Самолеты Ту-16 200-го тяжелобомбардировочного полка на аэродроме Бобруйска

При всем при том результат бомбардировками все же достигался: сотрясавшие землю сотни взрывов производили сильнейшее психологическое давление на противника, вынуждая покидать занимаемые позиции и искать убежища в горах. Сами бомбардировщики выглядели грозным и притом неуязвимым врагом, нагонявшим немалый ужас самой возможностью своего появления, грозившего исчезновением целым селениям. Удар «тушек» менял сам рельеф, снося горы и превращая тропы и перевалы в непроходимые завалы битого камня. Признавалась и ценность реального боевого опыта «понюхавших пороху» экипажей. В итоге, за несколько боевых вылетов, нечастых в практике «дальников», командиры обеих групп получили ордена Боевого Красного Знамени.

Афганскую кампанию принято сравнивать с вьетнамской войной. Напрашивается параллель и в оценке работы ДА. История повторялась: начав с использования звеньев штурмовиков и истребителей, американские ВВС были втянуты в бесконечную цепь наращивания ударов, и уже через год вовлекли в дело стратегическую авиацию, пытаясь тоннажем бомб решить все задачи. Тем не менее при всем кажущемся подобии следует учитывать принципиальные отличия. Ограниченный контингент советских войск был впятеро меньшим, чем американские силы во Вьетнаме, боевые действия носили значительно менее масштабный характер, и соответственно ВВС 40-й армии даже с привлекавшимися частями на порядок уступали многотысячной авиационной армаде США. Севернее 16-й параллели США все же имели дело с государством, включая предприятия, склады, транспортные узлы с мостами, станциями и портами – привычными крупными целями для бомбардировки. Даже на Юге, где практиковались повальные ковровые бомбардировки, целью служила сеть дорог, по которым перебрасывали пополнение и оружие.

Эти рецепты не подходили к борьбе с разрозненным и малочисленным противником, как это имело место в чисто противопартизанской афганской войне. Соответственно и участие ДА в ней оставалось эпизодическим. Все необходимое противник носил с собой, не нуждаясь в предусмотренной военной наукой опоре на инфраструктуру – укрепления, склады, штабы и казармы, привычно отыскиваемые разведкой. Даже сохранившиеся с давних времен крепости и пещеры, которые могли служить пристанищем моджахедам, брались на заметку и выглядели «надежной мишенью», тут же оставлялись привычными к кочевью бойцами, растворявшимися в горах и «зеленке». Когда самый большой урон наносили засады на дорогах и в селениях, мощь бомбардировщиков не находила применения.

Складывалась неловкая ситуация: противник продолжал набирать силу, расширяя сферу влияния, но не подходил для чересчур мощной авиации, буквально не замечавшей врага. Это в полной мере относилось к итогам «Большого Панджшера» 1984 года. Хотя тогдашний командующий 40-й армии генерал-лейтенант Л.Е. Генералов и называл его «примером наиболее крупной и результативной операции», реальные успехи были более чем скромными. Панджшер спустя считаные месяцы пришлось оставить, и в него вернулись избежавшие больших потерь отряды и сам Масуд. Заключение ГлавПУРа гласило: «Опыт подтвердил невысокую эффективность проведения крупных военных операций именно с военной точки зрения, а иногда и их политический ущерб». Что же касается бомбовых ударов, то пехота высказывалась еще определеннее, упрекая авиаторов, что те «даром свой шоколад едят».

Ту-16 из состава бобруйского 200-го тбап

И все же летом 1986 года ДА вновь была привлечена к работе по Афганистану. Само наличие столь мощной силы требовало ее использования. В те месяцы готовился широко декларированный вывод части ОКСВ, в ходе которого страну должны были покинуть шесть полков (впрочем, параллельно шло пополнение армии). Дальним бомбардировщикам надлежало воспрепятствовать передвижению душманов и обстрелам уходящих колонн. Кроме того, намечался ряд операций на юге, нуждавшихся в авиаподдержке. К этому времени, помимо обычных боевых действий, сопровождавших мероприятия по «чистке» провинций и возвращению их под власть Кабула, – занятию столь же регулярному, как и безнадежному – вошли в обиход удары по базам и базовым районам, на которые стали опираться «полки» и «фронты», объединявшие под началом крупных полевых командиров прежние разрозненные банды. Различались базы, служившие опорой одному формированию, перевалочные базы и пункты, с которых шла отгрузка оружия и отправка караванов, и крупные базовые районы, включавшие штабы, склады, оружейные и патронные мастерские, узлы связи и учебные центры. Местами для них служили труднодоступные ущелья, затерянные в горах.

Характеризуя качественные перемены, аналитическая записка Управления боевой подготовки сухопутных войск еще в октябре 1984 года обращала внимание на появление объектов, которые «мятежники готовят к упорной обороне в инженерном отношении». Наиболее надежным средством их поражения становилась авиация. Однако «булавочные уколы» ВВС 40-й армии, вынужденных действовать на значительном удалении от баз, должного успеха не давали: на такое расстояние истребители и штурмовики Баграма и Кандагара могли в лучшем случае доставить пару бомб, причем из-за трудностей со снабжением время от времени штаб вынужден был даже вводить ограничения по расходу боеприпасов, обязывая экономить и подвешивать «за раз» только по одной бомбе![19]К тому же фугасной мощи предельных для них «пятисоток» не хватало для разрушения укрытий, нередко вырубленных в цельной скале или залитых бетоном. Любопытно, что после захвата баз некоторые пещеры не удавалось подорвать даже саперам – заложенные заряды не могли обрушить своды, и взрывы лишь вычистили их, словно под метелку.

Постановщик помех Ту-16П в сопровождении ударной группы

Защищенные цели требовали должных мер воздействия, и тут подходящими оказались те самые авиабомбы крупных калибров. Фугасный удар сверху вызывал сотрясения, растрескивание и обрушение камня, заваливавшего пещеры, а обвалы засыпали их входы. Бомбометание по склонам давало впечатляющий эффект: сход сотен тонн камней хоронил устья пещер и подходы к ним, на дно ущелий валились карнизы, немногочисленные дороги и тропы упирались в нагромождения скальных глыб, и на поиск обходных путей противнику приходилось тратить недели. Чтобы мощь взрыва не расходовалась впустую на поверхности, взрыватели выставлялись на срабатывание с замедлением, дававшим бомбе углубиться и взорваться в толще горы. Обычно применялись электрические взрыватели АВУ-Э и АВ-139Э, специально предназначенные для бомб большого калибра и высотного бомбометания. Они отличались повышенной безопасностью – окончательное взведение происходило лишь через 18–23 с после отделения от самолета. Особо выгодным оказалось применение специальных толстостенных бомб ФАБ-1500-2600ТС, которые, несмотря на «полуторатонный» калибр, имели действительную массу более 2,5 т. Прочная литая «голова» десятисантиметровой толщины (против 18-мм стенок головного обтекателя у обычной ФАБ-1500), подобно тарану, дробила камень и позволяла уйти в глубь скалы. Тем самым 469 кг ее содержимого давали больший эффект, чем 675 кг ВВ «полуторок» типов М-46 и М-54 (к тому же начинявший «тээску» тротилгексоген ТГАФ-5 обладал полуторным эквивалентом мощности по сравнению с обычным тротилом в остальных крупнокалиберных бомбах). Трехтонные бомбы моделей М-46 и М-54 содержали по 1400 и 1387 кг тротила, пятитонная ФАБ-5000М-54 – 2207,6 кг, а девятитонная ФАБ-9000М-54 – 4297 кг взрывчатки. Крупнокалиберные боеприпасы М-50 модели 1950 года к середине 80-х уже сняли с вооружения, как и бронебойные монстры БрАБ-3000 и БрАБ-6000, которые могли бы здесь пригодиться.