Третьего рейха, теперь передавали в Берлин одну и ту же басню: что вторжение якобы начнется в Па-де-Кале. И пока что вся абверовская переписка, которую взломала Бетт, свидетельствовала, что Берлин проглотил эту ложь с потрохами.

– Девушки, как вам удается выдерживать такой ритм? – простонал Джайлз. Он уже не сидел за столом, а буквально расползся, словно беспорядочная груда обтянутых твидом частей тела. – Черт возьми, нормальному человеку такое просто не под силу!

Пегги и Бетт переглянулись и пожали плечами. Просто назревал еще один Матапан. Однажды у них все получилось – получится и теперь. К концу дня всегда оставалась пара часов перед полуночью, когда работы было меньше, и именно в это время Бетт уходила в завихрения и закоулки «Розы». В ответ на запрос о других сообщениях, перехваченных на той радиочастоте, с которой работал Дилли, и на близких к ней частотах, прибыла одна-единственная бумажка.

– Помечено как маловажная информация, – пояснила секретарша.

– Давайте.

Какая прелесть, целая страница текста – вот с чем можно толком поработать, не то что прежние клочки.

– Если индикатор в этой машине того же типа, что и в обычной «Энигме», – бормотала Бетт, а ее карандаш так и летал по бумаге, – тогда выглядеть все будет так же, но что, если…

Она нашла способ пробиться в шифр.

Было пятое июня.

– А теперь пора всем разойтись по квартирам и поспать, – велел им Питер Твинн на закате. – Начиная с полуночи нам понадобятся все рабочие руки.

Большинство работников ПОН направились к двери, но Бетт вернулась к своему столу.

После полуночи сообщения о высадке союзников поглотят всё. Лучше уж поработать над «Розой», чем пару часов беспокойно ворочаться на кровати или заставлять себя не думать, сел ли уже Гарри в самолет и летит ли к проливу. Да нет, он еще не мог окончить курсы… Но Бетт уже наслушалась страшных рассказов, как пилотов посылают в бой всего после нескольких часов учебных полетов…

Она поморгала, изгоняя Гарри из своих мыслей, и потянулась к длинному сообщению, зашифрованному «Розой». Она вычислила положение одного ротора, R, а затем, перебрав умопомрачительное количество ключевых блоков, написала Z для следующего ротора. Поизучав какое-то время это сочетание, она прикинула, а не C-Z-R ли ключ – от czar, то есть «царь». Ведь это вроде бы русская шифровка…

Она просунула голову в соседний кабинет, где теперь стояли собственные «Тайпексы» ПОН. Машинистки уже разошлись; помедлив пару секунд, Бетт подошла к ближайшему аппарату. Она не сразу разобралась, как его настраивать, но в конце концов ей удалось закрепить роторы в положении CZR. Она принялась перепечатывать шифровку.

– Что это? – послышался за ее плечом голос Пегги, но Бетт не обернулась.

– Уйди, – бросила она.

– Да погоди, дай посмотреть…

– Пегги, уйди.

Каблучки обиженно застучали, удаляясь. Из машинки медленно поползла бумажная лента с расшифрованным сообщением.

– Ну давай же. – Бетт всего лишь хотелось проверить, чистый ли выходит текст; содержание ее не волновало – вероятно, ничего осмысленного, просто русские экспериментируют с захваченной «Энигмой». Главное – убедиться, что шифр взломан. Если получилось взломать «Розу», то получится взломать все, что бы ни приплыло в ее руки в горячке вторжения.

Она давно привыкла к тому, что цепочки бессмысленных букв на глазах превращаются в цепочки немецких слов, и потому ее усталый мозг не сразу осознал, что именно лежало перед ней. Текст оказался не на немецком, а на английском. Она подняла брови и, чуть помедлив, отнесла лист на свой стол, затем достала папку с остальными сообщениями «Розы» и попыталась прогнать их через «Тайпекс» с той же настройкой CZR. По правилам настройки «Энигмы» менялись каждую полночь, но иногда шифровальщики работали спустя рукава…

Увы, это был не тот случай. «Тайпекс» выдал полную белиберду, так что Бетт оставила машинку и вернулась к расшифрованному тексту. Она начала делить блоки по пять букв в слова, но глаза опережали карандаш.

Бетт застыла как громом пораженная.

– Сожалею, но капитана Тревиса еще нет.

Бетт уставилась на женщину средних лет, сидевшую за пишущей машинкой. В особняке стояла непривычная тишина. Половина кабинетов пустовала.

– Мне необходимо с ним поговорить, это срочно.

– Сегодня всё срочно, – вздохнула женщина. – Он вернется к полуночи. К полуночи тут будут все.

К полуночи? До полуночи еще больше четырех часов. Бетт слышала стук своего сердца. Она прижимала к груди папку с шифровками «Розы», как щит.

– Мне необходимо поговорить с ним немедленно, – повторила она. С тех пор как она прочла ту расшифровку, ни о чем другом думать она не могла.

– Ну, он, должно быть, прикорнул на пару часов. Можете оставить свою папку…

– Нет.

– В таком случае, боюсь, ничем не могу вам помочь, – сказала женщина, явно теряя терпение.

– Послушай, ты, сонная корова…

– Нет, это вы послушайте, мисс Финч. Полегче – или я велю спустить вас с лестницы!

Бетт вышла из особняка на негнущихся ногах, чувствуя лишь страшную сухость во рту, и остановилась между двумя каменными грифонами, стерегущими вход, не имея не малейшего понятия, как теперь быть. Перед ней до самого озера расстилалась ухоженная зеленая лужайка, пустая, в этот долгий летний вечер никаких игроков в лапту. От одного бетонного блока к другому деловито сновали мужчины и женщины; над головой грозно нависало серое небо. А далеко к югу, о пляжи под кодовыми названиями Омаха, Юта, Сворд, Джуно и Голд, плавно ударяются спокойные, неокровавленные волны. Недолго же им предстоит оставаться такими. «Но мне-то что теперь делать?» Бетт посмотрела на папку с расшифровкой, в которой содержалось чудовищное разоблачение. Отнести ее обратно в ПОН было нельзя – хватит того, что любой имел возможность это прочесть, пока лист лежал у нее на столе, а она прогоняла через «Тайпекс» остальные шифровки «Розы». Текст ведь написан по-английски, пройти мимо и прочесть это мог кто угодно… А ведь Пегги подошла к ней сзади, когда она перепечатывала шифровку на «Тайпексе». Успела ли она что-то разглядеть? Удалось ли это кому-то еще? А что, если…

«Отставить панику!» – приказала себе Бетт, но все равно не могла придумать, куда ей теперь идти, что делать. Немыслимо оставить сообщение без присмотра. Никому из ПОН доверять нельзя. А когда Тревис наконец вернется, станет ли он ее слушать? Через несколько часов начнется вторжение. Важнее этого не будет ничего ни сегодня, ни завтра. Ничего – даже то, что она прочла в расшифрованном тексте.

«Значит, надо надежно спрятать эту бумагу, – подумала она. – Пока не получится с ней разобраться». А Блетчли-Парк сейчас надежным местом не назовешь. Бетт запихала папку под кофту и выбежала из ворот БП,