Теперь Соловьева беременная. От моего отца. Какая мерзость! Мерзость, мерзость! Господи, покарай их!

Так мысленно молила Настя, бредя домой в свою опустевшую квартиру. Наташа хотела ее проводить или даже остаться на ночь, но Настя отказалась, заверив подругу, что никаких глупостей не наделает. Отворила дверь, зажгла свет. Прошла в комнату родителей. Постояла у шкафа с вещами отца. Потом вытащила из кладовки большой чемодан, сложила туда его одежду. Зимнее пальто не поместилось, пришлось его свернуть и положить в большой кулек. Все это она вынесла в прихожую. Отцовских документов нигде не было, наверно, они были в машине. Машину он теперь заберет, – пришла в голову мысль, – ну и пусть. Компьютер, наверно, тоже. А квартира? Может, захочет ее разделить, ведь ему надо где-то жить. Хотя у Соловьевой есть своя, ей богатенький папа купил, она хвасталась. Может, он оставит им с мамой хотя бы квартиру?

Но как в ней жить – без него? Невозможно представить.

Зазвонил мобильник. Ткнув нужную кнопку, она его вырубила и отключила розетку городского. Мама не позвонит, а больше ей никто не нужен.

Всю ночь она пролежала с открытыми глазами. Слез не было. Она всматривалась в глубину своего несчастья и не видела дна. Только под утро слегка забылась неверным сном, из которого ее выдернул длинный звонок. Она взглянула на часы. Было шесть часов утра. Звонили в квартиру. Мама! – вспыхнуло в мозгу, и она в одной сорочке кинулась к двери. Но за ней оказались бабушка с дедушкой.

– Почему не работает телефон? – хором закричали они. – Что у вас тут?

– Телефон я отключила, – хмуро ответила бледная, как мел, внучка, – мама в больнице. Заходите, чего вы стоите на пороге?

– В больнице? Что с ней?

– Отравилась. Выпила целый пузырек но-шпы.

– Отравилась? Ах, негодница! – всплеснула руками Зарочка. – Все-таки отравилась! В какой она больнице?

– В центральной городской.

– Поехали, Артурчик. Отравилась! Грех какой! Девочку одну захотела оставить. Вот я ей задам!

– Ба, она в реанимации, вас туда не пустят. Не меньше трех дней там будет. Мне Наташа скажет, когда ее переведут в палату.

– А где Олег?

– Наверно, у своей новой жены. Все правда, ба. Он нас бросил.

– Где она живет, знаешь?

– Нет. – Настя и в самом деле не знала, где живет Лялька, знала только, что где-то рядом с институтом. – А зачем вам?

– Как зачем? Поговорить! Пристыдить его! Может, одумается.

– Не одумается. Она ребенка ждет.

– Ребенка? А ты что, котенок? У него семья, дочь! Он такой пост занимает! Должен чувствовать ответственность!

– Ба, это бесполезно. Даже если он захочет вернуться, мама его никогда не простит. Но он не захочет.

Настя подключила городской телефон и набрала номер больницы. Ей ответили, что состояние больной стабильно тяжелое, но ухудшения не наблюдается. Все лекарства имеются, ничего приносить пока не надо.

– Поехали с нами, внученька? – Бабушка умоляюще прижала руки к груди. – У меня душа не на месте, что ты здесь одна. Наташа позвонит, если что. Поехали!

– Нет, ба, не поеду. Пойду в больницу, может, удастся пройти к маме. Ну что я у вас буду делать? Я там места себе не найду.

– У тебя хоть деньги есть?

– Есть, в буфете. Мне хватит. Может, отец за вещами придет, я их собрала. Там в прихожей чемодан и узел.

И она тяжело зарыдала.

– Господи, горе какое! – заплакала следом Зарочка. – Бедные вы мои! Как у него, ирода, совести хватило такое сотворить? Бесстыдник! Ну ничего, Бог его накажет, он все видит! Ты больше не отключай телефоны, а то мы с ума сходим, а дозвониться не можем.

– Ладно, не буду.

Наконец, они уехали. Настя прибрала постель, направилась в ванну. И тут зазвонил городской телефон.

– Котенок, надо поговорить. – Голос отца звучал сдавленно, как будто он охрип. – Я сейчас приду.

– Нет! – крикнула Настя и бросила трубку. Затем стремительно оделась и, схватив сотовый, вылетела из квартиры. Не то, что видеть отца – ей было невыносимо даже думать о нем. Ей казалось, что тогда с ней случится что-то ужасное, – что она закричит, набросится на него с кулаками или просто умрет от разрыва сердца. Пусть он забирает свои вещи и уходит, чтобы больше никогда-никогда его не видеть. Ну, может быть, потом, когда-нибудь, когда мама поправится и все как-то успокоится. Когда под ногами появится хоть какая-то опора. Но не сейчас, когда так больно, что хочется кричать.

Надо срочно поменять номер сотового, подумала она, и сообщить его только бабушке и Наталье – и маме, если ей станет лучше.

Когда она покинула офис телефонной компании, был уже полдень. От Натальи узнала, что мать в прежнем состоянии: лежит под капельницей и ни на что не реагирует. Врачи говорят, что навещать ее сейчас бесполезно, нужно время. Понемногу должна прийти в себя.

– Настя, сегодня же выпускной, – напомнила подруга. – Ты пойдешь?

Выпускной? Боже мой, она совсем забыла! Хотя – какой выпускной? Забрать аттестат и уйти? Нет, даже на это у нее не хватит духу – еще разревется там при всех. Заберу завтра, решила она, скажу, что заболела. Нет, зачем врать. Скажу, что мама попала в больницу, и мне не до этого.

– Не пойду. – Настя изо всех сил старалась не заплакать. – Аттестат заберу потом.

– Настя, выпускной бывает раз в жизни.

– Наташа, ты соображаешь, что говоришь? Какой мне выпускной?

– Да, конечно, – согласилась Наташка. – А что Вадим? Он знает? Вадим! – подумала Настя. Ох, как мне плохо! Вадим уже улетел. Его нет, и больше никогда не будет. И это правильно. Можно потихоньку его забывать, чтобы больше не испытывать этот жгучий, нестерпимый стыд. Хорошо, что об этом знают только он и она. Он, конечно, ничего не забудет, но будет молчать, – и она будет молчать тоже. Больше он не позвонит, потому что – ну как можно любить после такого? После такого даже уважать невозможно, – какая там любовь!

– Он улетел. Насовсем. Между нами все кончено, – сухо ответила она. – Больше никогда не спрашивай о нем.

– А что случилось? – не унималась подруга.

– Я повторяю: не спрашивай! Никогда! Если не хочешь сделать мне больно.

– Хорошо-хорошо, не волнуйся. Что будешь сегодня делать?

– Не знаю.

– Приезжай ко мне.

– Ты же уйдешь на выпускной.

– Ну и что? Побудешь у меня. Мама дома. Поговоришь с ней. Все не одна.

Настя представила, как она и Белла Викторовна сидят и обсуждают свои несчастья. Нет, этого ей совсем не хочется. Поблагодарив подругу, она отказалась. Пожелала ей хорошо повеселиться и поехала домой. Настя очень боялась столкнуться там с отцом, но, к счастью, он уже ушел. Его вещей в прихожей тоже не было. Испытывая сразу боль и облегчение, Настя прошла к себе, села на диван. Вдруг у нее закружилась голова, и стены поплыли по кругу. И тут она вспомнила, что за весь день во рту не было ни крошки, даже глотка воды. Вот почему меня тошнит, подумала Настя, надо что-нибудь пожевать. Только ничего не хочется.