самом месте, здесь же воздвигли первое жилище. Даже молодые боги уже не знали, что именно они здесь обнаружили. Потом время и люди беспощадно уничтожили украшения, возвели стены и перестроили часть зданий. Впрочем, это все в далеком прошлом. Я веду тебя в подземелья, где нас ждет настоящее.

Гарб насторожился.

— Ты собираешься избавиться от меня?

— Я? — расхохотался Минору. — Зачем? Если бы я так хотел твоей кончины, я бы просто дал тебе умереть. Нет у меня такого желания. Наоборот, ты мне нужен живым и здоровым.

— Тогда зачем все это?

— Увидишь.

Глава 47

«Каждое сомнение делит разум на две части. Чем больше сомнений, тем слабее становится воля, и тем слабее ты сам».

— Гарб

Пока они шли по длинному темному туннелю — дракон, неспешно переставляя лапы, а Гарб широко шагая, чтобы поспевать за исполинским провожатым — гоблин пытался разумом нащупать ту самую ловушку, в которую его вели. Что такого скрыто в глубинах этого древнего Храма, что понадобилось пять сотен полубогов для его охраны?

Если верить рассказам де Десы о пророчествах, то там нечто, способное уничтожить мир, если воспользоваться посохом рядом с ним. Если не верить, то рыцари специально распространяли слухи о конце света, чтобы никто не даже смел интересоваться их секретом. В первом случае клятва, данная предателю-инквизитору, должна это предотвратить. Со вторым пока ясности нет. Неужели это связано с искрой в каждом из братьев? Перводракон, похоже, знает ответ, но не спешит делиться знанием.

— У тебя, наверное, есть вопросы, малыш? — добродушно поинтересовался Минору, как будто подслушав мысли гоблина. — Спрашивай. Идти нам еще довольно далеко, а переместиться здесь нельзя.

— Это ты натравил на меня эльфийского мясника? — сразу же спросил Гарб, решив узнать как можно больше, пока есть возможность. — Корабль с ним появился как-то уж слишком кстати.

— Я, — почти извиняющимся тоном ответил Минору. — Нужно было разбудить кое-какие из твоих способностей и заодно заставить тебя ненавидеть кого-то. Я решил, что эльфы подходят для этой цели больше всего. Однако ты меня поразил, когда не стал никого из них убивать. А ведь мог!

Гоблин ни на секунду не обманулся тоном собеседника, но упускать возможность узнать больше было бы глупо.

— Зачем ты рассказал Сконму про мятеж?

— Очевидно же, — фыркнул Минору, — чтобы он растратил все силы на его подавление и не вздумал мне здесь помешать. Сконм, наверное, единственный, у кого достало бы на это могущества. Раз уж его убили, тем лучше. Одно время я планировал использовать хапугов для нападения на Храм, но потом передумал. К тому моменту они стали слишком сильны, чтобы оставить это без внимания. Пришлось натравить на них эльфов, но и это не помогло. Пока меня не было, хапуги снова расплодились. Сандро со своим глупым восстанием подвернулся весьма кстати.

Исчерпывающе. Раз Минору так откровенничает, значит, не боится, что раскрытие его замыслов может помешать его планам. Интересно, найдется ли вопрос, на который он не захочет отвечать.

— Ты говорил с гномами, эльфами и хапугами от имени их богов?

— Не стану отрицать, — хохотнул дракон. — Раз уж Неган смог избавить нас от нескольких самодовольных болванов, то почему бы и нет. Народцы смертных оказалось так легко стравить друг с другом, что даже обидно.

— Ты и меня так одурачил?

— Да, посох нужно было снова собрать. Это могло сделать только создание Бирканитры или Быр-Хапуга, пройдя через определенный набор испытаний. Как ты понимаешь, хапуги для этой цели не особо подходили, а среди гоблинов достойного пришлось поискать. Тебя, конечно, вела моя воля, а не Бирканитры. Но какая разница? Главное, что цель достигнута.

Гарб помолчал, обдумывая услышанное. Значит, Минору с самого начала распланировал его скитания, потерю друга, пытки в грязном вонючем трюме, смерть Тыри, предательство де Десы… Ярость начала вскипать в нем, но гоблин подавил ее усилием воли, внутренне подивившись, насколько это стало теперь легко. Наверное, и эта способность — часть плана Минору. Гарб вздохнул. Осталось выяснить, для чего все это было нужно.

— Почему я?

— Потому что два не равно трем, — благодушно ответил Минору. — В природе встречается не так много гоблинов с божественной искрой. Ни у меня, ни у тебя особого выбора не было. Я искал именно тебя многие сотни лет.

— Зачем тебе искры? — продолжил гоблин. — Чтобы снова стать богом?

Дракон прищурил овальные глаза и как будто усмехнулся.

— Никому не дано стать богом снова, — сказал он и, помолчав, добавил. — Мне точно не дано: родственнички постарались. Поэтому пока приходится брать силу взаймы. Скоро этот долг нужно будет возвращать, и я хочу многое успеть до того.

— Ты и у Негана брал силу? — закинул удочку шаман. — Иначе как объяснить, что твоя магия работает даже там, где мои заклинания бессильны. И перемещаешься ты необычно даже для бога. Убить тебя тоже непросто даже посохом, и еще эти игры со временем.

— Ты не в меру догадлив, — рыкнул ящер. — Жаль, что применять свой дар все еще толком не научился.

— Ты хочешь, чтобы я уничтожил мир, потому что сам не можешь? — решился на догадку шаман.

Дракон остановился и засмеялся страшным рычащим смехом.

— Негану хотелось бы думать, что именно это я и замыслил ему на радость. К счастью, он не может меня сейчас слышать.

Затем он снова пошел вперед, царапая мрамор серповидными когтями.

— Ты, наверное, наслушался пророчеств о конце света, мальчик, — серьезно сказал ящер, не оборачиваясь, и гоблин обреченно поспешил за ним. — Нет, моя цель не в этом. Идет большая игра, в которой ты со своим чаром лишь орудие. А вот чье — выясним, когда дойдем.

— Но зачем ты это делаешь?

— Кроме мести? Потому что могу и люблю устраивать хаос. Вместо ответа я задам тебе вопрос. Всемогущ ли Део?

Гарб задумался над ответом.

— Не знаешь, — фыркнул Минору. — А я знаю. Он всемогущ. У других богов есть ограничения, для них действуют запреты, у них есть предел возможностей. А Отец может все, но при этом почти не пользуется своей силой. Это раздражает меня больше всего. Он всегда может вмешаться, но делает это очень неохотно.

— Может ли всемогущий бог создать камень, который не сможет поднять? — хитро прищурившись, спросил Гарб, вспомнив один давний философский спор с учителем в Шеоле. — Ведь если он не может создать его, то он не всемогущ. А если может создать, но не сможет поднять, то тоже не всемогущ.

Дракон рассмеялся.

— Твоя логика ущербна, малыш, но я не виню тебя. Ведь ты смертный и несовершенен.