Итак, первая слабость. Вся российская аналитика раздроблена на «площадки», каждая из которых, в свою очередь, привязана к интересам разных групп олигархов, «силовиков» и госбюрократии, объединённых в обособленные конгломераты. Это означает, что аналитики каждого такого конгломерата не могут выйти за рамки разрешённого дискурса. Не имеют права называть некоторые вещи своими именами, рассматривать определённые темы и т. д. Причём разрешённый для данной «площадки» дискурс складывался не менее 25 лет, и теперь для самих аналитиков внутренне крайне дискомфортно нарушать табу.

Потому в США, Японии и КНР, где действуют точно такие же обособленные конгломераты, для того чтобы заставить аналитиков изменить дискурс, вынуждены прибегать к тотальным чисткам экспертных площадок. В России требуется то же самое, и этот процесс уже начался. Иными словами, аналитика в РФ входит в период, когда устоявшийся авторитет эксперта или «площадки» являются ключевыми признаками для чистки.

Осознать такое положение дел крайне болезненно. Исправить, повернуть вспять – невозможно. Можно лишь игнорировать. Но игнорирование служит основой для сокрушения теперь уже всего конгломерата, который включает в себя данную экспертную «площадку». Логика принятия решения по подавлению такого конгломерата проста: он, дескать, не может осознать реалии современной действительности, и потому стал опасен для союзников. Конгломерат лишается внешней поддержки и подвергается быстрому разграблению со стороны своих естественных конкурентов – других конгломератов.

С этой проблемой раньше России столкнулись многие украинские конгломераты. И во всех подобных случаях причина одна – экспертные «площадки», обеспечивающие выживание своих конгломератов, не модернизируются.

Обратный пример – быстрое усиление главы Чечни Р. Кадырова, которое началось несколько лет назад с того, что источники его информационно-аналитического обеспечения показали удивившую тогда многих способность к восприятию новых технологий.

Итак, первая слабость аналитики в РФ – устоявшийся авторитет и связанная с ним жёсткая включённость ведущих экспертов и аналитиков в системы отношений. В результате, источник силы аналитиков и экспертов – влиятельность – стал их главной слабостью.

Вторая слабость состоит в неправильном понимании исторического наследия, из которого выросли сами эксперты и аналитики, как профессионалы. Бытует мнение, что в РФ, как и в СССР, бюрократия является правящим классом. Другой вариант этого тезиса – ни в СССР, ни в России не было и нет правящего класса, и всё, что здесь происходило и происходит, определяется тем, что РФ, как и ранее Союз, полностью подчиняется приказам правящего класса Запада. По существу, это два варианта одной и той же ошибки.

Если говорить упрощённо, бюрократия – сословие контролёров, проверяющих модели поведения людей и организаций на соответствие спискам разрешённых и запрещённых моделей поведения, на которых основана жизнь общества. При этом контролёры не имеют права формировать сами списки. Списки моделей поведения, читай – фундаментальные правила игры, создающие общество, задаёт правящий класс. Иными словами, бюрократия не может быть правящим классом. (Правящим классом не могут быть и владельцы крупных состояний – в силу социальной примитивности их интересов и узкого эгоизма действий.)

Таким образом, даже самый высокопоставленный бюрократ, став экспертом или создав «аналитическую структуру», не имеет знаний о том, как задаются и внедряются изменения в списки разрешённых и запрещённых моделей поведения. Он никогда не касался технологий изменения правил игры, создающих общество.

Российская аналитика совершенно не понимает этой тонкости. И как следствие, не знает, что существует два различных стандарта информационных документов. В аналитике РФ абсолютно доминирует лишь один стандарт, который и получил название «анализ». Он основан на движении документов снизу вверх. Т. е. на изучении отдельных фактов с оценкой достоверности источника информации. Далее документы обобщаются, усложняются по структуре тем, но сохраняют родовой признак этого стандарта: указание и оценку достоверности источника, которую перепроверяет «старший уровень».

Другой стандарт основан на движении документов сверху вниз. Он базируется на краткой схеме ситуации без её оценки, без прогноза развития и без указания источников информации. Источником является группа, выпускающая такой документ. Так работал ЦК КПСС: закрытые письма ЦК и т. п. Но к моменту прихода к власти М. Горбачёва, вся технология генерации и управления потоками документов второго стандарта была «спрятана»: партия готовилась к «особому периоду» и переходу на нелегальное положение (активная подготовка к этому переходу началась, примерно, в 1972 г.).

Хорошо известен факт, что разведка и аналитика всегда действуют в условиях огромных потоков информации. Задача – «выловить» значимую информацию и проверить её достоверность. Однако при этом любой руководитель принимает решения в условиях катастрофического дефицита информации. Сопоставление одного и другого служит наглядной иллюстрацией тезиса, что практически весь документопоток, предлагаемый аналитической службой, руководителю не нужен. Не нужен, потому что руководитель должен принимать решения на основе совершенно иного стандарта документов, позволяющих ему оценить ситуацию в ключе, соответствующем его потребностям.

Таким образом, вторая слабость российской аналитики состоит в полном отсутствии людей, имеющих знания и опыт работы с технологиями генерации документов информобеспечения стратегического управления на основе второго стандарта. Для эффективного принятия политических, экономических и военных решений документопоток, создаваемый нынешней аналитикой, не применим. Отсюда – признанный «наверху» факт, что политическая аналитика в стране отсутствует или предельно слаба.

Третья слабость российской аналитики происходит из того, что в российском аналитическом сообществе огромную роль играют выходцы либо люди, связанные со спецслужбами и военной разведкой. Однако в СССР были строгие законы, ограничивавшие аналитическую деятельность КГБ и ГРУ. Например, КГБ законом запрещалось проведение политической и идеологической работы на территории Союза. Было запрещено проведение политических, в том числе подрывных, акций за рубежом. КГБ не имел права заниматься аналитической работой по своим материалам, а был обязан передавать в ЦК КПСС и другие организации только чистые факты, без всяких анализов и выводов. Последним занимался ЦК – главная спецслужба Советского Союза.

В качестве иллюстрации к сказанному напомним один факт. С февраля 1921 г. Ф. Дзержинский был назначен наркомом путей сообщения. Но под прикрытием борьбы с массовыми хищениями на железной дороге, на базе НКПС была создана мощная внутренняя политическая разведка – с целью своевременного выявления угроз военных переворотов, политического саботажа и иных антисоветских заговоров. С февраля 1934 г. эту разведслужбу возглавил Л. Каганович, совместив руководство ею с руководством Комиссией Партийного Контроля (КПК) при ЦК ВКП(б), т. е. партийной контрразведкой.

Третья слабость аналитики состоит в том, что в основе российского аналитического сообщества не лежат советские традиции и опыт создания и управления системой анализа и систематизации информации по политической и военно-политической ситуации в стране. Нет и не было кадров. Нет и не было соответствующих оргтехнологий. И т. д.