Ее голос звучал ласково. Джульет заморгала, растроганная.

– Ну…

Раздался стук в дверь.

– Это Наваль или Жасмин. – Зейна встала и пошла по коридору. – Ой, привет, – послышался ее удивленный голос. – Конечно, детка. Заходи.

Вошла Би, руки в карманах, на спине рюкзак. Она робко огляделась, но, когда увидела Джульет, обняла ее.

– Мама! Как там Санди?

– Он… ну, у него все хорошо, доченька. Как ты провела эту неделю?

– Классно, – Би кивнула. – Можно Фин снова приедет на следующей неделе?

– Конечно. – Джульет допила чашку и взглянула на Зейну, стоявшую в дверях. – Нам надо пойти через дорогу и забрать вещи Би…

– Не нужно, у меня все с собой, – Би похлопала по рюкзаку. – Поехали домой.

– О. Ладно. Ты не хочешь попрощаться с…

– Ма, не разрушай символичность этого акта. И вообще, папа везет сегодня Тесс в какой-то гламурный итальянский ресторан в Хампстеде. Ее убивают ее ноги, она постоянно голодная, и я слышала, как она сказала папе, что не хочет тебя видеть.

– Ну и ладно. Так папа сказал что-нибудь?

– Он сказал, что постарается приехать в субботу на праздник Санди, но не уверен. У сына Тесс показательные выступления по кун-фу. – Би прислонилась к стене. У нее опять отросла челка – а ведь она подстригала ее всего неделю-другую назад. Зачем так летит время? Недели, месяцы ускользают прочь. Би уже молодая девушка, скоро ей стукнет шестнадцать.

Зейна открыла дверь.

– Машина все еще здесь, ее пока не увезли на штрафстоянку Зоны 2. Ты закончила со мной?

Джульет остановилась.

– Тут еще одна вещь. Я хочу купить другую картину. Сейчас она в Женеве, в банковском хранилище. Не смейся. Это правда. Я должна платить ввозную пошлину?

Зейна вздохнула и скрестила руки на груди.

– Правильно, должна. А что за картина?

– Ну тот эскиз. Эскиз к «Саду утрат и надежд». – Джульет почесала нос. – Я понимаю, что это звучит странно. Но мужик, купивший ее, не хочет отдавать ее на выставку. Думаю, он просто не желает заморачиваться. Его уже ругали за это в прессе. Я предложила ему чуть больше рыночной стоимости и подчеркнула, что он будет выглядеть приличным человеком, если продаст эскиз правнучке художника, поскольку она ухитрилась найти другую картину…

– Которая, как оказалось, и так все время была в твоем доме, и твой ребенок перенес серьезную травму головы ради того, чтобы ты нашла ее…

– Ну да. – Джульет почесала нос. – Честно говоря, я не говорила с ним об этом… он не тот человек, чтобы вникать в детали.

– Угу.

– Но я думаю, что мы договорились. Я хочу повесить ее дома в кабинете и смотреть на нее, когда буду писать биографию Неда Хорнера. Ты можешь проверить контракт, когда он придет?

– Все работа да работа, – пожаловалась Зейна. – Приближается Байрам, к пяти я голодная и усталая, а ты даешь мне все новые поручения.

– Спасибо, Зи. Люблю тебя. – Джульет снова поцеловала подругу. – О’кей. Би, тебе нужно?..

– Мам! Мне уже пятнадцать! Я писала, что все в порядке!

– В порядке… – начала Джульет, но замолчала и помахала рукой: – О. Привет, Тесс.

Тесс стояла на пороге дома, держа мешок с мусором, и без эмоций глядела на Джульет.

– Давай я помогу тебе. – Джульет перешла через улицу, взяла у Тесс мешок и бросила его в контейнер у передней стенки, не в ближайший, а во второй.

– Этот контейнер течет, – сообщила она. – Тот лучше… – Она замолчала и пошла к калитке, внезапно смутившись, что она переступила черту и зашла в садик.

– Это новый контейнер. Но спасибо, – неохотно поблагодарила Тесс. Джульет увидела глубокие тени у нее под глазами, над круглыми как яблоки щеками, чистое, восковое совершенство ее слегка опухшего лица беременной женщины и ее потухший взгляд.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.

Тесс медленно повернулась, словно превозмогая боль, и похлопала себя по большому животу, натянувшему аккуратное платье в полоску.

– Нормально. Только донимает опоясывающая боль в тазу. Страшно мучительная, блин.

– У меня тоже так было, когда я носила Айлу. Это ужасно. Сочувствую тебе. Мэтт знает, что делать. Обычно он… – Она замолчала, потом выпалила: – Я носила поддерживающий бандаж. Он растирал мне бедра и ноги. Заставь его это делать.

Тесс слабо улыбнулась:

– Я уверена, что он помнит. Я попрошу его. Когда он будет в хорошем настроении.

Настроение Мэтта, барометр в доме. Джульет ощутила на лице теплый ветер свободы. О, она должна воспитать, убедить своих девочек, чтобы они никогда, никогда не выходили замуж просто ради того, чтобы был муж. Гораздо, гораздо лучше жить одной, чем вот так.

– Вообще, я уверена, что Мэтт в восторге, – сказала Джульет. – Он замечательно умеет ладить с детьми. Я не сомневаюсь…

Она замолчала, вспомнив, как трудно было Тесс с ее первой дочерью, Элиз. Конечно, Би с Айлой должны навестить их новорожденного братика или сестричку, любить его или ее, но только визит должен быть кратким. Ситуация быстро становилась токсичной. Джульет немного помолчала.

– Мэтт в самом деле прекрасно ладит с детьми. Он поет им песенки, и они засыпают. Он хорошо общается с ними, когда что-то делает, а они находятся рядом. Готовит чай или печет кексы. Он разгружал посудомойку с Айлой, сидевшей у него в переноске, и пел ей песни Пола Уэллера. Ей нравилось, – Джульет весело кивнула. – Ему нравится чувствовать себя полезным. Я перестала нуждаться в нем. – Это была правда, теперь она это понимала. – Слушай, я поздравляю тебя, Тесс. Я рада за тебя. – Она поняла, что и это тоже правда. Она была свободной и вне здешних проблем.

– Это тебя надо поздравить, – сказала Тесс. – Мэтт все время твердит, как он рад за тебя. – Она усмехнулась. – Это чтобы ты знала. Он действительно рад за тебя.

– О, спасибо…

Темные тени под глазами Тесс сделались еще глубже, когда она опустила глаза.

– Конечно, это чушь. Но нам приходится говорить, что мы верим этому. Иначе он боится, что окажется всеобщим посмешищем.

Она криво улыбнулась, держась рукой за живот. Джульет кивнула и тоже опустила глаза, а когда снова подняла их, Тесс уже скрылась за дверью.

Джульет посмотрела в последний раз на свой прежний дом: вечернее солнце освещало аккуратный фасад из кремового и красного кирпича, остатки жимолости цеплялись за подгнившую жардиньерку. Она вернулась к своей машине.

– Тра-ля-ля! – весело пропела она.

– Странная эта Тесс, – негромко заметила Зейна.

– Зейна… – одернула ее Джульет и кивнула в сторону Би, но ее дочка сунула большие пальцы под лямки рюкзака и кивнула: