Где-то в нейтральных водах.

АПЛ типа «Боррей» «Владимир Мономах».

Приятный глазу тусклый свет освещал каюту, где возле постели агента Стивенсон сидел на стуле Андрей, продолжая неотрывно смотреть на неё и благодарить небо, судьбу и Бога за то, что она осталась в живых! Видимо, это была судьба, которая сама решает, что дать людям, а что у них забрать. В этот раз Призраку, наконец, было что-то дано. Нет, не забрано и уничтожено, а дано! Он не знал пока, радоваться ему или огорчаться. Ему, в первую очередь, хотелось верить! Верить в то, что теперь всё будет не так и, быть может, что-то изменится, и всё будет намного лучше, чем было раньше, а он, приняв всё новое, наконец, изменится… Однако пока сложно было задумываться о будущем, ведь нужно было пережить ещё настоящее, а настоящее было суровым и несправедливым. Он не знал, как отреагирует руководство на то, что он подобрал агента ЦРУ и спас её! Бесспорно, Романов рисковал своей карьерой и должностью, но что она была по сравнению с тем, что Анджелина была жива и теперь после операции поправится! Андрею казалось, что всё расцветает, и весна приходит к нему, несмотря на то, что ещё была глубокая зима, и в Москве лежал снег.

— Анджелина, Анджелина, — слегка потормошив её, позвал Романов, видя, как она начинала приоткрывать глаза после наркоза. Андрей продолжал сидеть рядом с её постелью на стуле и держать её за руку. Он смотрел на неё неотрывно, словно не видел её много лет. Его правая рука ныла, но Призрак пытался не обращать на это никакого внимания. Внезапно Анджелина открыла глаза и измученно посмотрела на Романова.

— Андрей… — сказала она.

— Что, любимая? — произнёс Призрак.

— Где я? — с трудом говоря, спросила она.

— Ты на подводной лодке, которая движется во Владивосток, — добавил Романов. — Как ты себя чувствуешь?

— У меня какая-то слабость, — вполголоса ответила она.

— Пули из тебя все вытащили. На ноге кость не задета, а вот рука пострадала больше. Там кость слегка задело. Ключица — тоже слегка кость задело, но тебе очень крупно повезло, что пуля прошла рядом с сонной артерией! На шее же просто сильная царапина. Ты потеряла много крови, но и эту проблему удалось решить, — сказал Андрей, поцеловав её в лоб.

— Спасибо, — вымученно добавила агент Стивенсон.

— О чём ты, Анджелина? Как я мог тебя оставить там? — потрясённо произнёс Призрак.

— Ты же сам был ранен. Тебе же было тяжело меня тащить на себе! — сжав ладонь Романова в своей, сказала она. Её рука расслабилась, и она с любовью посмотрела на него.

— Отдыхай! — добавил Андрей, ласково улыбнувшись ей. — Я ещё посижу с тобой. Закрывай глаза и поспи. До Владивостока ещё есть время, — произнёс Призрак и поцеловал её в бледные губы. Она закрыла глаза и, расслабившись, задремала.

Глава 22

Где-то в Швейцарии. Частная клиника.

Глаза Робинсона резко открылись. В палате было темно. За окном стояла ночь. Он лежал на постели и пытался оглянуться по сторонам, но бинты мешали ему. Внутри него царило какое-то беспокойство, словно чувствовал, что он в палате не один. Голова и кисти рук были полностью перевязаны бинтами, не давая ему возможности оценить обстановку за счёт наркоза, который ещё не покинул организм. Кайлу хотелось пить, но кого было попросить? Ведь он был один в палате, или не один? Ощущение того, что в палате был ещё кто-то, не покидало его, и Робинсон произнёс:

— Кто здесь?

— Не шевелитесь, мистер Робинсон! — внезапно раздался чей-то монотонный женский голос. Он был спокойным и негромким, но весьма уверенным и жёстким.

— Кто здесь? — нервно повторил свой вопрос Кайл, ощущая учащение ритма своего сердца, стучавшего всё сильнее и сильнее. Он чувствовал себя беззащитным перед обстоятельствами, и это ему не нравилось, и даже пугало его.

— Не так важно, мистер Робинсон, кто я! Важно то, что генерал Андертон, которому вы служили верой и правдой, много лет предавал вас, — начала разговор женщина, удобно расположившаяся на кресле в углу палаты.

— Но почему? — потрясённо спросил Кайл.

— Всё просто! — усмехнувшись, сказала она. — Он принадлежит одному обществу, которое диктует ему то, что следует делать и выполнять. В наши времена в этом нет ничего удивительного или неожиданного. Каждый стремится продать себя подороже, забывая о чести и долге, — жёстко добавила женщина.

— Что вы хотите от меня? — волнительным голосом спросил Робинсон, пытаясь так повернуть голову, чтобы увидеть свою собеседницу, но бинты не давали возможности этого сделать.

— Что я хочу? — вопросом на вопрос ответила женщина. — Вы это сейчас узнаете! Теперь, мистер Робинсон, вы будете работать на меня. Я всё же спасла вас. Вы в долгу у меня. И теперь обязаны мне его отплатить.

— Но всё же кто вы? — волнительным голосом ещё раз спросил Кайл.

— Это вы узнаете со временем, — резко и жестко ответила женщина.

— Хорошо, но чем тогда я буду заниматься? — с неподдельным интересом спросил Робинсон.

— Вот этот вопрос мне нравится больше, чем те предыдущие, которые были глупы и наивны, — боле мягким тоном ответила женщина.

— Так чем?

— Мы объявим войну тем, кого нельзя называть людьми! Тем, кто стоит на таком верху, до которого не сможет добраться никто, потому что это своего рода Олимп Богов! Те, с кем нам предстоит сойтись в неравной битве. Генерал Андертон — пешка у них, но, правда, у них таких пешек много, даже очень много. С этого дня мы объявим войну Синдикату, за которым стоит всё самое бесчеловечное, что происходит в нашем мире. Но, правда, помощи нам ждать будет практически не от кого.

— Вы, кажется, слегка не в себе, — добавил Кайл, выслушав всё.

— Ничуть, мистер Робинсон! — издевательски усмехнувшись, сказала женщина. — Вы же, наверное, тоже гонялись за образцом, который имеет название «Лик Смерти»? А?

— Откуда…

— Лучше заткнитесь. Сейчас он уже у Призрака, а копия этого образца находится в распоряжении Синдиката. Теперь-то вы поняли, что я не сумасшедшая и знаю много, даже очень много?

— Да, но… Кто входит в этот Синдикат? — с интересом спросил Кайл, чувствуя, как по лбу струится холодный пот.

— Синдикат, точнее его верхушка, состоит из тринадцати членов, которые и решают судьбу этого мира. Каждый член представляет какой-либо регион, за который несёт полную ответственность. Также есть самый главный из всех. Все самые щекотливые вопросы решает только он, не обращаясь к мнению остальных. После идёт очень сложная иерархия, которую сложно объяснить на словах, но на бумаге она более