Баронесса Шерши улыбнулась и без приглашения присела на край моей кровати. Сегодня она выглядела совсем не так, как на приеме в королевском замке. И вовсе не потому, что на ней было не бальное платье, демонстрирующее сомнительные прелести пожилой женщины, а скромный охотничий костюм, из толстой шерстяной ткани, скрывающий все, что можно. Изменилось все: манера двигаться, выражение лица, взгляд. Это была уверенная в себе женщина, глядя на которую невольно думаешь о недюженном уме и большой силе воли, а не «глупышка Ирла», в голове которой не задерживались мысли, а в сердце — чувства.

— Если бы это было так просто, моя дорогая, я не стала бы пробираться к вам по очень тайным и очень пыльным переходам. Там так много пауков, — она дернула плечами и скривилась, — это омерзительно. Я страшно боюсь этих чудовищ...

Она снова расплылась в улыбке, становясь похожей на саму себя. Я даже заморгала... Не привиделось ли мне...

— Я давно хотела с вами поговорить, но господин Первый советник категорически отказал мне от дома. Но когда вернулась Ромина... ну, то есть Саирла, — поправилась она и захихикала, словно извиняясь за то, что перепутала сестер. Но у меня появилось смутное ощущение, что сделано это было нарочно. И прямо сейчас баронесса отслеживала мою реакцию, пытаясь выяснить, как много мне известно из прошлого двух сестер-близнецов. Я не хотела давать ей фору, кто знает, зачем именно пожаловала в мою спальню Ирла Шерши, поэтому постаралась удержать лицо, не пропустив не единой эмоции. — Моя сестра пригласила меня на чай. Однако ее безвременная кончина, — баронесса вытерла слезу, которая словно вопреки ее желаниям набухла на нижнем веке, — испортила все мои планы. Мне пришлось возвращаться домой, без дружеской беседы с моей любимой сестричкой и ее молодой невесткой.

— Мне очень жаль, — слегка склонила я голову, как дань уважения ее чувствам. У меня появилось ощущение, что баронесса переживает по поводу смерти моей свекрови гораздо больше, чем хочет показать. — Примите мои соболезнования...

Баронесса Шерши кивнула, скривив губы, как будто собираясь заплакать, и всхлипнула.

— Благодарю вас, моя дорогая... я только никак не могу понять, — она вытерла набежавшие на глаза слезы, — зачем Саирла позвала меня в гости, если собиралась покончить с собой? Вы не находите, что это очень странно?

Еще бы не странно... Мне пришлось прикусить язычок, чтобы не выдать правду. Пока я не знаю на чьей стороне играет Ирла Шерши, лучше придерживаться официальной версии. И я просто пожала плечами, уходя от ответа.

— Ах, — баронесса закрыла лицо руками и громко разрыдалась, вздрагивая всем телом. — Бедная моя сестра! Почему она не дождалась моего прихода! Вдруг я могла бы ей помочь! Это моя вина! Я должна была заметить, что Саирле так плохо! Должна была поддержать ее в трудной ситуации!

Баронесса Шерши рыдала, причитая и обвиняя себя в смерти герцогини Бокрей. Все выглядело слишком наиграно, чтобы быть правдой. И я решила, что ошиблась в оценке ее чувств. Эта женщина ставила меня в тупик. Невозможно было просчитать где она настоящая, а где всего лишь притворяется. Скорее всего она вовсе не сожалела о своем равнодушии, и весь этот концерт предназначался исключительно для одного зрителя — для меня.

И мне это совершенно не нравилось. Если моя покойная свекровь права, а все мои собственные догадки по поводу настоящей личности баронессы Шерши, подтверждали эту гипотезу, то Ирла явилась ко мне, пробравшись через тайный ход, вовсе не для того, чтобы поплакать над судьбой герцогини Бокрей. И я решила сама перейти к делу.

— Госпожа баронесса, — нахмурилась я, — предлагаю прекратить игры в добрых сестричек. Мне прекрасно известно, что герцогиня Бокрей не жаловала ни вас, ни Великую мать, не признавая ваше родство. И я полагаю, у нее были на это все основания. Поэтому настоятельно прошу вас поведать об истинных причинах вашего визита. Либо покинуть мои покои. Через дверь, — веско добавила я.

— Это очень недальновидный поступок, — поджала губы баронесса, глядя на меня с выражением обиженного ребенка. — Если ваш свекр узнает о моем визите, именно вам придется объяснять причину моего появления и о том, откуда мне стало известно о тайном ходе, ведущем в ваши покои...

— Ничего, — равнодушно пожала я плечами. — я скажу ему всю правду. А о наличие тайного хода в моей спальне я не знала вплоть до вашего здесь появления. И у моего свекра нет ни единого повода заподозрить меня в раскрытие семейных секретов.

— А вы не слишком любезны...

— А вы слишком переигрываете изображая дурочку, — перебила я баронессу. — Мне известно о вас немного больше, чем всем остальным. Моя свекровь неоднократно признавала, что вы гораздо умнее и хитрее, чем кажется всем окружающим. Поэтому прошу вас прекратить это ненужное жеманство и поговорить, как нормальные люди. Без глупых ужимок, картинных вздохов и слез. Или уходите. У меня есть дела поважнее, чем общение с «глупышкой Ирлой».

Баронесса рассмеялась.

— Да, моя дорогая, а я вас недооценила. Вы сильно изменились за это короткое время. Помнится, когда вы пришли в королевский замок в качестве невесты Адрея... — Она не договорила. Моргнула и мгновенно изменилась, превращаясь в жесткую хищницу. Как будто бы передо мной появился женский вариант Третьего советника. — Что же... если вы настаиваете, то, пожалуй, давайте поговорим без масок.

Этот облик держался недолго. Мягкая глуповатая улыбка почти сразу вернулась на место, а глаза засияли простотой и незамутненной наивностью. Но теперь я не обманывалась, я знала с кем имею дело.

— На кого вы работаете, госпожа баронесса? — задала я первый вопрос. Скорее всего она соврет, но даже неверный ответ может быть полезен...

— Прямо в лоб, — снова хихикнула «глупышка Ирла», — еще в детстве я заметила, что глупым и красивым девочкам все относятся гораздо лучше, чем к умным и красивым. Я быстро научилась притворяться и со временем маска глупенькой девочки стала такой привычной, что иногда я даже сомневаюсь, не является ли эта маска моим настоящим лицом... поэтому прошу простить, я не в силах контролировать появление «глупышки Ирлы», — она сдержанно улыбнулась. — А что по поводу вашего вопроса... Все просто, ваша светлость, я работаю исключительно на себя и больше ни на кого...

Я усмехнулась. Ну, да, конечно...

— Не верите? — она