Прибежав на крики, мистер Мензис появился во дворе как раз в ту минуту, когда Джем во весь голос излагал мисс Гленденнинг одно из лучших гэльских проклятий своего деда.

– Так что он заставил меня перегнуться через стул и три раза хорошенько хлестанул. А потом отправил в раздевалку, чтобы я ждал там до конца уроков.

– Вот только ты не остался.

Джем покачал головой, рыжие волосы взметнулись.

Роджер наклонился и, сдерживая гнев, негодование, смех и сжимающее горло сочувствие, подобрал сумку. Немного подумав, он все-таки дал волю сочувствию:

– И ты решил сбежать из дома?

– Нет. – Джем поднял глаза и с удивлением посмотрел на него. – Просто не хотел идти завтра в школу. И терпеть издевательства Джимми. Поэтому я решил пожить здесь до выходных, может, к понедельнику все уладится. Вдруг мисс Гленденнинг умрет, – с надеждой добавил он.

– А может, мы с твоей мамой так бы извелись к тому времени, что не обошлось бы без еще одной порки?

Темно-голубые глаза Джема удивленно округлились.

– О нет. Мама устроила бы мне взбучку, если бы я ушел, ничего не сказав. Я оставил записку на кровати. Написал, что побродяжничаю денек-другой, – обыденно сказал Джем, затем повел плечами и со вздохом встал. – Может, уже закончим с этим и пойдем домой? – спросил он слегка дрогнувшим голосом. – Я есть хочу.

– Я не собираюсь тебя пороть, – уверил его Роджер и притянул сына к себе. – Иди сюда, дружище.

При этих словах вся бравада Джема мигом улетучилась, и он растаял в объятиях Роджера. Слегка всплакнув от облегчения, он позволил себя утешить, свернувшись, словно щенок, у отца на плече, поверив, что папа со всем разберется. «И папа непременно разберется, черт побери!» – пообещал про себя Роджер. Даже если ему придется задушить мисс Гленденнинг голыми руками.

– Пап, а почему говорить по-гэльски плохо? – пробормотал Джем, обессилевший от переизбытка чувств. – Я не хотел поступать плохо.

– Не плохо, – прошептал Роджер, убирая за ухо Джема шелковистую прядь. – Не терзай себя. Мы с мамой все уладим. Обещаю. И завтра можешь не ходить в школу.

Джем облегченно вздохнул и обмяк, словно мешок с зерном. Потом поднял голову и тихо рассмеялся.

– Как ты думаешь, мама устроит взбучку мистеру Мензису?

Первым признаком надвигающейся катастрофы для Брианны стал треугольник света на путях, который съежился и исчез за долю секунды, потребовавшуюся на то, чтобы огромные двери сзади захлопнулись с таким грохотом, что казалось, воздух в туннеле содрогнулся.

Брианна ругнулась – Джема за такие слова она непременно отправила бы вымыть рот с мылом – с искренней злостью. Но негромко, так как поняла, что происходит, едва дверь захлопнулась.

Брианна ничего не видела – за исключением цветных разводов, которыми сетчатка глаз отреагировала на внезапную темноту. Однако вход в туннель был всего футах в десяти или около того, и Бри услышала, как задвижки возвращаются на место: они приводились в движение большими колесами на стальных дверях и издавали скрежещущие звуки, как будто кто-то разгрызал кости. Она осторожно повернулась, сделала пять шагов и вытянула руки. Да, это действительно двери: большие, массивные, отлитые из стали и теперь накрепко закрытые. С той стороны она услышала смех.

«Хихикают, – подумала она с негодованием. – Как мальчишки!»

Точно, мальчишки. Она сделала несколько глубоких вдохов, борясь со злостью и паникой. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, она разглядела между пятнадцатифутовыми дверями тонкую полоску света. Тень человека заслонила свет, но тут же отпрянула, сопровождаемая шепотом и хихиканьем. Кто-то пытается заглянуть внутрь, вот идиот, подумала Бри. Что ж, удачи ему, пусть попробует что-нибудь разглядеть. Не считая ниточки света, разделяющей двери, гидроэлектрический туннель под озером Эррочти был темным, как преисподняя.

По крайней мере, можно использовать эту ниточку света, чтобы сориентироваться. Размеренно дыша, Брианна с осторожностью – не хотелось споткнуться и с грохотом упасть, чтобы еще больше позабавить бабуинов снаружи, – двинулась к металлическому ящику на левой стене, в котором были расположены силовые переключатели, контролирующие освещение туннеля.

Она нащупала ящик и, обнаружив, что он заперт, на мгновение запаниковала, пока не вспомнила о большой бряцающей связке потертых ключей, которую вручил ей мистер Кэмпбелл. На каждом ключе была потрепанная бумажка с написанной от руки пометкой о его назначении. Естественно, Бри не могла прочитать эти чертовы пометки. И гребаный Энди Дэвис как бы между делом позаимствовал фонарик, которому полагалось висеть на ее ремне, сказав, что хочет заглянуть под грузовик: мол, масло подтекает.

«Они это очень хорошо спланировали», – угрюмо подумала Бри, перебирая ключи и, после нудного копошения и царапания, вставляя их один за другим в крошечную невидимую скважину. Все трое были явно в этом замешаны: Энди, Крейг Маккарти и Роб Камерон.

Она трезво оценивала ситуацию, и когда ее попытки осторожно повернуть поочередно все ключи не увенчались успехом, перестала экспериментировать. Брианна поняла, что добрые коллеги предусмотрели и это: Крейг брал у нее ключи, чтобы отпереть ящик с инструментами в грузовике, и вернул их с чрезмерно учтивым поклоном.

Они все вытаращились на нее – само собой! – когда ее представили как нового инспектора по безопасности, хотя Бри предполагала, что им заранее был известен тот шокирующий факт, что она женщина. Роб Камерон, привлекательный молодой мужчина, который явно сам себе нравился, откровенно осмотрел ее с ног до головы, прежде чем с усмешкой подать руку. Бри окинула его таким же медленным оценивающим взглядом перед тем, как ответить на рукопожатие, а двое других рассмеялись. Впрочем, и Роб тоже, надо отдать ему должное.

Бри не ощутила никакой враждебности, пока они все ехали до озера Эррочти, и подумала, что заметила бы ее сразу. Это всего лишь глупая шутка. Скорее всего.

«Честно говоря, захлопнувшиеся позади тебя двери – не первый намек на то, что что-то происходит», – уныло размышляла Бри. Она была матерью слишком долго, чтобы упустить выражение скрытого удовольствия на лице мальчишки или нарочито невинный вид, который он на себя напускает перед тем, как устроить шалость. Именно такое выражение она бы заметила на лицах всей ремонтно-обслуживающей бригады, если бы внимательнее к ним пригляделась. Однако половину мыслей Бри занимала работа, а другая половина пребывала в восемнадцатом веке, беспокоясь за Фергуса и Марсали и воодушевляясь образом своих родителей и Йена, благополучно добравшихся наконец до Шотландии.

Но что бы ни происходило в прошлом… «Давно произошло», – решительно поправила она себя, – сейчас у нее есть другие поводы для беспокойства.

Бри стало интересно: чего они ожидают от нее? Что она будет кричать? Плакать? Колотить в двери и умолять выпустить ее?