Тебя же никто сразу со службы не отпустит, и воткнут в группу черт знает кого. А так уже есть надежный человек. Очень надежный. Мари мы скажем об этом завтра, пускай везет на нее документы. И завтра же потянем Риву на полигон. Надо срабатываться. Понятно? А теперь поцелуй нас сюда и сюда…

Вот так. Жены, несмотря на мои опасения, оказались очень благоразумными девушками, и я с ними совершенно согласен.

Утром я вручил Мари подарок для Пола, список снаряжения и оружия для Ривы, потом мы все дружно с начальницей попрощались и проводили ее на аэродром.

— Мари я рада тебя видеть. Рассказывай, как все прошло.

— Я вас тоже. До определенного момента все шло нормально, команда сработала отлично, скрытность сохранили, психологическое давление на Хайруллу оказали достаточное. Он поплыл моментально и раскололся полностью. Все есть в докладной, и запись допроса тоже.

— Я слушала. Опять все сводится только к Витторио Корузи, наш фигурант никак не упоминается. Мы-то знаем, на кого Корузи работал, но это не доказательство.

— Я собиралась взять Витторио, и мы могли бы получить конкретные доказательства. Но вы мне не разрешили, а потом нас чуть не сбили…

— Вас бы не сбили, Мари. Поверь. Витторио только успел отдать команду посадить вас, и все. Его сразу арестовали, и через пятнадцать минут он скончался от сердечного приступа. Два перевалочных лагеря рабов, которые он контролировал, и лабораторию по изъятию органов патрульные ликвидировали. Людей частично привезли сюда, остальным выдали новые пособия, документы и отправили назад в Дагомею.

— Мы могли сами взять Витторио. И получить сведения.

— Не могли. Пришлось бы убивать сотрудников Ордена, они его охраняли, и ваш засвет был бы обеспечен. А так, как только до нашего «друга» дошла информация, что принца допрашивают, и Витторио, соответственно, засвечен, он сразу дал команду его убрать. И выдал расположение лагерей и лаборатории, как информацию, добытую его людьми. Патрульные силы законно провели операцию, все и всех уничтожили, кстати, им оказала серьезный отпор группа наемников. Есть потери. Разумеется, доказательств причастности кое-кого не обнаружено, лаборатория вместе с персоналом таинственно быстро сгорела. Но мы его уже сильно озаботили, и он роет землю в поисках информации о том, кто на него наезжает. Ничего пока не нашел, приказ на обеспечение военными вашей операции пришел из их же штаба. А вот того, кто его отдавал, так и не нашли. Самолет, вместе с пилотом, который вас перевозил, сегодня упал в море. Поиски ничего не дали… поверь, это чистое совпадение. Вычислить его было невозможно. Самолет не орденский, бортовых номеров нет, сам пилот — частный контрактер, даже не имеющий постоянного места жительства. Да ты сама это знаешь. Вот такая случайность. Как вела себя команда?

— Отлично.

— Приручаются?

— Есть прогресс. С девушками. С Волошиным сложнее, но тоже продвигаюсь. Либерман они приняли, а ею управлять будет полегче, рычаги действенные есть.

— Хорошо, ты знаешь, что надо делать.

— Знаю. Базу в Африканском халифате тоже уничтожили?

— Вот ее как раз нет. Это сделаете вы…

Проводив Мари, мы захватили снаряжение и Риву, у которой как раз образовался выходной, и помчали на полигон.

Девочки предварительно с ней поговорили, Ревекка восприняла предложение с восторгом, особенно условия оплаты. Ей в очередной раз надоело сидеть в представительстве, и она собиралась попросить похлопотать Ингу о переводе обратно в патрульные силы. И ей было абсолютно все равно, кого и как убивать. Конечно, желательно поменьше евреев и побольше больше мусульман, особенно арабов.

Я устроил маленький тест по взрывному делу и сразу понял, что ее знания этого предмета далеко выходят за рамки моих скромных познаний, в основном почерпнутых из интернета, старенького учебника «Руководство по подрывным работам» образца 1959 года, и уж совсем древней книги некого Ипатовича-Горянского «Подрывное дело», которые я случайно обнаружил в Москве, в книжной комиссионке, и от скуки зачитал до дыр.

Рива хорошо владела израильской системой единоборств Крав Мага, отлично стреляла из всех видов оружия, даже оказалась знакома со снайперской винтовкой, а с АКМ-ом обращалась вообще виртуозно. Все-таки национальное оружие его практически копирует. Хотя, как она рассказала, «Цахал» почти поголовно перевооружили на М-16 и М-4 по экономическим и политическим мотивам. «Галил» был почти в два раза дороже американской винтовки, а Америка, в рамках спонсорской помощи, за совершенно смешную цену, да еще и с боеприпасами и ЗИПом, закинула в Израиль такое количество своих винтовок, что «Галилы» теперь производят только на экспорт.

Я пострелял здесь из М-4, выпросил у одного из морских пехотинцев, пообещав, что если я ее испорчу, то взамен подарю ему АК-101. Парень, похоже, с надеждой ждал, что я все-таки ее испорчу, и даже, наверное, подумывал кидануть песка в затвор, но я его разочаровал. Винтовка оказалась очень удобной, легкой и точной. Я отстрелял из нее три магазина подряд и осечек не случилось. Герда мне объяснила, что за ней надо тщательно ухаживать, использовать только разрешенные патроны, по джунглям и пустыням не таскать, на пол с высоты не бросать и более пяти магазинов подряд не стрелять. А вообще, если честно, винтовка мне понравилась. Но это касалось только стрельбы, будет не очень приятно, если ее вдруг заклинит в разгар боя.

Далее мы прошли несколько раз полосу, поштурмовали учебные дома, и я понял, что Рива подготовлена весьма солидно. Герда, основной наш эксперт, сказала, что та прошла очень серьезную профессиональную подготовку, и я еще больше зауважал израильскую армию.

Я наладил следующую систему обучения: сначала мы отрабатывали слаживание в группе в разных условиях, затем проходили специальную целевую подготовку. Герда учила нас особым тактическим приемам из арсенала телохранителей, стрельбе из пистолета и рукопашному бою, Инга преподавала снайперскую подготовку, а Риву я обязал преподавать минно-взрывное дело. На себя я взял нелегкие обязанности руководителя учебного процесса и общую огневую подготовку. Выматывались мы к концу занятий на полигоне неимоверно, работалось весело, с удовольствием, и мы назло себе все ужесточали нормативы.

Занятия, как всегда, закончились в тире. Отстрелявшись, мы, не заезжая домой, только попрятав автоматическое оружие в машине, заявились к Жоре в «Полосатик», слегка ошеломили посетителей своим грязно-запыленным видом и дружно съели все, что у него было.

Жора сначала не признал в Риве еврейку, а затем впал в восторг и долго общался с ней на иврите. Вот и хорошо, теперь девочка попала в надежные руки еврейской, то есть русскоговорящей общины. Рива вполне прилично владела русским — ее бабушка в свое время эмигрировала в Израиль из Жмеринки — но с сильным акцентом. Кстати, между делом выяснилось, что Рива очень дальняя родственница Моисея Львовича, чьи предки тоже из Жмеринки. И это тоже хорошо, не пропадет девочка, в случае чего.