– Но не по меркам моего, – ответили женщины в унисон.

Они переглянулись и выдали каждая по осторожному, отмеренному, вежливому смешку. Сказать друг другу было нечего. Повисла тишина – мучительная, неловкая. Самый неприятный момент за всю их нечаянную встречу. Белла подумала, что сейчас можно попросту с достоинством отвернуться и пойти к своим друзьям. На какое-то время покажется, что ситуация улучшилась. Но вскоре все вернется к прежнему состоянию.

Или прямо сейчас использовать шанс, чтобы по-настоящему все изменить, – или никогда. У Беллы в глотке было сухо, как в топке. Она открыла рот, заставляя себя выговаривать слова:

– Наверное, ты очень гордишься Эмили. Я вижу ее в Крэбтри почти каждый день. Она такая талантливая и красивая. Не знаю никого, кто бы не хвалил ее.

– Спасибо, – ответила Светлана, на этот раз по-настоящему выговаривая слово, а не выплевывая его.

Снова повисла неловкая тишина, но теперь ее нарушила Света:

– Очень любезно с твоей стороны отыскать ей такую работу.

– Да, и не беспокойся о нем, – подхватила Белла, глянув на Маккинли. – Он прекрасно осведомлен о том, что мы организовали исследовательскую группу, работающую над изучением их секретов. Если «фонтаноголовые» бросают нам изредка лишь скудные намеки, иного выбора ведь нет.

Белла увидела настоящий аналитический талант у Эмили Барсегян и позаботилась о том, чтобы девушка получила вожделенную многими позицию в группе исследования «фонтаноголовых». И хотя они добились очень немногого, Эмили винить было не в чем.

– Ей нравится работа, – сказала Света.

– Я знала, что ей понравится. Вижу очень многое от тебя в ней. – Белла скупо улыбнулась. – И чуть-чуть от себя, наверное, тоже.

– Никогда не могла делать то, что она делает сейчас, – призналась Света. – В глубине души я по-прежнему инженер.

Не думая о последствиях, Белла брякнула:

– Крэбтри нужны хорошие инженеры.

– Но я все еще очень занята.

Да, занята, но тупиковой, бесполезной технической работой, не интересной совершенно никому.

– Но может быть, тебе нашлось бы лучшее применение? Признаюсь, я не особо старалась вовлекать тебя в наши самые сложные проекты. Как я поняла, ты ведь бывала недавно в Поддырье? Видела, как продвигаются работы по «Второму ярусу»?

– Я уже тридцать пять лет не была на другой стороне «железного неба». И за все это время я лишь в третий раз посетила Крэбтри.

– Извини, – выговорила Белла потрясенно, будто все эти годы грузом свалились ей на плечи.

– Тебе не стоит извиняться. В конце концов, ты не запирала меня на тринадцать лет. Если уж на то пошло… я ошиблась с тобой. И пока это самое большее, что я могу предложить в качестве извинения.

– Я пока приму любое.

– А я… я подло обошлась с тобой в том деле с Чисхолмом. Быть может, тебя утешит то, что та моя подлость до сих пор самое больное место на моей совести. – Светлана изменилась в лице, должно быть осознав внезапно, что сказала слишком много. – Послушай, мне нужно идти, в самом деле… Я так рада, что мы поговорили. Если б меня спросили этим утром… Ну, я и представить не могла, что мы сможем пообщаться вот так. Но теперь время идти.

– Нет, – ответила Белла решительно и сурово. – Останься. Я еще хочу поговорить с тобой. Света, я не закончила.

– Ты не закончила?

– Нет. И ты – тоже. – Белла обвела окрестности взглядом. – Слушай, давай отыщем укромное местечко и посидим – только мы с тобой, без Такахаси и Маккинли.

– Хорошо, – ответила Светлана неуверенно, будто не доверяя еще бывшему врагу.

В руках у Светы ничего не было, и Белла сказала:

– Хочешь выпить? Я бы предложила сигарету, но, насколько я помню, ты не куришь.

– Спасибо, я выпью чего-нибудь.

Белла щелкнула пальцами, подзывая ближайшего робота:

– Эй, сюда!

Музыка затихла, погасли фонари. Вечеринка заканчивалась, утомленные люди расходились по домам. Женщины сидели рядом в сгущающейся темноте одни – Такахаси и Маккинли ушли за деревья. Оставшаяся горстка гуляк наблюдала за старыми врагами настороженно, делая вид, что не обращает внимания. Должно быть, все понимали важность этой встречи.

Они постепенно привыкали к присутствию друг друга. Конечно, о том, чтобы расслабиться, не было и речи. Белла невольно тщательно анализировала и смысл, и тон каждого произнесенного слова. Но по крайней мере, обе женщины смогли поддерживать то, что со стороны представлялось нормальной беседой.

– Я временами слышу кое-что от Эмили, – сказала Света. – Понимаю, ей не положено говорить о своей работе, но я бываю уж очень настырной.

– Что неудивительно, – заметила Белла и поправилась тут же: – В смысле, что ты интересуешься. Иногда мне думается: выдам-ка я все их находки и домыслы сразу, и плевать на последствия. Но как бы они не оказались для нас слишком уж неприятными…

– Да, они могут, – согласилась Светлана.

– Сейчас, похоже, у нас все стабильно и хорошо сбалансировано – по крайней мере, на мой взгляд. Но мы до сих пор очень мало знаем о пришельцах, о Спиканской Структуре, о наших дальних перспективах. И может быть, новое знание разрушит нашу стабильность.

– Ты когда-нибудь думала… – заговорила Света и вдруг умолкла, потупилась, глядя на свои руки.

– О чем же? – спросила Белла тихо.

– Ты когда-нибудь предполагала, что мы можем оказаться навечно втиснутыми в эту штуковину? Уже прошло тридцать пять лет нашей жизни в ней – а мы еще ни на йоту не ближе к выходу из нее.

– Ты говоришь так, будто тридцать пять лет – большое время.

– Белла, по всем меркам оно – большое.

– Нет, если сравнивать с двумястами шестьюдесятью годами, потребовавшимися, чтобы доставить нас сюда. С точки зрения создателей нашей клетки, возможно, мы всего лишь на карантине.

– А «фонтаноголовые»? Они что, тоже на карантине?

– Не знаю.

– Кстати, как они вписываются в картину мира? И все другие разумные виды, по которым есть данные?

– Данных очень мало, и они обрывочные. Мы на самом деле знаем гораздо меньше, чем может показаться.

– Но вы знаете, что мы не единственный разумный вид внутри этой штуки. Потому «фонтаноголовые» так озабочены тем, чтобы не позволить нам высунуть нос за дверь в конце трубы.

Белле вспомнилось безрадостное предупреждение Маккинли о «мускусных собаках».

– Думаю, они поступают так ради нашего же блага.

– Да уж, не сомневаюсь: они поступают уж точно ради чьего-то блага.

– Ничто выясненное нами за последние годы не дало повода усомниться в «фонтаноголовых».