— Прелестное золотое руно! — прошептал Луиджи, проводя по лобку Анжелины тыльной стороной кисти. — Преддверие рая!

Но Луиджи тут же придал Анжелине пристойный вид. Он расправил ее юбки и застегнул лиф платья. Впрочем, проделал он все это с явным неудовольствием.

— Прошу тебя, Анжелина, не сердись и не обижайся, — сказал Луиджи. — Как-то раз ты доверилась мне. Тогда ты поведала мне о свиданиях на опушке леса или в полуразрушенной риге, об актах плотской любви, поспешных и тайных, и этом негодяе докторе Косте, который изнасиловал тебя в спальне своей роскошной виллы, будто ты была его покорной прислугой. Я не стану опускаться до их уровня, я не хочу спать с тобой тайком, здесь или в любом ином месте.

Раздосадованная Анжелина встала и хотела было выйти из конюшни.

— Сколько раз ты еще будешь напоминать мне о моем прошлом? — в отчаянии воскликнула она.

— Это в последний раз, обещаю. Не убегай и честно ответь мне на вопрос: был ли у тебя выбор, когда Гильем соблазнил тебя, желая удовлетворить свою похоть?

— У меня не было сил ему сопротивляться. Разве можно противиться буре, сметающей все на своем пути? Тогда все, будто обезумевшие, уступают порывам шквалистого ветра. Понимаешь?

— Прекрасно понимаю. Эта тема закрыта, Анжелина, ну не огорчайся, иди ко мне!

Луиджи так нежно ласкал ее, что Анжелине захотелось расплакаться и плакать часы напролет, прижавшись к нему. Этот мужчина, которого она любила всем сердцем, теперь знал о ней все, и это успокаивало ее. Он принимал Анжелину со всеми ее прегрешениями, недостатками и достоинствами. И она должна была поступить точно так же. И тогда ничто не будет омрачать их счастья.

— Я тоже хочу задать последний вопрос, — тихо сказала Анжелина. — Я могу понять, до какой степени ты был растерян и испуган, когда решил жениться на Розетте. Но ты произнес ужасные, несправедливые слова, утверждая, что она, возможно, не хочет быть моей рабыней всю оставшуюся жизнь. Как ты осмелился сравнивать наши отношения с Розеттой с рабством? Да, я знаю, она трудится не покладая рук, но она счастлива, что у нее появилась возможность помогать мне и в диспансере.

— Я сказал не подумав. Просто мне хотелось причинить тебе боль.

— И тебе удалось это сделать.

— Прости меня, Анжелина! Я еще раз прошу у тебя прощения.

— Если бы я наотрез отказалась сделать Розетте аборт, пришел бы ты сюда, чтобы обнять меня, чтобы повторять, что любишь меня, или же по-прежнему упорствовал бы в своем решении жениться на Розетте?

Луиджи не задавал себе этого вопроса, поскольку Анжелина поступила так, как он хотел. Растерявшись, он долго молчал.

— Но ведь все обстоит иначе, так что говорить об этом бессмысленно.

Ответ Луиджи вызвал у Анжелины беспокойство. Молодой женщине хотелось верить в его любовь, но трезвость мышления и логика вынуждали ее сомневаться. Луиджи догадался, о чем думает Анжелина, и поспешил добавить:

— Я уверен, что ты в конце концов избавила бы Розетту от этой беременности, которую я считаю чудовищной, ведь ты ненавидишь несправедливость и жестокость по отношению к женщинам. На Розетте я бы не женился, в этом я тоже уверен. Я тебе уже говорил. Тогда я был растерян, подавлен, мною владела ярость. Я действовал неосознанно. Но это был также один из способов ускользнуть от тебя.

Анжелина высвободилась из объятий Луиджи и посмотрела ему прямо в глаза.

— А сейчас ты уверен, что вновь не захочешь ускользнуть от меня? Луиджи, я так настрадалась за свою жизнь! Никто не может представить себе, до какой степени я чувствовала себя несчастной после рождения Анри, которого была вынуждена отдать посторонним людям. Позднее мне пришлось смириться с мыслью, что Гильем не вернется. И все эти несчастья я пережила, горько оплакивая мать, погибшую несколько месяцев назад. Я все спрашиваю себя: что стало бы со мной, если бы не Жерсанда? Она не одобряла мой выбор, но помогла мне стать повитухой. Как только я начала учиться в Тулузе, как только смогла присутствовать при родах, моя жизнь обрела смысл. И каждый раз, когда я нахожусь рядом с пациенткой, когда держу на руках здорового новорожденного, я благодарю Бога за то, что он даровал мне эту радость, возможность собой гордиться. Я спасла от ужасной смерти нескольких женщин и детей, и это оправдывает мою земную жизнь и смывает с меня все грехи.

— О, весьма незначительные грехи! Любить и уступить желанию! Если бы я был кюре, то охотно отпустил бы эти грехи, — пошутил Луиджи, властно прижимая Анжелину к себе. — Анжелина, я никогда не буду мешать тебе заниматься твоим ремеслом, позволяющим спасать жизни. Ты совсем молодая, но уже пользуешься безупречной репутацией. Подари мне улыбку, прошу тебя!

Но Анжелина впилась своими губами в губы Луиджи. Она чувствовала насущную потребность забыть о своем решении отказаться от ремесла повитухи, о чем пока не осмеливалась ему сообщить. И тут свершилось чудо. Их обоих захлестнула волна невообразимого счастья, предвещавшего удивительное согласие их душ. Их тела затрепетали, но не от банального желания, а от истинного родства душ.

Наконец Анжелина отстранилась. Лицо ее просветлело, глаза блестели.

— Я должна заняться Розеттой. А ты?

— Поеду в Сен-Жирон за покупками. Принести тебе что-нибудь на обед?

— Сделай одолжение, у меня нет времени готовить.

Они не решались расстаться, не могли насладиться общением.

— Нам надо столько сказать друг другу! Столько всего обсудить! — воскликнул Луиджи. — Господи, как резко поменялась моя жизнь за эти три месяца! Я потрясен!

— В будущем произойдут и другие изменения, — откликнулась Анжелина. — И мы вместе будем с этим справляться.

— Справляться? Неужели это будет так сложно?

— Нет, ничего не бойся. До встречи в полдень! Мне так стыдно, что я оставила Розетту одну!

И они, взявшись за руки, вышли из конюшни. Оставшись у ворот одна, Анжелина заперла их на ключ. «Мне уже не терпится вновь увидеть Луиджи!» — со сладостной негой подумала она.

Утро для Анжелины пролетело незаметно. Усадив Розетту на кровать, она дала ей кофе с молоком и тартинки с черничным вареньем. Розетта казалась умиротворенной, и Анжелина была этому рада.

— Вот увидите, мадемуазель Анжелина, скоро я научусь читать. Из-за загипсованной ноги у меня будет время повторять уроки и писать буквы. Я буду грамотной, умной, но, конечно, не такой, как вы.

— Ты и так очень умная и здраво рассуждаешь. На такое не каждый способен.

— Спасибо, это очень мило с вашей стороны. Когда-нибудь я стану вашей ассистенткой.

Анжелина, выслушав рассуждения Розетты о ее замечательных планах на будущее, умыла ее, осмотрела и поменяла окровавленные пеленки.

— Кровь будет идти еще два-три дня, как при месячных. Кстати, если вместо меня за тобой будет ухаживать Октавия, ты ей так и скажи… что у тебя месячные… Господи, какая я глупая! Теперь я не нуждаюсь в ее услугах!