-Смелый ты, - заметил я. – Я бы не решился покинуть родной дом, даже если бы отец и мама… Бр-рр. Не могу себе представить, как это, быть одному.

-Можно подумать, сейчас ты не один.

-Ты прав, но тут навязчивость Киани заставляет забыть об этом.

-Да, Киани, это нечто. – Улыбка осветила лицо Еля. - Я не встречал никого похожего на нее. В моем доме женщины редко могли на равных говорить с мужчинами. Киани же спокойно говорит с мастером Санджи, братьями. А ее стойкость? Я пробовал удерживать щит, когда его вскрывали костяным пожирателем, я сдался на первом ударе, а она столько выдержала и даже не пикнула. И оружие свое спокойно отдала, без страха, что его могут направить против нее.

-Да просто дар у нее, особенный, - заворчал я, чтобы перебить эту восторженную речь Еля.

-Дар – это только пол дела. – Возразил мой сокамерник. – Она учится каждую минуту и порой, не для того, чтобы стать сильнее, а уметь защитить тех, кто рядом с ней. Посмотри на Мая, она его с улицы забрала, защиту и сил ему дала, у малыша аж сережка появилась, а это для контов очень важно. А Эри, я, даже ты, она хочет нас спасти, прося за это просто посильную помощь. 

-Может у нее свои корыстные цели, и ты просто о них не знаешь.

-Я думал двуликие хорошо разбираются в людях, на уровне инстинктов могут определить хороший перед ними человек или плохой.

-И много ты знаешь двуликих?

-Их было трое. Двое из них были личными телохранителями деда и многому научили меня.

-А третий?

Ель скривился, но рассказал. Третьим двуликим, с которым его свела судьба, был палач его отца. Он мучил пленников с особой жестокостью, и отлично знал анатомию многих существ, а так же их слабые места. Елю через не хочу, пришлось учиться у него. При общении тот оказался очень образованным и начитанным человеком, а ремесло за него выбрал тот, кому он был обязан жизнью.

-Двуликих и у нас не сильно жалуют, и не трогают только тех, кто принес присягу верности и служит у богатых вельмож. Вот и приходится им выживать. Мастера Лагра убили, когда пал дом моего отца. И это, как не странно, единственный человек, о котором я сожалею. А ты, Шир, жалеешь, что не успел к своим родным?

-Нет, - признался я честно. – Я уводил преследователей подальше от места портала моих родных. Сократи я расстояние, чтобы успеть к ним, то портал могли отследить и подвергнуть мою семью опасности.

-У тебя прям, навязчивая идея – безопасность твоей семьи. – Улыбнулся Ель, укладываясь на соседней койке.

-Они – единственное, что у меня есть. – Заметил я. - У двуликих семья, очень важная составляющая их мира. Нет семьи, нет привязки на кого-то и вернуться в тело человека очень трудно. Проще остаться зверем.

-А ты не хочешь быть зверем?

-Нет. Я человек. Знаю, что внутри меня живет хищник, он делает меня сильным, ловким, выносливым. Но именно человечность дает мне такие чувства как любовь, верность, радость и смех наконец, у зверей, чтоб ты знал, очень ограниченное чувство юмора.

Ель переглянулся со мной, и мы засмеялись. Мне нравился этот парень. Тихий, спокойный, сильный. Он был бы замечательным двуликим. 

Спустя некоторое время нам принесли похлебку, и опять оставили одних. Никто из стражей нас не задирал, и мне все больше казалось, что история Киани вымышленная. Один из заключенных постучал по прутьям клетки своей миской и попросился в туалет. Охранник спокойно открыл решётку и проводил узника по нужде. Как ни странно, но именно это дало мне уверенности, что Киани ошиблась. И я спокойно завалился спать, поверив, что нет никакой опасности.

Ночью я проснулся от того, что Ель стонал во сне. Пока я поднялся и подошел к нему, парень уже сам справился с кошмаром, а я боковым зрением заметил шевеление у входа в камеру.

Резко повернув голову, ничего не увидел. Лунный свет, проникавший в небольшие окна, расположенные под потолком, хорошо освещал коридор, и было видно, что у решёток никого нет.

Но я же точно уловил шевеление...

Вернувшись на койку, понял, что мой сон от меня сбежал безвозвратно. Закинув руки за голову, завалился на спину и стал вспоминать дом, маму, как она, стоя у печи, доставала широкий противень полный румяных пирожков. Отца, как он возвращается из леса и несет в руках медовые соты.

Звук капель, раздавшийся в коридоре, отвлек меня от воспоминаний, и, подняв голову, я посмотрел на предмет шума.

Осознание того, что увидел там, в коридоре за решёткой, перекрыло мне кислород и заморозило кровь. Я хотел вскочить, но не мог пошевелиться, я хотел заорать и позвать на помощь, но грудь ледяными тисками сковал ужас, и я не мог выдавить даже писка.

В коридоре, отбрасывая тень, стояло нечто огромное, косматое, но не это вселяло в меня ужас. На широком поясе скрытого мраком существа висели головы моих родителей, и кровь, капающая с их окровавленных шей, с каждой каплей оглушала меня все больше. Существо дернулось и повернулось так, что свет луны упал на лицо моего отца, его глаза открылись и послышалось хрипение:

- Беги-и.

Молнией сверкнула мысль, что Киани была права, и на миг, отрезвив меня, тут же кинула в беспамятство.

Киани

Закрыв глаза, я вслушивалась в шептание травы под ногами. С тихим шорохом комья земли, движимые стихией, расползались как живые, освобождая мне и моим спутникам проход в один из подземных коридоров, ведущих к храму бывшего бога.

Вал и мастер Санджи даже слушать не стали мои возражения по поводу их участия в этом походе. Тая заставили остаться. Пришлось убеждать, что кулонов, защищающих от ментального влияния подземного жителя, я сделала только три, а без них соваться туда в пору его бодрствования, попросту глупо.

Будь моя воля, я бы туда не пошла, но Мирх предупредил, что Еля и Шира приговорили и отвели в жертвенные камеры. Оглушенная этой мыслью, я весь день провела как в тумане. Мне хотелось бежать и спасать мальчишек сразу, как я об этом узнала. Остановил меня мастер Санджи, уточнив, где находится проход, предупредил, что нам не дадут его сделать. Место находится в поле видимости охраны со стен, и они просто схватят нас и лишат возможности спасти ребят. Да и Мирх успокоил, что до полуночи мальчишек не тронут.

Я решила не тратить время зря и приготовила еще два амулета для ребят, а также связалась с лэром Теори, старейшиной поселения торков. Разговор у нас вышел долгим. Старейшине было интересно все, как едем, что встречалось по дороге. Я рассказывала только хорошее, умолчав про нападение и то, что сейчас у меня предстоит схватка с обезумевшим богом. Рассказала про Еля и Шира и попросила передать владыке Фарху мою просьбу связаться со мной. Лэр Теори заверил меня, что отправит сына к владыке немедленно и передал привет братьям. На том и попрощались.

По совету мастера Санджи я написала письмо Сказочнику. В письме я написала все, что узнала от Мирха о боге, его подземелье и жертвах. Предупредила, что сегодня ночью будет пролита кровь, и если он не сможет повлиять на дракона и привести того в подземелье, то ночная смерть будет на его руках. Про смерть и дракона писала под диктовку мастера. Он решил подстраховаться. Мирх сомневался, что это хорошая идея, но почему объяснить не мог.