Не получив разрешения подойти к королю, Магновальд начал наблюдать за животными, громко смеясь вместе с остальными. В этот момент тот, кто должен был его убить, увидев, что Магновальд увлечен забавой, вытащил свой топор и раскроил ему череп. Магновальд упал замертво на землю и был выброшен из окна здания. Его люди похоронили его. Его собственность тотчас разграбили, а то, что нашли, передали в государственную казну. Некоторые утверждали, что его убили за то, что после смерти своего брата он убил свою собственную жену, с которой жестоко обращался, и стал спать с вдовой брата.

37. Спустя некоторое время у короля Хильдеберта родился сын, его крестил Магнерих, епископ Трира, и нарек его именем Теодеберт[222]. Король Гунтрамн настолько обрадовался этому событию, что тотчас послал ослов с многочисленными подарками и следующее послание: «Через этого ребенка Господь Своей Божественной силой позволит возвысить королевство франков, если только отец будет жить для него, а он будет жить ради своего отца».

38. На одиннадцатый год правления короля Хильдеберта из Испании снова прибыли послы искать мира[223]. Им не дали определенного ответа, и они снова отправились обратно.

Реккаред, сын Леовигильда, продвинулся до Нарбона и захватил на территории франков какую-то добычу, но вернулся домой, никем не замеченный.

39. В тот год умерло много епископов. Одним из них был Бадегизил, епископ Ле-Мана, весьма суровый пастырь своего стада, несправедливо захвативший добро множества людей. Его жена, даже более злобная, чем он, обладала таким же крутым характером, что и ее муж. Постоянно понукая его, в конце концов она заставила его совершить самые отвратительные преступления.

Ни один день не проходил без того, чтобы он что-нибудь не присваивал у своих горожан и не ссорился с тем или другим. Каждый день своей жизни он разбирал с судьями тяжбы, занимаясь светскими делами, выходил из себя то в одном, то в другом случае, плохо обращался с другими, с иными расправлялся даже кулаками, разорял третьих.

«Из того, что я священник, – обычно говорил он, – вовсе не следует, что, когда мне причиняют зло, я не стану отстаивать свои права». Не стану приводить примеры, как он обращался со своей семьей. Он вел себя отвратительно по отношению к собственным братьям и сестрам, которых ограбил еще больше, чем остальных людей. Им так и не удалось настоять на своих правах, унаследовать причитавшееся им от собственных родителей имущество.

Затем, когда завершился пятый год его епископства и он собирался вступить в шестой, он приготовил угощение для своих горожан. Но внезапно заболел лихорадкой, и вмешалась смерть, так что он закончил свой путь в тот год, который только начался.

На его место назначили Бертрама, парижского архидьякона. Стало известно, что он часто спорил с вдовой умершего, потому что она удержала у себя ряд предметов из тех, что передали церкви во время епископства Бадегизила, как будто они были ее личной собственностью. «Это часть жалованья моего мужа», – обычно отговаривалась она.

Однако, как она ни сопротивлялась, ей все же пришлось все вернуть. Ее жадность и жестокость не поддаются никакому описанию. Неоднократно она отрезала пенис у мужчин вместе с частью кожи с живота, прижигала самые потаенные места тела женщин с помощью металлических пластин, которые она накаляла добела. Она совершила множество других гнусных дел, но я предпочту не рассказывать о них.

Умер Сабауд, епископ Арля, и его место занял Лицерий, рефендарий короля. Затем тяжелая эпидемия охватила Прованс. Умер Евантий, епископ Вьена, и на его место был избран священник Вир, из сенаторской семьи. За тот год преставились многие епископы, но я не стану всех перечислять, поскольку каждый из них оставил память о себе в своем собственном городе.

40. В городе Туре проживал человек по имени Пелагий, погрязший в злодеяниях и не уважавший никаких законов до такой степени, что даже стража королевских конюшен находилась под его контролем. В результате он стал совершать бесчисленные разбои, нападения, оскорбления, нанесения ран и преступления всех видов, и на суше и на воде.

Я часто призывал его и пытался угрозами и деликатными увещаниями убедить не вести себя столь порочно, но вызвал у него только ненависть, вместо того чтобы содействовать всяческому правосудию в соответствии с мудрым изречением Соломона: «Не обличай кощунника, чтобы он не возненавидел тебя» (Притч., 9: 8).

Его неприязнь ко мне оказалась настолько велика, что он сражался со слугами нашей священной церкви и, избивая их, оставлял умирать и искал новые поводы нанести вред собору или церкви Святого Мартина. Однажды случилось так, что шла группа моих людей и несла морских ежей в горшках, он сбил их с ног и унес горшки.

Услышав о том, что произошло, я отлучил его от церкви, но не для того, чтобы наказать за какое-нибудь зло, нанесенное мне, но ради его же блага, чтобы излечить его от безумия. Он выбрал двенадцать человек и пришел ко мне, чтобы поклясться в их присутствии, заверяя в своей невиновности.

Я вовсе не хотел принимать его клятву. Он стал убеждать меня, меня настойчиво просили и наши горожане, так что в конце концов я отослал этих двенадцать человек, один принял его клятву и допустил к причастию. Это было в марте. Когда наступил июль и пришло время сенокоса, он посягнул на луг, примыкавший к его собственному и принадлежавший женскому монастырю.

Как только он начал там косить, то заболел лихорадкой и на третий день умер. Еще раньше он построил себе гробницу в церкви Святого Мартина в деревне Канд, но когда его люди отправились осмотреть ее, то увидели, что она разбита на части. В конце концов его похоронили в портике той же самой церкви. Учитывая, что он был виновен в клятвопреступлении, после его смерти горшки с морскими ежами извлекли из его кладовой.

Сказанное подтверждает чудодейственную силу Девы Марии, в чьей церкви столь презренный лжец принес свою клятву.

41. По всей стране распространилось известие, что Фредегунда убила епископа Претекстата, и она так устала отбиваться от обвинений, что велела схватить и избить одного из своих слуг. «Ведь это ты ударил мечом епископа Руана», – заявила она.

Она передала этого человека племяннику епископа, и, когда его подвергли пытке, он сознался во всем. «Я получил за это сотню золотых монет от королевы Фредегунды, – заявил он. – От епископа Мелантия я получил еще пятьдесят и еще пятьдесят от городского архидьякона. Кроме того, они заверили меня, что предоставят свободу мне и моей жене».

Услышав это, племянник епископа Претекстата вытащил меч и разрубил убийцу на куски. А Фредегунда назначила Мелантия епископом, выбрав его из всех кандидатов.