Дочь Косыгина вышла замуж за Джермена Гвишиани, сына крупного чекиста — начальника личной охраны Берии Михаила Максимовича Гвишиани. Он родился в Тифлисской губернии, окончил двухклассное училище и больше нигде не учился, работал помощником повара и сторожем в больнице.

Летом 1928 года его взяли помощником оперуполномоченного в Ахалцихский райотдел ГПУ Грузии. Через семь лет он уже работал в аппарате НКВД Грузии и получил орден Трудового Красного Знамени Грузинской ССР.

Его служебный взлет начался в 1938 году. В его личном деле хранится такой документ:

«В связи с установленными нашими органами неоднократными намерениями участникор антисоветских формирований Грузии совершить террористический акт в отношении секретаря ЦК КП(б) Грузии тов. Берия — Гвишиани был назначен руководителем личной охраны тов. Берия и членов Правительства ГрузССР. На этой работе проявил себя как исключительно инициативный и энергичный работник и четко выполнял все задания».

Никто на Берию не покушался, это он себе набивал цену. Но Гвишиани приметил и назначил первым заместителем наркома внутренних дел Грузии, а в конце все того же 1938-го забрал с собой в Москву. Михаил Гвишиани получил внеочередное специальное звание — майор госбезопасности — и постановлением политбюро — должность начальника 3-го спецотдела Главного управления госбезопасности НКВД СССР (обыски, аресты, наружное наблюдение).

И почти сразу же Берия дал Гвишиани самостоятельную работу — он уехал начальником управления НКВД по Приморскому краю. Там он проработал много лет. Его сын Джермен без стеснения рассказывал о том, что в доме была прислуга — из числа заключенных.

Гвишиани-младший появился на свет в 1928 году, тогда его отец поступил на службу в органы госбезопасности. Поэтому он придумал сыну такое имя — Джермен, сложив первые буквы фамилий Дзержинского и Менжинского.

После расстрела Берии Михаила Гвишиани уволили в запас, в 1954 году он лишился звания генерал-лейтенанта «как дискредитировавший себя за время работы в органах и недостойный в связи с этим высокого звания генерала». Звания тогда лишали немногих — в основном тех, кто основательно запачкался кровью. Говорили, что от суда и расстрела его спас заместитель главы правительства Алексей Николаевич Косыгин. Помочь несчастному семейству Алексея Кузнецова испугался, а бериевского палача поддержал…

Бывший генерал вернулся в Тбилиси, где работал в Государственном научно-техническом комитете при Совете министров Грузинской ССР. Можно сказать, под началом своего сына.

Карьера Джермена Гвишиани, зятя Косыгина, сложилась на редкость удачно. Он стал заместителем председателя Госкомитета по науке и технике, курировал Управление внешних сношений — замечательная выездная работа. Потом еще и стал академиком. Бывший заместитель министра внешней торговли Владимир Сушков пишет, что косыгинского зятя западные фирмачи принимали с особой щедростью, не жалея денег на развлечения, так, одевался Гвишиани, знавший толк в жизни, только в Лондоне.

Все помнят, что сын Брежнева стал первым заместителем министра внешней торговли, а зять — первым замом в МВД. Зять Косыгина, как мы видим, был устроен не хуже, а дочь Косыгина вдруг возглавила крупнейшую Государственную библиотеку иностранной литературы, хотя прежде не имела никакого отношения к библиотечному делу…

Прошли годы, и в брежневские времена сына расстрелянного Алексея Кузнецова пригласили на работу в ЦК. Член политбюро и секретарь ЦК Андрей Павлович Кириленко, человек, близкий к генсеку, отказался подписать бумагу о назначении:

— Зачем он нам здесь нужен? Будет здесь ходить, напоминать о себе. Зачем ворошить старое?

После начала перестройки Валерий Кузнецов получил возможность увидеть дело расстрелянного отца:

— Меня потрясло то, что их так сильно пытали. Сохранились показания врача, к которому водили отца. У него был перебит позвоночник.

Только теперь он узнал, как именно ушел из жизни его отец. Судьба Кузнецова и других ленинградцев решилась не на суде, который был фарсом. Сталин заранее утвердил предложение министра госбезопасности Абакумова: шестерых обвиняемых расстрелять, остальных приговорить к различным срокам тюремного заключения.

Вообще-то смертную казнь после войны Сталин отменил.

26 мая 1947 председатель Президиума Верховного Совета Шверник и секретарь президиума Горкин подписали указ «Об отмене смертной казни»:

«Историческая победа советского народа над врагом показала не только возросшую мощь Советского государства, но и, прежде всего, исключительную преданность Советской Родине и Советскои Правительству всего населения Советского Союза.

Вместе с тем международная обстановка за истекший период после капитуляции Германии и Японии показывает, дело мира можно считать обеспеченным на длительное несмотря на попытки агрессивных элементов спровоцироват войну.

Учитывая эти обстоятельства и идя навстречу пожеланиям профессиональных союзов рабочих и служащих и других авторитетных организаций, выражающих мнение широких общественных кругов, Президиум Верховного Совета СССР считает, что применение смертной казни больше не вызывается необходимостью в условиях; мирного времени.

Президиум Верховного Совета СССР постановляет:

1. Отменить в мирное время смертную казнь, установленную за преступления действующими в СССР законами.

2. За преступления, наказуемые по действующим законам смертной казнью, применять в мирное время заключение в исправительно-трудовые лагеря сроком на 25 лет».

Но Сталин вскоре увидел, что он погорячился. Он не мог лишить себя возможности расстреливать врагов. Для Сталина не было ничего невозможного. По просьбам тех же самых трудящихся смертную казнь восстановили.

12 января 1950 года «ввиду поступивших заявлений от национальных республик, от профсоюзов, крестьянских организаций, а также от деятелей культуры» Президиум Верховного Совета СССР постановил «в виде изъятия» из указа от 25 мая 1947 года допустить применение высшей меры наказания к «изменникам Родины, шпионам, подрывникам-диверсантам».

1 октября 1950 года в час ночи Кузнецову, Вознесенскому и другим объявили приговор и через час расстреляли.

Валерий Кузнецов:

— Час им понадобился, чтобы довезти их до места расстрела на электричке. Захоронили их в четыре утра. Видимо, яму не успели, заранее выкопать…

«ТОВАРИЩ СТАЛИН — НЕ ПАХАН»

Министр Абакумов преданно исполнял указания Сталина, проявлял рвение и активность, и до поры до времени вождя это устраивало.

Генерал-полковник Дмитрий Антонович Волкогонов нашел в архивах политбюро документ, подписанный Абакумовым, относительно одного американского гражданина, которого обвинили в шпионаже. Он просидел восемь лет. Посольство США сообщило, что готово переправить его на родину. Но Абакумов доложил Сталину: «Нельзя выпускать. Пробыл столько лет в наших лагерях, столько видел… Надо ликвидировать». Сталин написал: «Согласен». Американца убили…