Кирилл Столяров:

— Рюмин придумал еврейский заговор и во главе поставил своего бывшего министра. По Рюмину выходило, что евреи решили сделать Абакумова марионеточным диктатором, а на самом деле собирались править страной сами. Рюмин нарисовал такую схему. Евреи-заговорщики наступали тремя колоннами. Первая — деятели культуры и искусства, которые установили связи с американцами. Вторая — евреи — офицеры министерства госбезопасности, которые должны были непосредственно захватить власть. Третья колонна — врачи-убийцы, которые устраняли лидеров страны, открывая путь Абакумову. Сталину схема понравилась…

Начались аресты врачей, которые признавались в том, что по заданию английской разведки они «неправильно диагностировали заболевание товарища А. А. Жданова, скрыв имевшийся у него инфаркт миокарда, назначили противопоказанный этому заболеванию режим и в итоге умертвили его».

Но карьера Рюмина была недолгой — он продержался чуть больше года. Идея насчет еврейского заговора оказалась удачной, но работник он был бездарный.

В ноябре 1952 года, когда ускоренными темпами шло следствие по делу врачей, Рюмин написал Сталину, что профессор медицины Владимир Харитонович Василенко скрыл свое участие в оппозиции, но он, Рюмин, негодяя разоблачил. Сталин сразу увидел, что этот дурак только все дело испортит. Он написал Рюмину: «Нас не интересует политическая биография Василенко. Какое это сейчас имеет значение? Нам нужно знать, на какую иностранную разведку он работает, кто ему дает указания…»

14 ноября 1952 года Рюмина уволили и отправили старшим контролером в министерство государственного контроля, к Меркулову. После смерти Сталина, 17 марта, его арестовали, 7 июля 1954 года ему вынесли смертный приговор, а через две недели расстреляли…

Абакумова обвиняли в работе на иностранные разведки. В том, что он плохо расследовал «ленинградское дело», потому что дружил с секретарем ЦК Кузнецовым. И в том, что он сколотил в министерстве преступную группу из еврейских националистов.

В Лефортовской тюрьме в кабинете № 29 по указанию Рюмина избивали арестованных Абакумова, Бровермана, Шварцмана, Белкина. Избивающим выдали резиновые палки, обещали путевки в дом отдыха, денежное пособие и внеочередное присвоение воинских званий.

Абакумова заковали в кандалы. Держали в карцере-холодильнике, давали кусок хлеба и две кружки воды в день. Его били плетьми, предварительно раздев. И быстро превратили в полного инвалида. Бывший министр еле стоял на ногах, не мог ходить. Но не признавал себя виновным.

Николай Месяцев:

— Абакумова арестовали, когда я ушел из органов. Когда я вернулся в МГБ в январе 1953 года, он сидел. И допрашивал его мой товарищ: нас троих зачислили в следственную часть по особо важным делам. Абакумов находился сначала в Лефортовской тюрьме. Там применяли по отношению к нему недозволенные методы, в частности сажали в охлажденную камеру. А когда я пришел, он уже сидел в Бутырской тюрьме. В нормальных условиях. Тюремных, но нормальных, с нормальным питанием.

Кирилл Столяров пишет иначе. Когда Абакумова перевели в Бутырскую тюрьму, из соседних камер заключенных убрали. Установили специальный пост. Абакумова круглосуточно держали в наручниках, которые снимали только на время еды. Днем руки заводили за спину, ночью разрешали держать на животе.

— Абакумова допрашивал Василий Никифорович Зайчиков, бывший секретарь ЦК ВЛКСМ, — вспоминает Месяцев. — Вася рассказывал мне, как Абакумова в первый раз привели. Абакумов говорит: «А, мне следователя-новичка дали». — «Как вы определили?» — «Вы были депутатом Верховного Совета, у вас еще на лацкане след от значка, ботинки из-за границы…» Абакумов его сразу раскусил. Вася его допрашивал, Абакумов отрицал измену Родине, говорил, что были ошибки, недостатки, промахи. «За них я готов отвечать. Я Родине не изменял».

Сталин успел одобрить первое обвинительное заключение по делу Абакумова: он обвинялся в создании сионистской организации в министерстве госбезопасности, которая развалила всю работу.

После смерти Сталина по указанию Берии Абакумова стали обвинять в том, что он сфабриковал «мингрельское дело», авиационное дело и скомпрометировал Маленкова. Абакумов ответил, что все аресты были проведены по прямому указанию Сталина, без предварительных предложений Главного управления контрразведки СМЕРШ или министерства госбезопасности.

После ареста Берии Абакумова стали обвинять в том, что он уничтожал партийные кадры, и судили уже за «ленинградское дело». Он просидел очень долго. Уже расстреляли тех, кто был арестован после него, а Абакумов все ждал решения своей судьбы.

Суд над Абакумовым, а также над Леоновым, Лихачевым, Комаровым, Черновым и Броверманом (Шварцмана судили отдельно в марте 1955-го) открылся 14 декабря 1954 года в Доме офицеров в Ленинграде. Абакумов виновным себя не признал. Он настаивал на том, что все решения принимались ЦК, он же был всего лишь исполнителем:

— Сталин давал указания, я их исполнял.

Но как только Абакумов это произнес, обвинитель тут же встал и сказал, что это к делу не относится, и попросил председательствующего лишить обвиняемого слова. И Абакумову ничего не позволили сказать о тех указаниях, которые он получал от Сталина. Таково было распоряжение, данное Хрущевым обвинителю на процессе Роману Андреевичу Руденко.

Такие же указания судьи и прокуроры получали и позже.

В 1956 году в Москве рассматривалось дело бывшего генерал-лейтенанта госбезопасности Райхлина. Женщина, чье дело он когда-то состряпал, теперь выступала в роли свидетеля. Она описала процесс: «Молодой военный с густой шевелюрой, маниакально упоенный следственной деятельностью, наделенный властью так подавать дела, чтобы для людей оставалось два пути: тюрьма — лагерь или тюрьма — расстрел. День и ночь он преследовал одну цель: сломить волю, сломать жизнь… Он был достаточно изощрен, крайне бессовестен, напорист и неутомим».

На суде выяснилось, что у него всего два класса образования. Председательствующий спросил:

— И такое образование дало вам право на звание генерал-лейтенанта?

— Очевидно, дало. Люди в МГБ и на более высоких должностях имеют четырехклассное образование…

В какой-то момент Райхлин вскочил с места и стал кричать:

— А вы знаете, кто давал нам такие указания? Так я вам скажу. Именно в это время приехали из Москвы Каганович и Шкирятов и совместно со Ждановым передали работникам НКВД список. Это был длинный список лиц, на которых в течение нескольких дней должен был быть собран материал и представлено обвинительное заключение…

Ему тут же заткнули рот, приказали замолчать, обещав в противном случае вывести из зала суда…

Это произошло в 1956 году, когда Хрущев уже произнес свой знаменитый доклад о сталинских преступлениях, а уж в 1954-м Абакумов и подавно не мог ссылаться на приказы Сталина и других его подручных.

Обвинение стояло на своем: «Подсудимый Абакумов, будучи выдвинут Берией на пост министра госбезопасности, являлся прямым соучастником преступной заговорщической группы, выполнял вражеские задания Берии».