грудную клетку. Большинство людей либо недостаточно сильны для этого, либо им не хватает знаний.

— Знаний? О каких знаниях вы говорите? — Не понял Лин.

— Можно хотеть сделать это с женщиной, но не знать, как. То, что выглядит грубым месивом, на самом деле таковым не является.

— Что? — Опять не понял Лин.

Я перевела:

— Следы слишком гладкие для такого зверства. Я не думаю, что это дело рук человека, но если и так, то у этого кого-то явно есть опыт.

— Этот убийца явно не здесь набрался своего опыта, потому что ничего подобного у нас не было с тех пор, как я на службе.

— Как давно вы здесь работаете? — Уточнила я.

— Пять лет.

Олаф покачал головой.

— Он явно делал это где-то еще.

— Соглашусь. — Сказала я.

— Так или иначе, этот тип практиковался где-то помимо нашего архипелага. — Сказал Лин.

К нам подошел Эдуард.

— Если он практиковался, нам надо понять, где именно. Это даст подсказку к тому, с чем или кем мы имеем дело.

Я глянула мимо него на Бернардо, привалившегося к столбику на краю парковки. Я не стала спрашивать, как он там, потому что даже отсюда он выглядел чертовски бледным. И он не вернулся к работе — значит, ему было действительно паршиво.

Мы с Олафом синхронно встали, но он еще поднимался какое-то время, когда я уже была на ногах. Я знала, что в нем почти семь футов, но внезапно ощутила это сильнее, чем обычно.

— Расскажите, что вы нашли. — Попросил Эдуард.

Мы рассказали.

— Я надеялся, что кто-то из вас уже имел дело с созданием вроде этого. — Сказал он.

— Созданием? — Переспросил Лин.

— Термин «монстр» считается неполиткорректным в отношении сверхъестественных граждан. — Ответил Эдуард.

— А «создание» — корректный?

Эдуард пожал плечами.

— Вроде того. Согласно списку утвержденных слов, который недавно выпустила маршальская служба.

— Так вы уверены, что мы имеем дело не с убийством человека человеком? — Уточнил Лин.

— Да. — Ответил Эдуард.

— Да. — Сказал Олаф.

— Более чем. — Добавила я.

— Ладно, но если наш плохой парень или девчонка — не человек, то кем он может быть?

Мы трое переглянулись. Я пожала плечами и покачала головой.

— Я не встречала ничего подобного. Максимум, что я могу сказать — кем он не является.

— Аналогично. — Сказал Эдуард.

— Даже запах незнакомый. — Добавил Олаф.

— Точно, вы же оборотень. У вас теперь более чуткий нюх? — Спросил Лин.

— Не в человеческой форме. Но я чувствую запахи сильнее, чем раньше.

— И вы утверждаете, что здесь не пахнет ни человеком, ни оборотнем? — Уточнил Лин.

— Верно.

— Чем же тогда здесь пахнет?

— Загадкой.

И это был максимум, который мы могли выдать. Убийца не был человеком, не был оборотнем, не был ни одним из других известных нам сверхъестественных существ. Он был загадкой. И это ни хрена не помогало нам найти Денни.

51

Когда мы закончили с телом, Лин выпроводил нас с места преступления, чтобы другие сотрудники могли заняться трупом. Я надеялась, что судмедэксперт сможет выдать более конкретные детали, чем наши пространные догадки. Предположения, которые мы сделали, не приближали нас ни к убийце, ни к Денни. Мы трое избавились от бахил с перчатками и направились в сторону Бернардо, дав дорогу людям, которые должны были забрать труп. Иногда на месте преступления такой бардак, что каждый, кто на нем потоптался, портит улики, мешая следующей группе специалистов. Пока что мы пришли к выводу, что Денни была в руках того же создания, которое расправилось с Беттиной. Хотя никто из местных копов не был знаком с Денни, они все равно хотели ее найти, поскольку большинство людей становятся полицейскими, потому что в душе мечтают спасать этот мир и помогать людям, быть белыми рыцарями. А белым рыцарям недостаточно просто найти тело — они хотят спасти принцессу и убить дракона.

Бернардо выпрямился у столба на краю парковки. Он заново перевязал свои волосы, и хвост теперь был затянут гораздо туже, создавая иллюзию короткой стрижки. Он больше не был бледным и снова надел темные очки. Очевидно, Бернардо пытался сделать вид, что ничего не произошло. Меня такой расклад устраивал.

— Почему он забрал ее органы? — Озвучила я свои мысли, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Он хотел их. — Ответил Олаф.

— В каком смысле? — Спросила я.

— В качестве трофеев. — Подал голос Эдуард. — Такие типы часто берут трофеи, ты это знаешь.

— Сердце, печень и другие части, которые можно легко перевезти — да, но некоторые органы, которые он забрал, транспортировке не подлежат. Как ты собираешься перевозить кишечник?

— Заморозить. — Сказал Олаф.

— Законсервировать в банке. — Предложил Эдуард.

— Господи. — Тихо выдохнул Бернардо.

— Прости, если тебя это задевает. — Сказала я, потому что никто из ребят этого не сказал. Я вроде как нарушила кодекс мужских правил, признавая, что у нас тут есть некоторая проблема.

Он кивнул.

— Спасибо, я в норме. — Его ложь была настолько очевидной, что я притворилась, что поверила.

— Он мог съесть органы. — Предположил Эдуард.

Бернардо сглотнул так громко, что я услышала, как он это делает. Его глотка конвульсивно дернулась, будто он сдерживал очередной позыв тошноты.

— Не думаю, что убийца это сделал. Вернее, я не хочу так думать.

— Ты же понимаешь, что такая возможность существует. — Сказал Олаф.

— Но я не хочу говорить об этом. Я не хочу спокойно обсуждать, как кто-то или что-то ело… ее части.

— Тебе известна подноготная охоты на монстров, Бернардо. Почему такие вещи тебя беспокоят? — Спросил Олаф.

— Блядь, Отто! — Он выкрикнул это и понизил голос, продолжая. — Вчера она была в моей постели. Я не хочу слышать о том, как кто-то разорвал ее на части и съел.

Голос Олафа был спокойным, лишенным каких-либо эмоций.

— Ты знаешь, что мне непонятно, почему это имеет для тебя значение. Но если ты скажешь, что имеет, я поверю.

— А я не понимаю, почему для тебя это ничего не значит, но я знаю, что так и есть.

Они уставились друг на друга — оба по-своему красивые, хотя у меня ушло немало времени, прежде чем я позволила себе понять, что Олаф привлекателен.

— Было бы лучше, если бы я трахнул ее вместо тебя, Бернардо. В таком случае нам обоим это место преступления понравилось бы больше.

— «Понравилось бы»? Нет. Даже если бы я не спал с ней, мне бы не понравилось смотреть на труп того, кого я видел у бассейна.

— Мне бы понравилось.

В голове у себя я орала: «Почему? Почему бы тебе это понравилось, если бы ты трахнул