— Сир… — осторожно начала Жуглет.

— Что ни говори, Жуглет, ты интриган высшего сорта! Значит, вся разгадка в этом? Слишком просто для тебя. Пускаться во все тяжкие, чтобы обелить свою любовницу и сделать так, чтобы она была рядом…

— Она мне не любовница, сир, уверяю вас, — возразила Жуглет. — Возьмите ее в постель прямо сейчас и убедитесь, что она невинна.

— Хорошо, что пир был не слишком роскошный — жалко переводить добро на брак, которому не суждено продлиться дольше одного дня! Рассказывай! — приказал Конрад с сердитым смешком.

Скрестив на груди руки, он прислонился к косяку, всем своим видом демонстрируя, что ждет.

— Расскажи, как вы дошли до того, чтобы обниматься здесь в темноте, и что собирались делать дальше. Все рассказывай, не утаивай ничего. Развлеки меня хорошей историей, и, может, я пощажу эту благородную даму — если она впрямь окажется девственницей. Что касается тебя, Жуглет, то твоя жизнь закончится вместе с рассказом, так что не сдерживай фантазию.

— Господин мой муж, — сказала Линор, — пожалуйста, нельзя же убить его просто…

— Можно, и я это сделаю. Я обрек на смерть лучшего друга только за то, что он утверждал, будто сделал то, что Жуглет, по-видимому, делает регулярно. Приступай, Жуглет.

— Мой господин, — снова попыталась Линор, — вы не все знаете о Жуглете…

Жуглет повернулась к Линор с таким выражением ярости и обиды, что та осеклась.

— Его величеству не надо знать ничего, кроме того, что я пожелаю ему рассказать, — прошипела Жуглет. — Сир, здесь нет никакого предательства, и никаких секретов, и ничего постыдного. В семье Виллема меня считают свободным от мужских потребностей…

— Ха, свободным от мужских потребностей, мне это нравится, — саркастически усмехнулся Конрад и сделал нетерпеливый жест украшенной кольцами рукой. — Давай, продолжай. У нас не так уж много времени. Павел, того и гляди, взорвется, так ему не терпится начать трепать языком. Переходи к деталям — для разносчика сплетен это ведь самое главное.

— Свободным от мужских потребностей, — неуверенно повторила Жуглет, — и потому позволяют видеться с этой дамой наедине. Мы друзья. Я забылся. Теперь, когда она стала императрицей, я, конечно, должен изменить свое поведение.

— Как скучно. — Конрад покачал головой. — За такой рассказ, пожалуй, не стоит и умирать, Жуглет. Но придется. Черт тебя побери, пора звать стражей.

Он потянулся к дверному засову.

— Виллем, сделай же что-нибудь! — воскликнула Линор. Виллем все еще держал Павла поперек туловища, прижав его руки к бокам. Понимая, что из железной хватки рыцаря не вырваться, кардинал оставил бесплодные попытки, но тем не менее Виллем не отпускал его.

— Действительно, отличная идея. Виллем, воспользуйся шансом, — со злобными нотками в голосе откликнулся Конрад и снял руку с засова. — Что ты можешь сказать по этому поводу? Щекотливая ситуация, не правда ли?

Помолчав, Виллем медленно произнес:

— Я не увидел здесь ничего неподобающего. Конрада этот ответ разозлил.

— Вы, бургундцы, в личных взаимоотношениях на редкость нетрадиционны.

Линор издала негромкий протестующий звук.

— Сир, это все совершенно невинно! Жуглет, прошу тебя…

— Нет, — упрямо отозвалась Жуглет.

— Он ведь убьет тебя! — воскликнула Линор. — Виллем, ради бога, помоги мне! Скажи хоть что-нибудь толковое!

Виллем несколько мгновений переводил взгляд с одной на другую, отдавая себе отчет в том, что Конрад следит за каждым его жестом и взглядом.

— Я поклялся не говорить об этом деле ничего, — произнес он, обращаясь к сестре, но с несчастным видом глядя на Жуглет.

— Спасибо, — тихо сказала Жуглет. — Ты хороший человек, Виллем.

Конрад с брезгливым, разочарованным видом наблюдал за этой сценой.

— И что, все? Больше ничего не будет? — Он снова потянулся к засову. — Тебя посадят в темницу, Жуглет, а на рассвете ты займешь место на приготовленной для Маркуса виселице — весьма экономно! Если моя невеста все-таки окажется девственницей, может быть, я сменю гнев на милость и не казню тебя, а сошлю куда-нибудь подальше.

— Я бы предпочел ссылку, сир, — тихо сказала Жуглет.

Конрад нахмурился.

— Хуже всего то, что я лишусь своего любимого менестреля — и только из-за того, что он не может придумать объяснения получше. Я удивлен и чрезвычайно недоволен твоей несообразительностью.

— Сир, — внезапно вступил в разговор Виллем, вскинув свободную руку, чтобы привлечь к себе внимание. — Сир, вам вовсе не нужно лишаться менестреля. Насколько я понимаю, вас в нем не устраивает лишь одно. Значит, и избавиться нужно только от этой, неугодной части. Позвольте мне его кастрировать.

Линор заметно расслабилась.

Жуглет сначала вздрогнула, но потом бросила на Виллема одобрительный взгляд. Конрад пристально смотрел на рыцаря, поглаживая ухоженную бороду — точнее, используя этот жест, чтобы скрыть выражение своего лица. На самом деле он с трудом сдерживал смех.

— Это будет нелегко, тебе не кажется? — произнес он, давясь от смеха. — Учитывая, что Жуглет женщина?

Все застыли. Виллем так удивился, что выпустил Павла, который был поражен не меньше и не помышлял о бегстве.

— Да, я давно это подозревал, — продолжал Конрад. — А теперь уверен. Из чего следует, что мне придется пересмотреть свой взгляд на женский пол в целом. Видишь, дорогой брат, мы прервали всего лишь сестринские объятия.

— Сир, вы ошибаетесь… — сипло начала Жуглет.

— Нет, Жуглет, не ошибаюсь, и сейчас ты нам это продемонстрируешь, — твердо заявил император. — И таким образом спасешь свою жизнь.

— Ваше величество предлагает вопиющие меры ради спасения репутации новой императрицы, — высоким от напряжения голосом произнесла Жуглет. — Давайте не будем опускаться до фарса. Если вы снимете обвинения с ее величества, я смирюсь с участью беглого менестреля.

— Смиришься? Да мне ничего не стоит тебя заставить, Жуглет, — предостерег ее Конрад. — Я бы не хотел, чтобы у Павла создалось впечатление, будто тебе есть что скрывать.

Жуглет промолчала.

— Брат, это полное безумие.

Павел двинулся к дверям, но Конрад быстро преградил ему дорогу.

Понимая, что с братом ему не справиться, кардинал поспешно отступил. Конрад раздраженно обратился к Виллему:

— Спасай свою любовницу, Виллем. Скажи нам, что у нее под туникой.

Жуглет, глядя в пол, вполголоса выругалась. У Виллема сделался такой вид, как будто он проглотил что-то неудобоваримое.

— Менестрель, сир, — ответил он.

— Время уверток кончилось, — проворчал Конрад. — От твоего ответа зависит жизнь Жуглет.