Портрет Клэр рассмешил его. Это изображение, напротив, растрогало так, что он чуть не заплакал. Роджер осторожно закрыл книгу.

Сколько же веры в них было! Чтобы создавать, прятать, отправлять вещи, вот эти хрупкие документы сквозь века, надеясь только на то, что они сохранятся и достигнут тех, кому предназначены. Вера в то, что Мэнди однажды окажется здесь и прочтет их. Роджер с болью сглотнул, в горле стоял ком.

И как только им удалось? Что ж, говорят, вера горами движет, хотя его собственная сейчас, похоже, не способна сдвинуть и кротовью кучку.

– Иисусе, – пробормотал он то ли от чувства безнадежности, то ли взывая к Божьей помощи.

Мелькнувшее за окном движение отвлекло Роджера от чтения бумаг, он посмотрел и увидел Джема, который выходил из кухонной двери в дальнем конце дома. Раскрасневшись и ссутулив плечи, он нес в руках сетчатую сумку, сквозь которую Роджеру удалось разглядеть бутылку лимонада, буханку хлеба и еще какую-то еду. Ошарашенный, Роджер глянул на каминные часы, испугавшись, что напрочь потерял счет времени, но нет. Часы показывали ровно час дня.

– Что за…

Отодвинув бумаги, он встал и поспешил в другой конец дома, но успел лишь увидеть, как маленькая фигурка Джема, одетая в ветровку и джинсы (в школу их носить не разрешалось), идет через луг.

Роджеру не составило бы труда его догнать, но вместо этого он замедлил шаг и, соблюдая дистанцию, последовал за ним.

Джем явно здоров, значит, в школе случилось что-то ужасное. Интересно, он сам ушел или его выгнали с уроков? Пока никто не звонил, но сейчас в школе как раз заканчивается обед. Если Джем воспользовался этим, чтобы сбежать, вполне возможно, что никто пока ничего не заметил. До школы почти две мили пешком, но для Джема это сущий пустяк.

Джем подошел к окружавшей поле каменной ограде и, перемахнув через нее, целенаправленно устремился в сторону пастбища, на котором паслись овцы. Куда он направился?

– Черт подери, что ты натворил на этот раз? – пробормотал Роджер себе под нос.

Джем посещал деревенскую школу в Брох-Мордхе всего пару месяцев, и это было его первое знакомство с образовательными учреждениями двадцатого века. После их возвращения Роджер обучал Джема дома в Бостоне. Бри ухаживала за Мэнди, пока та восстанавливалась после операции, спасшей ей жизнь. Когда Мэнди благополучно вернулась домой, им пришлось решать, что делать дальше.

По большей части именно Джем настоял на переезде в Шотландию, хотя Бри тоже этого хотела.

«Это их наследие, – утверждала она. – В конце концов, Джем и Мэнди – шотландцы по крови, как с твоей, так и с моей стороны. Я хочу, чтобы они не забывали, кто они». И, конечно, связь с дедом, это было понятно без слов.

Роджер согласился и подумал, что в Шотландии Джем, возможно, не будет так сильно выделяться: несмотря на знакомство с телевидением и месяцы, проведенные в Штатах, он до сих пор разговаривал с ярко выраженным шотландским акцентом, который сделал бы его весьма заметной персоной в Бостонской начальной школе. «С другой стороны, – заметил про себя Роджер, – Джем из тех, кто всегда и везде привлекает к себе внимание».

Все же не было никаких сомнений в том, что жизнь в Лаллиброхе, в маленькой шотландской сельской школе гораздо больше похожа на то, к чему привык Джем в Северной Каролине. Учитывая природное умение детей приспосабливаться к новым условиям, Джем без особых проблем приживется в любом месте, где бы ни оказался, подумал Роджер.

А что до его собственных планов в Шотландии… Об этом он помалкивал.

Джем дошел до конца пастбища и разогнал кучку овец, которые закрыли проход к воротам, выходящим на дорогу. Черный баран наклонил голову и угрожающе направился в его сторону, но Джем не испугался. Крикнув, он замахнулся сумкой, и напуганный баран резко отскочил, вызвав улыбку у Роджера.

Он не беспокоился насчет умственных способностей Джема, хотя… Может, и беспокоился, но уж точно не из-за их недостатка, а скорее из-за того, в какие неприятности они могли завести сына. В школе всем сложно, не говоря уже о новой школе. И уж тем более там, где ты выделяешься, словно белая ворона, и неважно, по какой причине… Роджер вспомнил свою школу в Инвернессе, где он всегда был изгоем: сначала как сирота, а потом – как приемный сын священника. Прошло несколько ужасных недель тычков, насмешек и украденных обедов, прежде чем он научился давать сдачи. Хоть эти действия и вызвали некоторые трудности с учителями, но в итоге проблема разрешилась.

Может, Джем подрался? Крови Роджер не видел, но, возможно, это только издалека. Хотя он порядком удивился бы, если бы Джем затеял потасовку.

Неделю назад было одно происшествие, когда Джем заметил огромную крысу, сбежавшую в дыру под школой. На следующий день он принес кусок веревки и поставил силок перед тем, как идти на занятия. На переменке он пришел за своей добычей и деловито ее освежевал. Такое зрелище вызвало восторг среди мальчишек-одноклассников и привело в ужас всех девочек. Учительнице тоже не слишком понравилось: мисс Гленденнинг была горожанкой из Абердина.

И все же это была деревенская школа, в которую большинство учеников приходили из близлежащих ферм и хозяйств. Их отцы ловили рыбу и охотились, они-то уж точно не питали особого сочувствия к крысам. Директор школы, мистер Мензис, похвалил Джема за его мастерство, но попросил, чтобы в школе это больше не повторялось. Он позволил Джему сохранить шкурку, и Роджер торжественно пригвоздил ее к двери сарая.

Джем не стал открывать ворота пастбища, а проскользнул между перекладинами, протащив сумку за собой.

Неужели он пошел на главную дорогу, чтобы словить попутку? Роджер прибавил шаг, обходя кучки овечьего помета и расталкивая коленями пасущихся овец, которые нехотя пропускали его, издавая негодующее «ме-е-е».

Нет, Джем повернул в другую сторону. Куда, черт возьми, он направился? Проселок, который вел к шоссе, не вел никуда, если двинуться по нему в другую сторону, и заканчивался там, где земля постепенно переходила в крутое скалистое нагорье.

Судя по всему, туда-то Джем и шел – в горы. Он свернул с тропинки и принялся карабкаться наверх. Его маленькую фигурку почти скрывали буйные заросли папоротника-орляка и свисающие ветки рябин, растущих на склонах внизу. Очевидно, Джем, следуя освященной веками традиции шотландских горцев-изгнанников, решил скрываться среди скал.

Именно при мысли о горцах-изгнанниках Роджера осенило – Джем направляется к Пещере Серого Берета.

Джейми Фрэзер прожил там семь лет после разгрома при Каллодене – прятался от солдат герцога Камберлендского, практически в двух шагах от родного дома и под защитой своих арендаторов. Они никогда не произносили его имени вслух, называя его Серым Беретом – по цвету вязаной шотландской шапки, которую он надевал, чтобы скрыть свою огненно-рыжую шевелюру.

Такая же рыжая шевелюра маяком мелькнула на полпути к вершине холма и исчезла за скалой.

Роджер понял, что среди скал может легко упустить Джема, даже с его ярко-рыжими волосами, и ускорил шаг. Может, окликнуть? Он примерно знал, где пещера – Брианна рассказывала о ней, – но никогда там не был. Внезапно ему стало интересно, откуда Джем знает о ее местонахождении. Впрочем, возможно, и не знает, а просто ищет наугад.