Эту часть себя Марвин открыл здесь, в Нордеме. Он её ненавидел. Он и Нордем теперь ненавидел ещё сильнее, чем Балендор. Каким же смехотворным ребячеством теперь казалось всё, что было в Балендоре…

Эта его часть доверила судьбу Рыси её отцу. Но сам Марвин отказывался это сделать.

Ойрек пришёл быстро. Рысь он вёл за собой на цепи, обмотанной вокруг её пояса. У Марвина при виде этого потемнело в глазах, но он поймал предостерегающий взгляд Лукаса и сдержался. Хорошо, теперь она здесь. Она здесь, и её отец не позволит ничего сделать ей у него на глазах. В это Марвин верил твёрдо.

— Благодарю вас, — сказал Лукас голосом, куда более холодным и острым, чем лёд, резавший ему пальцы. — С милостью Единого и волею его, всё-таки начнём.

Марвин плохо знал этот обряд — обычно наблюдать освящение звали только близких друзей и родственников, а у друзей Марвина дети рождались нечасто. Но в целом он знал, что должен делать, да и Лукас ему помогал, незаметными жестами подсказывая, где встать и что сказать. Марвин только теперь позволил себе изумиться тому, что этот человек стал патрицианцем. Среди близких знакомых Марвина не было рыцарей ордена, но он знал, что это благороднейшие и наиболее доблестные из рыцарей, до последнего верные долгу перед Богом и королём — не зря ведь среди приспешников Мессеры их почти что и не было! И, держа на руках проснувшегося и залившегося плачем наследника, Марвин испытал благодарность к Лукасу, внезапно ставшему из его личного врага едва ли не другом — потому что он был другом святому ордену, королю и Единому, и это было так хорошо — в глуши севера, среди предателей и врагов увидеть вдруг луч света истины. Потому что даже если этот непостижимый человек пришёл к богу — стало быть, истина действительно с ним…

— Эй, дымом тянет!

Марвин вздрогнул с такой силой, что чуть не выронил младенца. Тот выгнулся дугой и снова заорал во всю мощь своих лёгких. Марвин понимал, что ребёнку страшно и неприятно в его грубых неуклюжих руках, что малыш продрог от ледяной воды, в которую его окунали уже несколько раз, но отчего-то этот крик будущего короля поверг Марвина в такое отчаяние, что он не сразу сообразил, что происходит.

— Дым, точно, дым! А ну, все вниз! Ах ты ж срань Ледорубова!

Несмотря на чудовищность такого святотатства в стенах часовни, стены святилища почему-то не обрушились на богохульника. Им, стенам, было недосуг, что их и впрямь затягивает дымом, просочившимся под дверью и ползущим к алтарю.

— Откуда тянет? Где горит-то? А ну стоять! Да не толпись, мать твою!

Кто-то вырвал ребёнка из рук Марвина. Он обернулся и увидел Лайама, одной рукой прижимавшего к себе младенца, а другой выхватившего меч. Взгляд его был совершенно безумен.

— Не подходить, — прошептал он и бросился к двери. Остальные рыцари уже бежали вниз, пытаясь понять, откуда тянет дымом. Добросовестные конвоиры Марвина нерешительно оборачивались на дверь, ещё несколько рыцарей топтались у входа в зал. Ойрека с Рысью среди них не было.

— Склад! Склад горит!!! Все на выход!

Зал вмиг опустел.

И тогда крепкие пальцы стальной хваткой вцепились Марвину в плечо.

— Тихо. Ни звука. Иди за мной.

Дым уже заполнил большую часть зала, драл горло и щипал глаза. Марвин как в тумане шагнул вперёд, позволяя обладателю стальных пальцев увлечь его за собой. За дверьми уже было не продохнуть от густого, едкого дыма.

— Что ж это горит? — прохрипел Марвин.

— Хлопок. Целые груды хлопка. Похоже, до Мессеры тут держали контрабанду. За мной.

И Лукас ступил по лестнице не вниз, а вверх, к люку, выводившему на крышу.

— Что за… — начал Марвин и закашлялся. Лукас молча тащил его за собой, не выпуская ни на миг. Марвин на заплетающихся ногах шёл за ним. Он уже слышал, как трещит пламя внизу, слышал приглушённые крики, и подумал, что тут что-то не так… Его одновременно бил озноб и пробирал жар, руки сводило судорогой от холода, а в ушах всё ещё звенел надрывный крик младенца.

— Ребёнок! — вскрикнул Марвин. — И… Рысь! Король! Мой король!

— Заткнись и шагай, — рявкнул Лукас и, распахнув дверь, с силой толкнул Марвина в затылок. Его рука была скользкой от крови.

Марвин оказался снаружи, вдохнул морозный воздух и понял, что стоит на стене. Пока они находились в часовне, стало смеркаться, и отблески пламени из нижних бойниц озаряли подступающую темноту. Двор форта был затянут дымом, снизу доносились крики и топот.

— Налево, — сказал Лукас, — да смотри не свались.

Предупреждением он не ограничился и снова схватил Марвина за плечо. Они прошли с десяток шагов вдоль стены, преодолев половину расстояния до следующей башни, когда Лукас сказал:

— Стоять.

Марвин посмотрел вниз и увидел узлы верёвочной лестницы, привязанные к зубцам стены. Лестница была спущена вдоль наружной стороны форта, её конец почти терялся в быстро подкрадывающихся сумерках, но Марвин видел, что он болтается где-то у самой земли. До леса от этой части стены было рукой подать.

— А теперь молча и очень быстро — вниз! — приказал Лукас, и Марвин посмотрел на него впервые с того мгновения, когда закричали про пожар.

— Что вы делаете? — спросил он, прекрасно осознавая глупость вопроса. Лукас тоже не мог её не заметить и бросил с яростью, которой Марвин за ним никогда не замечал:

— Спасаю твою шкуру, идиот! И свою заодно. Ну, живо вниз, кому сказано! Или тебе помочь?

— А ну ни с места, сучьи вы дети!

Марвин обернулся. Ойрек был внизу, у стены, среди стелящихся клубов дыма. Рысь стояла рядом с ним на коленях, упираясь руками в землю; в одной руке Ойрек сжимал конец её цепи, намотанный на кулак, а в другой — меч, занесённый над её головой. Марвин не видел этого, не мог видеть в сумерках и в дыму — но он просто знал, что именно так и есть. Одного только налившегося кровью лица Ойрека и его рёва было довольно, чтобы это понять.

— Лукас Джейдри! Ты, сучий потрох, слышишь меня?! А ну спускайся вниз вместе со своим щенком! Слышишь, мразь патрицианская?! Что, решил драпануть и не платить? Не выйдет! Спускайся живо, не то порублю твою сучку на куски не сходя с места, понял ты меня?!

— Там Рысь, — задыхаясь, сказал Марвин. — У него Рысь!

— Вижу, — ответил Лукас. Он смотрел вниз. Рысь подняла голову и тоже смотрела на него. Вряд ли они могли чётко видеть лица друг друга, но Марвин молился, чтобы так и было. Он шагнул по стене к следующей башне, собираясь спуститься через неё, и Лукас мгновенно сгрёб его за плечо.

— Куда?!

— Надо вернуться.

— Куда вернуться, дурья твоя башка?! Теперь они тебя точно не выпустят!

— Рысь у него! — закричал Марвин, взбешённый такой глупостью. — И он сейчас убьёт её, если…

— Чего ждёшь, паскуда?! Минуту тебя даю! — заорал Ойрек снова, и, схватив Рысь за волосы, дёрнул её голову вверх. Марвин слышал, как она вскрикнула. И увидел её глаза — не мог видеть, но увидел…