– Ричардс, мэм?

Темба закатила глаза.

– Иисусе, или кто там командует BATFEEIN.

– Джим Гоунс.

– Я хочу слышать Гоунса. Немедленно.

– Да, мэм, немедленно свяжусь с ним, но важно, чтобы вы присоединились к нам в Ситуационной комнате. Корабль сбит, и генерал Боннер опасается, что колонисты его захватят. Прямо сейчас к нам из Пентагона летят Боннер, Оппер и Рестиво.

Будто в подтверждение слов помощника за окном загрохотал садящийся вертолет. Помощник тоже его услышал и посмотрел через плечо.

– Мэм, вы очень нам нужны в Ситуационной комнате.

Темба повернулась к подругам и улыбнулась им, как только могла.

– Прошу прощения. Мне действительно надо со всем этим разобраться.

Она театрально вздохнула и приподняла брови.

– Всегда что-то случается, так ведь? Оставайтесь здесь, чувствуйте себя как дома, я вернусь, как только смогу.

И она повернулась к помощнику:

– Пошли.

* * *

Темба посмотрела на генерала.

– Как корабль вообще там оказался? Я думала, вторжение еще через два дня.

– Любая военная операция представляет собой последовательность определенных действий. В данном случае мы начали неделю назад – ослабляя их орбитальную инфраструктуру, запуская на орбиты наши спутники, разведки и связи, выслав разведчиков, чтобы убедиться в том, что не будет никаких сюрпризов.

Он скривился.

– И сюрприз случился. Беспилотные зонды ничего не обнаружили за последние пару недель. Однако «Пол Генри Спаак» и «Освальдо Аранья» обнаружили секретную базу.

Генерал сделал паузу.

– Несколько, на самом деле. Большие промышленные работы, скрытые на обратной стороне Луны.

Темба покачала головой. Что за идиоты в МО?

– И как ваши зонды это пропустили?

– Не знаю, мэм. Наша команда сейчас заново просматривает данные визуальной разведки. Но важнее то, что сбит корабль, и нам надо…

Темба заговорила с помощником:

– Я все так же желаю слышать Джима Гоунса, насчет пушек. Найди его.

И повернулась к Боннеру:

– Сколько прошло времени с того момента, как экспаты корабль сбили?

Боннер посмотрел на часы.

– Тридцать девять минут.

Темба постучала пальцами по столу.

– С чем мы столкнулись? Каков наихудший сценарий?

– У нас сбит один корабль, другой находится в дозоре. Крушение выглядело ужасно, но мы до сих пор получаем телеметрию от некоторых подсистем. Возможно, что есть выжившие, но я бы на это не рассчитывал.

– Если есть выжившие, то экспаты могут взять пленников. Что еще случится, если они захватят корабль?

– Мы не знаем, произошло ли самоуничтожение криптографической аппаратуры. Она сделана так…

– Сколько у них может оказаться пленников?

– Мы не знаем, есть ли выжившие…

– В самом худшем случае?

– Худшем, мэм? – переспросил Боннер, моргнув.

– Сколько может быть выживших?

– Повторяю, у нас нет признаков того, что они есть. Я бы сказал, что ноль. Но…

– Говори уже.

– До двадцати пяти.

Темба покачала головой, представляя себе это. Фото и видео, ужасающие. И это вам не пропаганда экспатов. Она содрогнулась от одной мысли, что устроит оппозиция.

И повернулась к Дону Роузу, начальнику администрации:

– Дон, сделайте так, чтобы экспаты не смогли захватить эту… Как ее?

– Криптографическую аппаратуру.

– Точно. Сделайте так, чтобы криптографическая аппаратура была в безопасности.

Она оглядела сидящих за столом.

– Что-то еще?

Никто не ответил.

Она встала. Раздался стук, все отодвинули стулья, тоже вставая. Президент пошла к двери.

* * *

Генерал Рестиво посмотрел вслед президенту. Как только закрылась дверь, Дон Роуз возглавил собрание.

– О’кей, народ. Нам надо уничтожить сбитый корабль. Боевые возможности – в первую очередь. Военные, мы можем сделать это?

Генерал Оппер скривил губы, в задумчивости.

– У нас есть связь со сбитым кораблем через спутники связи. Единственный вопрос в том, пережили ли заряды самоликвидации падение. Они сделаны так, чтобы выдержать, но…

– Предположим, что выдержали.

Дон повернулся к Джину Уилсону:

– Законность. Мы получим проблемы из-за этого?

Рестиво прищурился. Они беспокоятся о законных оправданиях? Теперь?

– Все это происходит совместно с ООН, так что проблем не будет, – ответил Уилсон. – Европа сразу согласилась, как только мы им сказали. Теоретически пресса может поднять вонь насчет ядерного взрыва в открытом космосе…

– Насчет прессы не беспокойся. Что насчет Китая?

Уилсон пожал плечами:

– Если Китай и захочет возразить, Председатель Пен вряд ли захочет, чтобы мы подняли вонь насчет Хоххота, так что не станет рот открывать. Мы в порядке.

Дон повернулся к Алексу Ди Анжио:

– Выборы на носу. Что на этот счет?

– Пока нет никакого видео – ничего.

Его лицо медленно расплылось в улыбке.

– Что, если сказать, что это не наша бомба, а экспатов? Они сами начали. Взорвали один из наших кораблей ядерной бомбой.

Дон задумался.

– Интересная идея, но пока придержи ее. Мне надо проиграть сценарии с другими людьми.

Генерал Рестиво скрипнул зубами. Этот аспект Вашингтона он ненавидел. Обман. Расчет. Но, в любом случае, это не его дело.

И, сам того не поняв, заговорил:

– Не следует ли нам в последний раз попытаться выяснить, нет ли выживших? Быть может, экспаты смогут…

Дон холодно поглядел на него.

– Генерал Боннер сказал, что признаков наличия выживших – ноль.

Боннер прокашлялся и сделал еле заметный жест рукой. Рестиво понял. Оставь это.

Дон оглядел сидящих за столом.

– Итак, у кого-то есть возражения?

Рестиво уперся взглядом в стол. Никто не возразит. И ему тоже придется держать рот на замке.

Последние пару лет звезды на погонах стали казаться ему особенно тяжелыми.

– О’кей, время идет. Нам нельзя допустить, чтобы экспаты захватили аппаратуру. Сделаем это.