– Счастья для всех, – невесело усмехнулся Сан Сеич. – И порядка. Знаешь… Тебе уже, конечно, ребята пересказали, что я им наврал про тебя? Ну да. Так вот, если бы этот Андрей Николаевич не был такой откровенный шизофреник, я бы сам поверил, что так оно и есть. И он – тот самый эмиссар КГБ. Но вот не сходится. Уж слишком болен человек.

– Тем не менее тупые его слушаются.

– А он их любит. Вот они его и слушаются. Он им как отец, понимаешь? Один на всех отец взамен родных, которых бедняжки потеряли. Им сейчас очень нужен старший, который бы их любил и оберегал. Который за них бы думал. Организовал бы. Но главное – чтобы любил.

Гош закусил губу и недобрым взглядом смерил пожилого мужчину.

– Конечно же, – пробормотал он. – Как я сам, дурак, не додумался. Вот она, кнопка. И вы знали. Нужда в родителе – это же общее сейчас для всех, и тупых, и умных. Все мы теперь безотцовщина. И здесь, на ранчо, вы устроили ребятам семью. Ха! А еще удивляетесь, отчего парни так зациклены на истории банды Кида… Один в один все сходится.

– Ты мне расскажешь когда-нибудь? – взмолился Сан Сеич.

– Честно говоря, не знаю. Имеют ребята право на хоть какой-то собственный мир? Тот, который добрый папа не контролирует, в который он не вхож? Как вы-то, профессионал, этого не видите? Сан Сеич, милый, неужели так сложно понять, что вы цепляетесь за своих Регуляторов куда сильнее, чем они за вас?

– Как мне не нравится это словечко – «регуляторы»! – скривился Сан Сеич. – Что, другого не было?

– Это почти то же самое, что объездчики.

– Ну спасибо, утешил.

– Между прочим, – вспомнил Гош. – Отец родной, скажите на милость, почему вы в качестве моей легенды выбрали такую уж совсем откровенную сказку? Психотронное оружие, агенты КГБ… Это же самая дешевая страшилка, которая была в советские времена.

– Вот я и хотел их напугать, – признался Сан Сеич. – Чтобы не разговаривали с тобой лишний раз прежде, чем…

– В расход вывести? – ехидно поинтересовался Гош.

– Да как тебе не стыдно! – Сан Сеич так возмутился, что густо покраснел. – Мне просто хотелось, чтобы ты ушел. Чтобы им не взбрело в голову удерживать тебя. Чтобы они как от чумного…

– Больше не хочется? – спросил Гош вкрадчиво.

– Нет, – помотал головой Сан Сеич.

– Врете, – обвинил его Гош. – Или просто не понимаете. Это вам сегодня не хочется, когда у банды вышел из строя лидер. Завтра Белый оклемается, и вы опять захотите.

– Не так резко, пожалуйста. И мальчики – не банда.

– Станут, – пообещал Гош. – По сценарию положено. Ладно, оставим. Давайте так. Перемирие, идет? Пообещайте, что не будете меня силой выталкивать с ранчо. Хотя бы какое-то время. Сами знаете, я все равно уйду рано или поздно.

– Теперь знаю, – кивнул Сан Сеич.

– Я понимаю, вы боитесь, что я уведу их с собой…

– Уже нет. – Сан Сеич даже улыбнулся. – Тебе уже есть с кем уйти.

– Ах вот как… – пробормотал Гош. Такого поворота событий он не ожидал.

– Я даже задержу ее здесь для тебя, – пообещал Сан Сеич. – До того дня, когда ты поймешь, что тебе пора. Не стоит меня благодарить, это будет совсем не сложно.

– Ну и сволочь же ты! – выдохнул Гош против своей воли. Не собирался он говорить Сан Сеичу таких слов – а вот само выскочило. – Ну и сволочь…

– Да почему? – удивился Сан Сеич.

– А вот так, – отрезал Гош. – Сволочь, и все тут.

Пожилой мужчина смерил Гоша надменным взглядом старшего по званию. Во всяком случае, так его выражение лица оценил Гош. И вдруг на него снова накатило. Именно так – «накатило» – прозвали это состояние объездчики. Тот же термин использовал даже Сан Сеич.

– Что-то происходит… – в сотый раз за день произнес Гош, бессмысленным взглядом обшаривая пространство вокруг себя.

– Давай помогу. – Сан Сеич подался вперед.

– Стоп. – Гош выставил в его сторону раскрытую ладонь. – Все, уже проехали. Впрочем, я это и раньше знал.

– Что?

– Что я в армии служил. Ощущение вдруг налетело. Эмоция. И как всегда, ничего конкретно. Просто эмоция. Даже никаких визуальных образов. Почему так, доктор?

– Так мозг устроен, – вздохнул доктор. – Это ничего, Георгий, ты не расстраивайся. По идее, вслед за эмоциями придут и факты. Картинки. Просто это затяжной процесс, и тебе нужно быть готовым к тому, что вот так легко, откровением, память в полном объеме не вернется. И это даже хорошо. Если ты в один миг вспомнишь все, может быть такой срыв… Мощнейшую депрессию гарантирую.

– И это психиатр, – констатировал Гош. – В радужном ореоле профессиональной этики. Весь такой белый и пушистый. Мягкий и заботливый. Оберегающий пациента от малейшей травмы.

– А я с тобой на равных общаюсь, – парировал Сан Сеич. – Ты же вздумал терапировать ребят. Хватило смелости. Спрашивается, что я буду тебя жалеть?

– Когда это я их терапировал? – окрысился Гош. – Ну-ка, когда?

– Случается, – отмахнулся Сан Сеич. – Вопрос лишь в том, сознательно ты это делаешь или нет. Хотя в любом случае, если ты и психолог, то дилетант.

– Вряд ли я был психологом. Зачем психологу становиться капитаном Знатоков? Вы бы знали, что там за атмосфера…

– Люди как люди, – пожал плечами Сан Сеич. – Я же видел. Да, с проблемами, но особой патологии не наблюдается.

– Что вы там видели? – Гош презрительно сморщился. – Картинки на голубом экране? Там капитаны умирали от сердечного приступа, кладя палец на кнопку. Там в разгар чемпионата народ выпрыгивал в окна. Семейные пары с грудными детьми приезжали на игру, сдавали малышей на трибуны и садились за стол. Что вы знаете о психике человека, который десять лет кряду только и делает, что играет в эти игры? Так называемые «интеллектуальные»? Какое дикое хамство там процветало, вы в курсе? Что там игроки дрались периодически, вы знаете? Два капитана, причем один – женщина, – метелят друг друга в фойе Останкино, редактор бросается их разнимать и зарабатывает сотрясение мозга… А я через все это прошел. Какой я психолог… Это ведь даже не интересно – за Знатоками наблюдать. Там перестаешь смотреть по сторонам уже через месяц-другой. Такими играми нет смысла интересоваться, находясь внутри. Ими можно только жить.

– Зачем же тогда?.. – задал Сан Сеич вполне резонный вопрос.

– Наркотик, – не менее веско ответил Гош. – Самореализация. Ты много знаешь и быстро думаешь. Это надо куда-то девать. Иначе я бы ушел, когда сведущие люди намекнули, что в телевизор я больше не попаду ни под каким видом. Но я все равно остался играть за кадром, во внутренних чемпионатах. У нас последний состав команды наполовину был из таких же, отставных капитанов. Склочников и белых ворон. Кстати, единственная в своем роде клинически нормальная шестерка подобралась. Только пили многовато.