Ксават рассчитывал найти в этом городишке людей шальной удачи, согласных на любую авантюру, сулящую навар – хотя бы и на расправу с Королем Сорегдийских гор.

За несколько часов беготни кое-кого нашел. Он уже бывал в Кафьярану и знал, где искать. Истинные разбойники, готовы на все, а что не охотники – так числом задавят.

– Устроим облаву, – изложил он свой план Донату. – Вы профессионал, убьете дичь вы, а они вам помогут как загонщики. – Донат сумрачно и степенно кивнул.

– Когда они будут готовы?

– Одна нога здесь, другая там. Отправимся завтра утром. Успеем. До гор недалеко, а вы же сами говорили, что он обычно тянет до последнего, чтобы подольше побыть в человеческой шкуре. На этом его и поймаем. Наши ребята отрежут его от заповедной территории, так что он не сможет туда проскочить, и тогда вы добудете его голову.

Ксават восхищался собственным планом: истинный стратег, имперское мышление проявил! Но Пеларчи похвалил скупо, словно чайную ложку микстуры отмерил:

– Неплохо. Попробуем.

Хорошая новость: Донат с Келхаром расплевались, не придется больше терпеть узколицего урода. В последнем этапе охоты он участвовать не сможет из-за сломанной руки, и вдобавок заявил, что считает свое ученичество завершенным. Теперь этот высокородный босяк отправится в Севегодх, в свои родные края, чтобы там на оборотней охотиться. Пеларчи сдержанно пожелал ему удачи.

А нынче после обеда Келхар собрался убить Элизу. Девка-дура не подозревала, что ее ждет, зато Ксават сразу понял, не тупак ведь.

Они стояли рядышком на каменной террасе гостиницы, откуда открывался вид на Кафьярану: ближе, среди зелени садов, кирпичные домики попроще, без затей, дальше – изящные светлые постройки с башенками и изысканно очерченными изгибами крыш.

– Прошу вас, Элиза, пойдемте со мной туда, – слегка запинаясь от дикого напряжения, уламывал дуреху убийца. – Покажу вам древние храмы… Там, знаете, есть храм Девятирукого, покровителя рода Севегустов, а также храм Прародительницы… Они действующие, я спрашивал. Мы могли бы туда зайти… Если вы на это согласитесь… – в его замирающем голосе все явственней ощущался страх, но потом он совладал с нервами и заговорил уверенней. – Да просто прогуляемся, я буду экскурсоводом, смотрите, погода какая хорошая…

Его левая рука висела на перевязи, а правая лежала на пыльных каменных перилах, и Ксават видел, что мозолистая белая кисть мелко подрагивает. Только глянуть на эту руку – сразу ясно: худое замышляет! И хочется ему это сделать, и колется, потому как несдобровать, ежели поймают.

– Да, конечно, пойдемте, – приветливо отозвалась Элиза.

Не догадалась, что ее будут убивать.

Понятное дело, Келхар, при своей отвратной наружности, по части женского пола совсем свихнулся, раз его уродом считают. А он и есть урод. Ксават удовлетворенно глянул в зеркало – приятные мужественные черты, ухоженные усы, впечатление самое выигрышное! Потом посмотрел в окно: Севегуст в цивильном костюме и Элиза, распустившая золотисто-русые волосы, в длинном платье с оборками, удалялись от гостиницы по тихой улочке. Гипс для задуманного не помеха: такой, как этот Келхар, и одной рукой убьет – моргнуть не успеешь.

Пришли нанятые Ксаватом загонщики. Восемь рыл. Донату не понравились, однако старый охотник не отослал их. Смерил каждого тяжелым, как чугунная гиря, взглядом, изложил требования: беспрекословно подчиняться, соблюдать сухой закон, не устраивать свар, без спросу не отлучаться, если возникнут какие-нибудь странные ощущения или предчувствия – сразу сообщать, кого назначат поваром – не отлынивать.

Те все это выслушали, зыркая на господина начальника оценивающе: мол, гонора у тебя во сколько, а сладишь с нами или нет? Это ведь не ученики-охотники и не императорские солдаты, приученные к повиновению, это люди шальной удачи, истинная вольница! Ради сокровищ Короля Сорегдийских гор они готовы стерпеть железную дисциплину, зато после как разгуляются… С ними надо держать ухо востро, чтобы твой законный кусок из глотки не вырвали. Спасение души – это само собой, но оставаться без навара Клетчаб тоже не хотел. У него аж дыхание спирало при мысли о том, сколько золота, звонкой монеты и всяких прочих ценностей нахапала окаянная тварь за минувшие тысячелетия. И все эти несметные богатства достанутся им, охотникам-первопроходцам!

Донат прочитал новоявленным загонщикам целую лекцию об азах охотничьего ремесла. Ознакомил с планом действий: на трех машинах прочесываем местность вдоль границы заповедной территории (кому дорога жизнь, за границу не соваться!); при обнаружении дичи дать сигнал остальным; не стрелять понапрасну, поскольку пули его не берут, использовать холодное оружие, в том числе метательное, а также сети.

Люди шальной удачи слушали с пониманием. Общество подобралось пестрое. Огромный сутуловатый парень в меховой безрукавке на голое тело, похож на пирата с Решарвакского архипелага. Трое смуглокожих туземцев – гортанная речь, масса мелких косичек, в глазах рябит от нашитых на одежду бусин-оберегов. Прилизанный северянин, манеры выдают культурного столичного жителя, взгляд холодный и скользкий, та еще бестия. Матерый бандюга из Окаянного мира – скорее всего, беглый государственный невольник из числа тех иммигрантов, кого так и не сделали полугражданами. А этот щеголь, судя по его певучему выговору и привычке небрежно сплевывать сквозь зубы – наш, хасетанский! Придется следить за собой, чтобы земляка не признал… До безобразия обросший мужик, неуживчивый деревенский мордоворот из местных. О Дважды Истребителе Донате Пеларчи большинство из них слышало, и на охоте они будут ему подчиняться, а после дела можно и без Доната.

– Что, хороши молодцы? – спросил Ксават со сдержанной гордостью, когда навербованных им помощников до утра отпустили.

– Келхар сказал бы, что это сброд, – хмуро, с нотками раздражения, ответил Донат.

– А кто для него не сброд? – Ксават махнул рукой. – Разве только он сам, да, возможно, государь император. У моих рекрутов гонора такого нет, зато дельце мы с ними сделаем, не подкачают.

Сам Келхар вернулся в сумерках, вместе с Элизой. Улыбаются, держатся за руки.

«Ишь ты, живая…» – удивился Ксават.

Выждав, когда Элиза уйдет, он тоже прикинулся, что уходит, а сам остановился в коридорчике между старой каменной террасой и опоясывающей первый этаж галереей, послушать разговор охотников. Донат рассказал о загонщиках; Келхар, как и можно было предвидеть, обозвал их «сбродом», потом добавил:

– Учитель, охотиться на него с шайкой мерзавцев – это, по-моему, плохая идея. Его надо убить на дуэли, один на один.

– Келхар, и вы туда же! Это оборотень, тварь, нелюдь. Неужели вы видите в нем себе подобного?

– Я помню, кто он такой, но он заслуживает поединка.

– Да нет в подлунном мире такого мастера среди смертных людей, который справится с ним один на один! Против него надо выходить по меньшей мере вдвоем. Вы пытались убить его в одиночку – и чем это закончилось?