— Нет.

— Я видела его мертвым.

— Тогда нам больше не о чем говорить.

— Кроме того, что вы должны ответить на мой вопрос. Почему мой муж так и не вернулся?

Что за черт? Этого еще не хватало.

Рэмси сжал зубы и произнес:

— Подводная лодка была неисправна.

— А экипаж? Мой муж?

— Никто не выжил.

Полное молчание.

Наконец Изабель с усилием задала следующий вопрос:

— Вы видели подводную лодку и ее экипаж?

— Да.

— Расскажите, что вы видели.

— Вы не захотите это узнать.

Еще одна длинная пауза, затем:

— Почему вы засекретили всю информацию об истории?

— Подводная лодка была сверхсекретной. Секретной была и ее миссия. В то время у нас не было выбора. Мы не могли рисковать, а если хотя бы часть правды просочилась, Советы могли обнаружить ее раньше нас. На борту было всего одиннадцать человек, поэтому скрыть все факты было довольно легко.

— И вы оставили их там?

— Ваш муж согласился на эти условия. Он знал, на что идет.

— И вы, американцы, утверждаете, что немцы бессердечны…

— Мы практичны, фрау Оберхаузер. Мы защищаем мир, а ваш народ пытается его завоевать. Ваш муж не только отправился на опасную миссию, он был ее идеологом. Он был не первым, кто сделал такой выбор.

Адмирал надеялся, что слышит ее в последний раз. Он не нуждался в ее навязчивом высокомерии.

— До свидания, адмирал. Надеюсь, что вы будете гореть в аду.

Рэмси услышал в голосе Оберхаузер ничем не прикрытую ненависть и злость, но это его больше не заботило.

— Могу только пожелать того же, — проговорил он и нажал отбой.

А потом он отметил, что пора сменить номер мобильного телефона. Таким образом он обезопасит себя, и ему больше никогда не придется снова слышать этот старческий злобный хрип.

* * *

Чарли Смит любил, когда ему бросали вызов. Рэмси назвал ему пятую цель, но пояснил, что работа должна быть сделана сегодня. У него абсолютно ничего не могло вызвать подозрение. Чистое убийство, без всяких последствий. Обычно это не было большой проблемой. Но сейчас у Чарли не было никаких сведений о следующей жертве, лишь несколько скудных фактов, сообщенных адмиралом, и двенадцатичасовое окно. Если все пройдет удачно, Рэмси обещал ему внушительный бонус. Тогда он сможет рассчитаться за «Бэйли Милл», полностью перестроить его и еще останутся деньги на новую обстановку.

Чарли вернулся из Эшвилла в свою квартиру. Последний раз он был здесь пару месяцев назад. Ему удалось поспать несколько часов, и сейчас он был готов действовать. Смит услышал мягкую мелодию, доносившуюся из кухни. Он посмотрел на экран телефона и не узнал номер, хотя звонили из Вашингтона или его окрестностей. Возможно, это был Рэмси; он иногда так делал, поскольку страдал паранойей.

Чарли поднял трубку.

— Могу я поговорить с Чарли Смитом? — сказал женский голос.

Эти слова не на шутку встревожили Чарли — так его называл только Лэнгфорд Рэмси.

— Вы ошиблись номером.

— Нет, это не так.

— Боюсь, что именно так и вышло.

— Я не повешу трубку, — сказала она. — То, что я должна вам сообщить, может спасти вашу жизнь.

— Как я уже и сказал, леди, вы ошиблись номером.

— Вы убили Дугласа Скофилда.

Мороз пробежал по коже, когда до Чарли дошел смысл этих слов.

— Вы там были, с тем парнем? — спросил он.

— Не я, но они работают на меня. Я все про вас знаю, Чарли.

Смит ничего не ответил, пытаясь сообразить, что со всем этим делать. У неизвестной женщины был номер его телефона, она знала его вымышленное имя… Фактически это была катастрофа.

— Что вы хотите?

— Твою задницу.

Он только нервно захихикал.

— Но я хочу обменять ее на другую.

— Дайте угадаю. Рэмси?

— Ты отличный парень, мы можем сработаться.

— Я не думаю, что вы собираетесь сказать мне, кто вы?

— Конечно. В отличие от тебя, я не живу фальшивой жизнью.

— Тогда, черт возьми, кто вы?

— Диана Маккой. Заместитель советника по национальной безопасности при президенте Соединенных Штатов.

Малоун разговаривал с пилотами, когда услышал резкий женский крик. Он тут же бросился к приоткрытой двери и увидел в похожем на короткую серую кишку салоне «LC-130» Доротею, спокойно стоящую рядом со своей сестрой. Кристл пронзительно кричала и пыталась расстегнуть ремень безопасности. Из ее носа текла кровь и капала на куртку. Вернер и Хенн проснулись и пытались отстегнуться от неудобных сидений.

Малоун, увидев эту сцену, съехал по перилам и ринулся к Доротее. Но его уже опередил Хенн, безуспешно пытавшийся оттащить Доротею от визжащей сестры.

— Ты безумная стерва! — закричала Кристл. — Что ты делаешь?

Вернер схватил Доротею. Малоуну оставалось только отойти назад и наблюдать за спектаклем со стороны.

— Она сильно ударила меня кулаком, — пожаловалась Кристл, осторожно касаясь рукавом куртки разбитого носа.

Коттон нашел полотенце на одной из стальных полок и бросил ей.

— Мне следовало тебя убить, — прохрипела Доротея. — Ты не заслуживаешь того, чтобы жить.

— Вы видите! — заорала в ответ Кристл. — Вот что я имею в виду. Она безумна. Абсолютно безумна. Чертовски безумна!

— Что ты делаешь? — спросил Вернер у своей жены. — Чем это вызвано?

— Она ненавидит Георга, — ответила Доротея, пытаясь вырваться из жесткой хватки Вернера.

Кристл наконец смогла подняться со своего места. Вернер освободил Доротею, и две сестры встали лицом к лицу. Ни одна не отводила взгляда; они были похожи на двух разъяренных львиц, и каждая пыталась понять, что задумала другая. Малоун смотрел на женщин в одинаковой мешковатой одежде, с одинаковыми лицами; но он также осознавал все их отличия и понимал, что их было гораздо больше, чем он предполагал в самом начале.

— Тебя там даже не было, когда мы опустили гроб в землю, — проговорила Доротея сквозь сдерживаемые злые слезы. — Все остались, но не ты.

— Я ненавижу похороны.

— А я ненавижу тебя!

Кристл повернулась к Малоуну, будто ища его защиты. Она была бледна, в крови, с плотно прижатым к разбитому носу полотенцем. И, несмотря на этот довольно жалкий вид, Коттон заметил в ее глазах угрозу. Прежде чем он смог среагировать, она бросила полотенце ему в лицо, крутанулась и сильно ударила Доротею, отправив свою сестру обратно в объятия Вернера. Затем снова занесла кулак.