс кое-какой доход из Франции и Германии, они каждый месяц должны показывать чистую прибыль. Еще в декабре *** сказал мне, что издатель будет счастлив выплатить мне аванс. Раз так, они получили за 1500 долларов рукопись, за которую они обычно платят 1800 долларов – любому автору, с известным именем или нет. Тем не менее это приятнее, чем предлагать рукописи Джону Кэмпбеллу, который их завернет (он отверг обе мои работы, получившие последних «Хьюго»), а потом еще и вынудит пробираться через десяток страниц высокомерных оскорблений, в которых будет объяснять, почему моя история нехороша.
На этом история мытарств «Дороги Доблести» не закончилась – после выхода книги роман неоднократно предлагали превратить то в мультсериал, то в комикс, но дальше разговоров дело не пошло, хотя еще в восьмидесятых Голливуд вполне мог бы превратить «Дорогу Доблести» в крепкий фэнтезийный боевик. Типа «Властелинов вселенной». Только представьте Дольфа Лундгрена в роли Оскара с мечом наперевес – мм, конфетка!
Увы, единственным реальным воплощением образов романа до сего дня является лишь клинок Леди Вивамус – тщательно воссозданный по тексту романа и выкованный с применением земных технологий в количестве ста номерных экземпляров. Его вручают лауреатам премии фонда Хайнлайна за успехи в сфере частной космонавтики. И теперь у Илона Маска и его конкурента Джефа Безоса есть что скрестить друг с другом, помимо чековых книжек. Что из этого получится – надеюсь, увидим.
