— Сатинка! — выдохнул аватар, опрометью бросившись к всаднице, и придержал за плечи, не давая упасть. — Аэшур, она ранена!

Тот понимающе кивнул, подойдя. В доме градоправителя с его лёгкой руки был организован временный госпиталь, куда перекочевали обе травницы. Женщины кое-как справлялись, хотя Феодора, выловленная из толпы у ворот, поминала запропавшую девушку лихим словом.

Гномку изрядно потрепали, и окровавленная куртка походила на обноски бродяги, но Сатина пока держалась. Аэшур бережно взял женщину на руки, прижав к себе, как ребёнка.

— Это — только начало, Арвиэль. Подумай! — он развернулся и пошёл обратно, следом, будто на верёвочке, рысил верный хозяйке козёл.

Сидеть дома и смотреть на запертое в светильниках волшебство — удел осторожных людей, а Вилль не боялся остаться один в ауре города, пропитанной Магией. Наверняка туман показался бы им страшным, но для юноши он служил осознанием того, что Арвиэль Винтерфелл стал настоящим аватаром, способным видеть Альтею такой, какова она на самом деле. Лесничая, надо же! Из всех горожан показалась только ребёнку и старому пьянице.

Вилль покорно шёл туда, куда указывала светящаяся дорожка, и привела она на крыльцо старого друга Эртана. Один взгляд на садик — и Вилль понял, что он может увидеть в доме.

Ренита положила одеревеневшую Ксандру на лавку, зачем-то укрыв пледом. Алесса дремала на диване, до подбородка закутанная в одеяло. На первый взгляд, невредимая, только бледная. Вилль тихонько присел рядом на корточки, не решаясь будить.

— Она ни меня, ни Радду не подпускает, — вполголоса произнесла Ренита, горько добавив, — Радду особенно. А ей нужна помощь.

— Я… тебя ждала, — Алесса сглотнула и открыла глаза, обозревая растерянную физиономию друга. Слабо усмехнулась, выпростав руку, потеребила его за ухо. — Мне не помогут травы.

Аватар перехватил соскользнувшую руку, прижался губами, затем щекой. Холодная. Обещал сделать всё, чтобы Тай-Линн никогда не было больно и страшно, и соврал опять.

— А… что тебе принести?

Алесса натянуто улыбнулась.

— Вилль, забери меня домой. Я перекинусь — и всё пройдёт. Только ты будь рядом, ладно?

— Ты уверена? Может, здесь попробуешь…

— Нет! Я же себя знаю… Хочу на ручки и — гулять! — капризно заявила девушка.

Плотнее укутав её в одеяло и обернув сверху мундиром, Вилль поднял лёгкую, как пушинка, Тай-Линн на руки, и она тут же уткнулась носом ему в грудь, вдыхая родное тепло. Ренита вместе с детьми и одеревеневшей Ксаной остались дожидаться Эртана, а Вилль, стараясь двигаться ещё ровнее обычного, понёс девушку домой — в комнатку-на-чердаке. Алесса умиротворённо мурлыкала, и Вилль знал — жива.

Дорогу пересекли две неясные тени, которые растворились было в сумраке домов, но, передумав, вышли на свет. Вилль шумно выдохнул.

— Леська, шушеля мать! Смотри!

Сил удивляться не было, и девушка просто разглядывала создание, до этих пор считавшееся выдумкой. Рядом с давешним шушелёнком сидело существо более крупных размеров, синее, красноглазое, с львиной гривой. В остальном оно походило на своего «сына».

Чудные вещи они видели. Голубоватый туман, сгустившись, окутал землю по щиколотку, высвечивая дорогу меж тёмных изб, откуда доносились таинственные шорохи, слышался скрип половиц и голоса. Полная белая луна освещала тучу, прогнавшую дым.

Лохматый бурый пёс подбежал к ним, вильнул хвостом и, дружелюбно поздоровавшись «ах-ха!», устремился дальше — дух Кусая вернулся, чтобы стать домовым. На крылечке избы сидел Кверт с самострелом в руках да белкой на плече — восемь лет назад орчонка-охотника укусила змея, и рыжий зверь был его единственной добычей. Давно сломанная чёрная рябина Эндры вновь расцвела, а сама дриада окучивала её снегом.

Когда они подошли к расщелине, оставшейся на месте Храма, волшебный туман погас, Вилль перестал озираться, а Алесса уснула. По крайней мере, так сначала показалось аватару. Исчезли и колдовство, и мороки прошлого. Луна вновь стала собой — жёлтой, ноздреватой и чуть ущербной, как надрезанный сливочный сыр.

Вилль замер, глядя в провал, но Магия не спешила показываться освободителю, предпочтя подарить один час тем, кого уже нет. Топот он заслышал намного раньше, чем его обладатель выбежал из дымки.

— Эртан, иди домой. Твоя… твоя яблоня сломана, — глядя в пустоту, безжизненно произнёс аватар. Что говорит, делает и кричит Эртан, Вилль не слушал, пытаясь почувствовать стук, которого уже не было. Опустился в истоптанный снег, устраивая голову Алессы на согнутом локте, и всмотрелся в черты, на которые раньше обращал внимание лишь в целом. Вроде бы, стало светлее, и Вилль обернулся к источнику сияния. В пяти шагах от него стояла девушка в белых одеждах, с белоснежными же волосами. Она держала свечу, маленькое пламя которой билось испуганно, неровно. Сама девушка плакала. Впрочем, она всегда жалела тех, кого забирает.

— Ты не можешь, Привратница! — выкрикнул аватар. — Я не отдам!

Девушка печально сморгнула, и по щеке покатилась новая слезинка.

— Не её, слышишь! Не её! Кого хочешь, забирай! Меня забирай! Меня! Забирай!

Но молчаливая Привратница покачала головой. Вилль ухватил горсть снега, и запустил в Богиню снежком.

— Ты слышишь?! Пошла вон!!!

Привратница тяжело выдохнула, задувая свечу, и растворилась в воздухе.

Он не мог заплакать. Просто не знал, как. Не умел. Он смотрел на Тай-Линн, запоминая чёткий образ вплоть до крохотной чёрточки.

У аватар не было принято устраивать пышные проводы и завывать на разные лады, тем паче, звать профессиональных плакальщиц. Погребальный костёр на плоту да горящая стрела вослед — вот и весь обряд, а дальше об умершем заботятся Океан и Боги. Так неоднократно говорил Дариэль Винтерфелл, и маленький Арвиэль послушно кивал. Но сейчас взрослому стражнику Виллю больше всего хотелось заорать, чтобы эти проклятые Боги услышали и попадали со своих насестов.

Над могилой близкого смертные задают вопрос, почему не другой? Сложнее спросить, почему не я? Но ещё тяжелее осознать, что умер в себе, и не иметь права умирать для других. Лёгкий путь самоубийцы — удел трусливых и слабых духом. На пороге войны даже мысли о смерти недопустимы для аватара, и Вилль просил Привратницу об одном — чтобы она, явившись в пылу боя, отправила его не в хрустальные чертоги Пресветлой, а в тёплый, влажный лес, где нашла приют маленькая храбрая пантера. И, может, там будет ждать хозяина верный домовой.

За спиной послышался гомон вперемешку с аханьем, но аватару не была нужна их громкая жалость. Кто-то хотел подойти, да Аэшур не позволил, велев оставить в покое. Аватару было всё равно, он запоминал Тай-Линн.

Чернота провала замерцала внезапно, вдруг и разом заполняясь голубовато-серебряной водой. Из неё выткалась женщина в венке из одуванчиков и речной осоки и, обведя взглядом собравшихся жалельщиков, укоризненно посмотрела на аватара.