Но для ее монолога подходящий момент все не выпадал. Как тут выкроишь пару минут на угрожающую, пропитанную великолепием, литературными отсылками и самовосхвалением речь, когда тебя того и гляди или прихлопнут, как муху газетой, или сцапают!

«Нужно будет потом отправить в «Сплетню» заготовленный монолог – пусть его напечатают, – думала Зои. – Ну а то, что он так и не прозвучал, это уже дело десятое… хотя и обидно!»

– Эй ты! Да ты! Консервная банка! Ручонки прочь!

Обращалась она к одному из автоматонов-охранников, который выстрелил в ее сторону рукой-захватом на цепи.

Зои успела спрятаться за спину снеговика, и захват вцепился тому в ногу, сомкнулся клещами. Автоматон рванул цепь, и она поползла обратно, наматываясь на катушку в его предплечье.

Снеговик недоуменно уставился на свою ногу, а потом рухнул на пол. Цепь уволакивала его все дальше, но Зои так просто отдавать прихвостня в лапы банковских латунных охранников не собиралась.

Она выхватила из ящика шутиху, подожгла ее и, направив на автоматона, дождалась, когда огонек проскользнет по шнуру. В тот же миг, как он исчез в картонном сопле, она разжала пальцы.

Ракета сорвалась в полет, оставляя за собой шлейф рыжих искр. Выписав в воздухе вензель, она пронеслась по вестибюлю, обогнула автоматона и… не причинив тому вреда, развернулась, направившись обратно к Зои.

– Нет, нет, нет! – завопила мисс Гримм и прыгнула в сторону.

Шутиха пролетела через то место, где Зои только что стояла, развернулась и, двигаясь по спирали, устремилась дальше.

Взорвалась она над столом старшей клерк-малам, обсыпав его дождем зеленых искр.

Зои не отчаивалась. Схватив другую ракету, она подожгла ее и направила немного в сторону от намеченной цели.

Шутиха вылетела и, описав дугу вокруг автоматона, развернулась и ударила его точно в грудь. Фейерверк взорвался, окутав механоида дымом – вокруг него с грохотом и треском раскрылся пурпурный цветок.

Автоматона отшвырнуло на пару шагов, и тут его настигла струя вязкого снега, вырвавшаяся из оружия мистера Пибоди.

Схваченный снеговик разжал захват, вскочил на ноги и с полосатой тростью наперевес бросился на очередного автоматона, а Зои уже доставала из ящика новую шутиху…

Цирковые фейерверочные ракеты, которые она добыла у свечников, приводили ее в совершенно детский восторг. Зои уже успела обжечь руки и лицо, а пелерина как следует прокоптилась, но она этого не замечала.

Мисс Гримм стояла у лифта – это было единственное место на всем первом этаже банка, где в стенах не зияли отверстия люков. Рядом расположились ящики с шутихами. Мистер Пибоди не подпускал к ней автоматонов, обезвреживая их одного за другим.

Главный прихвостень мисс Гримм управлялся со «снегометом» так, будто таскал его с собой всю жизнь. Поливая вязким снегом механоидов, он будто бы танцевал, уходя от ударов и ловко отпрыгивая всякий раз, как руки-захваты выстреливали в попытках его сцапать.

Прочие снеговики действовали, как обычные уличные громилы: забрасывали автоматонов взрывающимися елочными игрушками и бездумно лупили их тростями, а еще регулярно получали в ответ дубинкой.

В вестибюль банковские механоиды прибывали партиями. Из трубоходов выплевывались большие черные цилиндры, будто самые настоящие капсулы пневмопочты. После чего эти цилиндры с лязгом вырастали, поднимаясь на ноги, из их боков выдвигались руки.

В черной форме с золочеными пуговицами, с горящими багровым светом глазами-лампами, они больше походили на солдат, чем на охранников.

Эти махины были по-настоящему громадными. И даже мистер Пибоди, который никогда не слыл коротышкой, в сравнении с ними выглядел, как грустный тщедушный паренек, забредший в чужой район.

Как только появились первые автоматоны, вестибюль наполнился механическими голосами:

– Сда-вай-тесь! Сда-вай-тесь! Сда-вай-тесь! Име-нем «Риг-сберг-бан-ка»!

– Нет, это вы сдавайтесь! – дерзко отвечала им грабительница. – Именем Зои Гримм!

Механоиды шуток явно не понимали, и, топая железными ногами, шли в атаку.

Зои знала, что в протоколах этих латунных злыдней прописано брать грабителей живыми, иначе ей и ее прихвостням пришлось бы совсем туго.

Она жалела, что под рукой у нее нет ни чайника, ни барабана – вороненые морды автоматонов буквально напрашивались, чтобы огреть их чем-то тяжелым…

Из-под потолка шел снег, в воздухе то и дело расцветали искрящиеся разноцветные цветки, клубился дым. Пахло порохом и жженым магнием. Грохотали разрывающиеся елочные игрушки, по залу со свистом проносились картонные ракеты.

Полосатые трости скрещивались с черными дубинками, а на несмолкающие призывы сдаваться снеговики отвечали молчаливыми ухмылками.

В вестибюле механоидов становилось все больше, банда Зои Гримм несла потери, шутихи постепенно заканчивались, а вместе с ними и шутливое настроение.

Автоматоны шаг за шагом теснили снеговиков, багровые лучи из их глаз пронизывали Зои, а через трубоходы прибывали все новые охранники. Уворачиваться от выстреливающих захватов становилось все сложнее…

В какой-то момент мисс Гримм обнаружила, что снеговики дерутся уже в тугом кольце. И тут еще мистер Пибоди неожиданно прекратил стрелять и яростно затряс «снегометом».

– Что там такое, мистер Пибоди?! – крикнула Зои. – Что там заклинило?!

Снеговик не ответил. Два автоматона одновременно вцепились в него захватами – один сжал руку, другой – ногу.

Мисс Гримм потянулась за новой шутихой, но ракету ее пальцы так и не нащупали. Зои запустила обе руки в ящик, принявшись возиться в нем, но там была лишь солома.

– Закончились?! Как невовремя! – воскликнула она, и тут в ее голову врезалась дубинка.

Удар пришелся вскользь, капюшон чуть его смягчил, и все равно Зои встала как вкопанная. В голове зазвенело, кругом все поплыло.

Автоматон поднял дубинку для очередного удара, но Зои даже не глянула в его сторону. Перед ее глазами все смешалось: черные мундиры с золочеными пуговицами и праздничные колпаки, преисполненные ужаса глаза жмущихся к входным дверям безнадег и злорадные взгляды выглядывающих из-под своих столов клерк-дам.

А снег все продолжал идти, снежинки плавно опускались…

В голове раздался осуждающий голос папы: «Ох, Зои, ты снова учудила…»

Вестибюль вдруг прорезало жуткое звериное рычание, перекрывшее все прочие звуки.

А Зои, как и прежде, стояла и глядела в одну точку.

Она не обратила внимания, как автоматон, так и не успев нанести удар, неожиданно завалился на бок. Как с развороченной коробкой живота, из которой полезли пружины и посыпались шестеренки, навзничь упал еще один, а третий – прежде, чем присоединиться к своим, пару мгновений стоял, словно с ним ничего не произошло, а после рухнул грудой звенящего металла, разрубленный на куски.

По вестибюлю размытым пятном пронеслась фигура в красном, без жалости уничтожая