В 8 день вышеописанный капитан, передав пленных, возвратился к флоту…»

— Пускай шведский адмирал в ус не дует, — хитро щурился Апраксин, поглядывая на зеркальную поверхность залива. У него постепенно созрел новый замысел.

Свой план он и высказал вечером за ужином Змаевичу и прибывшим с войсками генералам Голицыну, Бутурлину и Головину.

— Размыслил я, что ныне-то штиль полный нам на руку. Ватранг, подобно ленивому коту на солнцепеке, не шевелит парусами. — Апраксин задорно посмотрел на собеседников. — Мы на скампавеях мимо его пробьемся, нам бы токмо щель найти или уйти в море подалее. Отпишу-ка о сем государю. А прежде схожу к Гангуту, досмотр учиню.

Журнал генерал-адмирала отметил: «В 14-й день г. адмирал с гг. генералами ездил на шлюпке для осмотрения неприятельского флота, и перед полуднем, прежде возвращения их ко флоту, прибыл на скампавее из Ревеля с письмом от Ц. В. капитан-командор Сиверс, с ним инженер-майор Люберас и несколько штурманов».

— Государь послал промерить фарватер для кораблей эскадры, — доложил Сиверс. — Он подумывает о подмоге вам.

— Сие приятно, — вздохнул Апраксин, — но токмо когда сбудется? Время-то уходит, как бы шведы не очухались.

Вызвал капитан-поручика Пашкова:

— Ввечеру на бригантине пойдешь в Ревель с эстафетой государю. На словах передашь, что нынче войсками весь берег до Гангута оседлан, как бы швед не надумал десантировать.

Море велико, в одном краю штилит, а в другом штормит. У Ревеля больше недели дул северный противняк. Пришла бригантина от Апраксина. Прочитав донесение, Петр выслушал капитан-поручика.

— Не спит адмирал, блюдет неприятеля, — похвалил царь Апраксина. — Ветер стихнет, пойдем и мы к Гангуту. — И тут же приказал Бредалю готовить фрегат «Святой Павел».

В море вышли в середине июля. На подходе к Гангуту Петр сразу прикинул диспозицию шведской эскадры.

— Крепко уперся Ватранг, от шхер половину моря перегородил, — пошутил он, выслушав доклад Апраксина. — Задумка твоя верная, обойти шведа в штиль, что еще придумал?

Сначала прошли шхерами вдоль бухты. Всюду на берегу работали солдаты, рыли окопы, траншеи, на мысу уже стояла батарея.

— На случай, ежели шведы задумают нас десантировать, — пояснил Апраксин.

— Верно, адмирал, нам отсиживаться здесь опасно, будто в мышеловке. Задует ветер, Ватранг с эскадрой навалится, запрет и перестреляет нас из пушек. У него сила в артиллерии.

Петр зашагал по берегу, прыгая через валуны, к мысу. По пути изучал проходы в шхерах, присматривался к береговому ландшафту, советовался с Апраксиным.

Вдали, впритык к шхерам, растянувшись цепочкой, лежала в дрейфе шведская эскадра.

Возвращаясь назад, Петр задумчиво остановился у перешейка. Он тянулся от бухты к противоположному берегу полуострова, кое-где блестели озера.

— Сколь велик перешеек?

— Не мерял, господин шаутбенахт, — развел Апраксин руками.

Царь зашагал на запад от восточного берега; вымеряя сажени, он вспоминал Нюхчу: «Там мы тащили фрегаты».

Как обычно, опередил всех, за ним едва поспевали Апраксин, Змаевич и свита…

У кромки западного берега, вытирая пот, Петр оглядывал залив, узкие проходы в шхерах. Виднеющееся вдали море…

— Нут-ко скажи, адмирал, сколь долго добирались мы от Нюхчи до Ладоги?

Апраксин пожал плечами, прикидывая. Далеко он был в то время, в Азове.

— Сколь помню, с месяц.

— Верно, так там полторы сотни верст, а здесь две, стало быть, за два дни сможем перетащить малые скампавеи.

— Как так?

— А вот сей же час сыскивай среди солдат сотни три плотников, тащи топоры с галер, руби кругляк, вокруг его навалом. Стели гать. Переволоку будем ладить денно и нощно…

Вечером «командировано для делания мостов от полка по 100 человек с майором Преображенским».

Шведы зашевелились. Утром к Ватрангу привели двух рыбаков, адмирал сам их допрашивал.

— Так ты говоришь, русские начали рубить лес и строить дорогу на перешейке? — Адмирал достал кошелек, положил на стол монету: — Хочешь еще заработать?

— Люди из Тверемине поговаривают, что у русских объявился их царь.

Ватранг задумался: «Неспроста прибыл царь, у него в Ревеле эскадра».

Спустя полчаса с адмиральского корабля ударила пушка. Ватранг вызвал младших флагманов.

Флагман радушно оглядел своих адмиралов.

— Вы, Эреншёльд, завтра утром возьмите шесть галер и три шверборта, обойдите Гангут и заприте русских у переволоки. Ваша сотня пушек скажет свое слово.

Второй флагман вопросительно посмотрел на Ватранга.

— Не исключено, эскадра из Ревеля придет на помощь галерам. Как увидите неприятеля, Лилье, дайте мне знать. Но мы не будем ждать. Галеры столпились, словно беспомощные котята, мы атакуем их и разобьем бомбардирами и пушками…

Недооценивал опытный, убеленный сединами шведский адмирал своего соперника, российского адмирала…

В Тверемине собрался военный совет. По старшинству открыл совет адмирал:

— Ватранг выжидать не станет. Не сегодня-завтра соберется с умом, навалится на нас, пушками сомнет.

— Что предлагаешь? — спросил Петр.

— Как прежде говорил: выждать штиль, прорваться морем. Завтра поутру отрядим вперед Змаевича, два десятка скампавей. Будет удача, за ним пойдешь ты, Лефорт.

На рассвете перед выходом в море Петру встревоженно доложил Апраксин:

— С переволоки прибежали солдаты, которые помост ладят. Против берега объявились шведы, с десяток кораблей.

Петр досадливо крякнул:

— Ну так и есть, Ватранг обложить решил нас, яко медведя в берлоге. — Тяжело вздохнул: — Пущай плотники стукают, а мы по твоей задумке поступим.

— С Богом, господин шаутбенахт, — благословил адмирал, — починай.

Утренняя дымка нехотя рассеивалась, открывая морскую даль. Весла тревожили зеркальную гладь залива, вымпел сник, обвился вокруг мачты, с востока пробивались первые лучи солнца, разгоняя туман.

Петр шел на галере Змаевича, шарил по горизонту подзорной трубой, вдруг глянул на капитан-командора и захохотал. Часть шведских кораблей отошла далеко в море. Цепочка блокады разорвалась.

— Тишь да гладь — божья благодать. — Он протянул трубу Змаевичу. — Гляди, шведы нам ворота отворили.

Змаевич, кажется, начал понимать замысел Петра.

— Шведы не могут сдвинуться с места, — проговорил Змаевич.

— Верно, командор, сейчас у нас превосходство в маневре и пушки их не страшны. Обходи шведов, огибай полуостров к тому отряду у переволоки, запрешь ему выход.