– Еще один покойник… – покачал головой Визорин. – Что же все-таки произошло? И что нападавшие хотели от Круглова? Наверное, что-то очень важное, если на такое дело пошли и погибли… Объявляйте пока Вербицкую и Кондратюка в розыск и держите меня в курсе. Эх, не дадут спокойно поболеть, придется, наверное, выписываться… – он с трудом опустился на кровать.

Слепаков возразил, сочувственно глядя на него:

– Нельзя вам, Борис Дмитриевич, выписываться, нужно долечиться, я вам сюда обо всем буду докладывать, вы только поправляйтесь.

– Ладно, там видно будет!

* * *

Бурый был вне себя. То, что он услышал от Козака, его буквально взбесило. Деньги, несмотря на то, что они были у его людей уже почти в руках, опять уплыли, и теперь, похоже, безвозвратно.

Бурого не утешило даже то обстоятельство, что сволочь-подполковник, «начальничек, ключик-чайничек», который увел его баксы с рудника, лежит сейчас «умоченный» в морге. В игру неожиданно вмешались новые и непонятно откуда взявшиеся фигуры. Правда, Квач опознал одну из них, но по тому, что Бурый услышал, это был далеко не желторотый пацан, а матерый волкодав, да еще с Афганом за спиной… Видимо, потому и смог, уходя от погони, на полном ходу двумя выстрелами пробить скат у Квача. Да, такой человек достоин уважения! Но даже такому уважаемому человеку Бурый был не намерен дарить свои деньги. Хотя сейчас его уже, собственно, и не сами-то и деньги волновали, а соблюдение принципа. Ведь с какого-то момента у него вдруг все пошло наперекосяк, и сейчас он был просто обязан справиться с ситуацией, иначе удержать в узде свою, пусть небольшую, но все же «империю», он не сможет. И тогда это будет означать начало конца… Бурый такое уже не раз наблюдал со стороны и примеривать это на собственную шкуру был не намерен.

– Слушай сюда! – приказал он Козаку. – Я не знаю, как ты это сделаешь, но вы с Квачом должны найти этого мужика! Как хочешь, через военкомат, через паспортную службу, но найди мне его! Где живет, где работает, что ест, с кем спит… Свяжись с Валерой, он сейчас тоже в Новосибирске, возьмешь у него денег на информационные расходы.

Бурый любил иногда выдать несвойственный ему словесный оборот, вот и сейчас, произнеся «информационные расходы», он почувствовал приятную теплоту, прокатившуюся у него по груди. Нет, все-таки слово – великая сила!

– Сделаем, шеф! – отозвался Козак и отключился.

Едва Бурый нажал кнопку сброса, как его телефон снова зазвонил.

Поднеся трубку к уху, он слегка напрягся, не зная, что за сообщение ждет его на сей раз:

– Слушаю!

– Это я, – сквозь шорох помех раздался голос Валеры. – Все в порядке…

– В каком именно порядке?… – уточнил Бурый. – И кто это был? Ты его вытянул? Он сейчас с тобой?

– Я хочу сказать, что уже все в порядке, – с нажимом на слове «уже», перебил Бурого Валера. – Это был «маленький», помните? Ну, нервный такой… – Бурый тут же вспомнил лицо самого молодого участника группы Голована. – Говорят, он очень нервничал, метался по камере, кричал, в итоге нечаянно поскользнулся, и башку об «толчок» разбил, да так неудачно, что умер, не приходя в сознание.

В нарочито-циничном тоне Валеры прорвались наружу две-три истеричные нотки.

– Ясно… – мрачно протянул Бурый и, помолчав, добавил: – Ты, главное, сам там не нервничай. Жди звонка Козака, у них-то как раз наоборот – не все в порядке. Дашь ему денег и возвращайся сюда.

– Хорошо… – отозвался Валера. – А сколько?

– Как обычно.

А в это время Козак, опустив трубку в нагрудный карман, повернулся к Квачу, с насупленным видом ожидавшему окончания разговора с шефом. Голова его была туго замотана бинтом, а вся правая щека отекла и стала какого-то зловещего черно-синего цвета.

Если бы Козак тогда не подоспел на выручку, то Квач валялся бы у джипа с разбитой головой неизвестно еще сколько времени и его, скорее всего, загребла бы милиция. Хорошо, что Козак издалека увидел их машину и догадался, что с Квачом что-то неладно. Он едва успел добежать до джипа, усадить Квача на сиденье, и заменить простреленное колесо, как мимо них промчалось несколько машин милиции и «скорой помощи», несущихся по направлению к Институту репродуктивной генетики.

Одна из милицейских машин вдруг резко сбавила скорость, а сидящий рядом с водителем милиционер, заметивший разбитое лобовое стекло у джипа, подозрительно оглядел машину, но останавливаться они не стали.

Козак, опасаясь, что кто-нибудь из любопытных всерьез заинтересуется ими, дождался, когда милиция скроется за поворотом, и рванул по шоссе в сторону города, прищуривая глаза, слезящиеся от ветра, бьющего в разбитое стекло.

До города они добрались без приключений и тут же загнали машину в глухой угол у кафе «Корвет», где директором работала бывшая любовница Козака, Вероника. Несмотря на то, что они разбежались лет десять назад, Козак до сих пор поддерживал с ней теплые отношения и, приезжая в Новосибирск, всегда ее навещал. Он даже был на ее первой свадьбе, и совершенно искренне поздравил молодых, чем вызвал благодарные слезы у невесты и крепкое рукопожатие жениха, который, как вскоре выяснилось, открыл собой длинный список официальных мужей Вероники. Козак потом даже перестал запоминать при знакомстве их имена, называя всех: «наш муженек».

Валентин, заместитель Вероники по кафе и ее нынешний муж по жизни, погнал джип Квача к какому-то своему знакомому мастеру вставлять новое лобовое стекло и менять номер и документы.

Сам Козак не хотел светиться, поскольку ЧП, произошедшее в Институте, наверняка уже подняло на ноги всю местную милицию. Их должны уже искать, поэтому они с Квачом сидели в служебном помещении, а именно в предбаннике шикарной сауны кафе «Корвет», и думали, что нужно предпринять в первую очередь.

«Эх, надо было все-таки память „отбить“ у охранника в институтском гараже… – жалел про себя Козак. – Он ведь меня близко видел и сможет описать. Тем более, что этот придурок, – он покосился на понуро сидящего рядом Квача, – умудрился сбить еще и охранника на воротах… Это всё так не оставят…»

– Ну что? – спросил Квач, не выдержав затянувшейся паузы после разговора Козака с Бурым.

– Бурый сказал искать твоего мужика… – ответил тот, очнувшись от своих мыслей. – Ты хоть номер-то их машины запомнил?

– Не только запомнил, даже вот на бумажке записал… – Квач вытащил из кармана клочок газетного листа. – Только как нам его теперь искать? Они уж, поди, залегли где-нибудь. Недаром же уходили со стрельбой…

– Для начала выясним, кому принадлежит машина, – сказал Козак, забирая у него газетный обрывок с номером. – А «приятеля» твоего как зовут, кстати?

Записав на том же газетном клочке продиктованные Квачом имя и фамилию его обидчика, Козак поднялся:

– Ну ладно, жди меня здесь. Отдыхай пока, поспи, если хочешь. Я Веронику предупрежу.