– Мы еще распаковаться не успели, а я уже получил шесть новых прошений, – доложил Титус. – Просят «уделить минутку». Как же им отказать и никого при этом не оскорбить?

– Для начала можно позвать их сюда, – предложил Пелла. – Отец ведь может устраивать аудиенции. В личных встречах отказывать. Многие не станут открыто говорить при свидетелях.

– Ты только послушай, Титус. А кто это вообще такие? – Хект просматривал список просителей.

– Какие-то полководцы, священники, вельможи. Один член императорской семьи, собрался стать следующим императором. Монестахиус ведь так и не назначил наследника. Калакакян – баснословно богатый купец родом с востока. Вот эти двое представляют местные колонии Апарион и Датеон. Хотят подправить соглашение, которое заключили в прошлом году. Решили, видимо, к стенке нас припереть, пока мы тут.

– Зачем?

– Оба сената грезят о монополии – единоличном доступе к Шартелю, когда мы его возьмем. Датеон хочет его купить.

– Все чего-то хотят, а участвовать никто не участвует.

– Люди есть люди, командир.

– Знаю. И это очень печально. Подумываю иногда, а не изничтожить ли в них это качество путем селекции.

Консент встревоженно покосился на него.

– Титус, пойду посплю хорошенько. Что-то нервишки шалят.

Хект постепенно сокращал потребность в сне, теперь он уже мог работать по десять часов в день и не собирался на этом останавливаться.

Консент кивнул:

– Хорошо, скажу всем, что будут только аудиенции. Намекну, что личные встречи тоже возможны, но лишь с теми, кто сумеет меня убедить, что вы не зря потратите время. Даже самые законченные эгоисты понимают: вам надо на юг. Наш авангард уже подходит к северным чалдарянским государствам в Святых Землях.

Лучезарные докладывали о постоянных стычках. Скоро начнется осада Шартеля. Индала не сумеет спасти город, потому что еще одно войско поставит под удар Шамрамди.

Пелла почти все время проводил рядом с Хектом и дулся, потому что ему хотелось на передовую к Руку и Прозеку.

– Отец, ты должен быть там и всем управлять. Никто другой этого не сумеет.

Ведь лишь Пайпер Хект мог справиться с Лучезарными, чье существование уже мало для кого оставалось тайной.

Никто из чужаков всей правды не знал, но у Предводителя Войска Праведных явно имелись связи с Ночью. Иначе как объяснить, что он быстро и во всех подробностях узнает о событиях, произошедших так далеко?

В основном из-за Лучезарных Хект и хотел нагнать основные силы. Ему нужно продвинуться еще на сотню миль, только тогда Старейшие смогут добраться до ближайшего Кладезя Ихрейна.

Хект полагал, что они, вероятно, осушат его полностью и снова станут могучими Орудиями. Тогда у него появится куча новых проблем.

Его и самого при мысли о Кладезях охватывало нетерпение.

Он теперь редко вспоминал о том, как был Элсом Тейджем, даже Пайпер Хект постепенно ускользал. На людях он был лордом Арнмагилом, а в мыслях своих – Предводителем Войска Праведных или иногда – тайным возлюбленным императрицы Элспет.

Теперь Предводитель редко думал о родных, разве что о Пелле – ведь тот постоянно крутился под ногами. Мальчишка стал почти так же незаменим, как Титус. Может, Консенту стоит вернуться к обязанностям полководца, а Пелла попробует себя в штабе.

Но только если Титус сам попросит.

Его приглашали на пиры, отвлекали тысячей других способов, и среди прочего – бессчетными диковинами, из-за которых Гипраксиум и прослыл величайшим городом мира. Лорд Арнмагил позволял таскать себя туда-сюда, пока его подчиненные выполняли всю работу.

Куда бы он ни шел – обычно в сопровождении Пеллы или кого-нибудь из Лучезарных, его тут же норовили кому-нибудь представить и донимали бесконечными просьбами. Посол Граальской Империи при Золотых Вратах будто пытался намеренно задержать Предводителя Войска Праведных.

Хект рассказал об этом Гаурли.

Гаурли вовсю забавлялась, играя роль таинственной спутницы лорда Арнмагила.

Хекту больше была по душе скромная сияющая Эавийн. А Пеллу, конечно же, очаровала Старица. Она редко появлялась, но уж если появлялась, то всех ослепляла – ничего не могла с собой поделать.

Гаурлр не появлялся никогда.

– Ты был прав насчет посла, – вскоре доложила Гаурли. – Фон Мачен желает тебя задержать. По идеологическим соображениям.

– В смысле?

– Он был человеком Катрин и предан Безмятежному. У него связи с Конгрегацией, но сам он в ней не состоит.

Хект хмыкнул. В этих краях связь с Конгрегацией – весьма примечательное явление.

– Фон Мачен связан кровными и родственными узами с самыми отъявленными реваншистами, стремящимися помешать лорду Арнмагилу и Войску Праведных, – продолжала Гаурли.

– Надо отдать ему должное – с виду он изо всех сил старается помочь.

– Поэтому ты его и заподозрил. Хочешь, чтобы я вмешалась?

– Да нет. По ходу дела разберемся.

– У него в дружках ходит много местных негодяев, все хотят нажиться на Кампании.

– Не волнуйся. У нас сегодня вечером ужин у Монестахиуса. Вот и намекнем.

– Возьми с собой Старицу или Эавийн. От Старицы они слюной изойдут и разума лишатся, а Эавийн заставит их расчувствоваться до смерти.

– Лучше ты. На них производят впечатление женщины, у которых мозги тоже есть, а не только роскошная…

– С комплиментами-то у тебя не очень, да?

Хект не стал отвечать, что, может, он еще и научится, когда доживет до ее лет.

– Если тебе надо даму зрелую и умную, возьми Жену.

– Нет, я возьму тебя. Или Похитительниц.

– Забавно получится.

– Лучше приберечь их для другого случая.

– Ну, если ты настаиваешь. Буду блистать красотой и умом. Очарую их своим остроумием. И… И хорошенько повеселюсь.

– Тебе ведь это нравится?

– Нравится, – удивленно отозвалась Гаурли.

Почти полная луна отражалась в сверкающих темно-синих водах Эгейской заводи. Пайперу хотелось бы навсегда запечатлеть в памяти эту картину – одну из самых прекрасных, что ему когда-либо доводилось видеть.

Пройдя по террасе всего пятьдесят шагов, можно было увидеть озаренное огнями и окутанное дымом преддверие ада, где каторжники и пленные рыли канал через Фезский перешеек, чтобы соединить Эгейскую заводь с озером Антал.

Вот уже тысячу лет владыки Восточной Империи мечтали прокопать каналы между Ниграйном и Белым морем, и где-то раз в сто лет очередной честолюбивый император, достаточно укрепив положение и обзаведясь средствами, принимался за этот грандиозный проект. Но ни один пока так и не дожил до завершения хотя бы одного из трех этапов. Все обычно заканчивалось из-за нехватки денег и рабочей силы, которые срочно требовались в другом месте. А природа всего за несколько десятков лет почти бесследно стирала плоды человеческих усилий.