Рыбацкие сети, забитые луком. Резкий и неприятный запах. Металлическая лестница с острыми ступенями, гулко ловившими каждый её шаг. Механизм, созданный в прошлую эпоху, был исправен, синий огонь множился в кристалле, отражался от вращающихся зеркал.

Шаутт в теле больной, истощенной женщины встретил Шерон оскаленной улыбкой:

— Я ждал не тебя.

Она с радостью бы на него напала, вырвала из этой оболочки, но не имела сил.

— Знаешь, где ты, указывающая?

— В Нимаде.

— Мелко мыслишь, человек. Ты всю жизнь ползала, уткнувшись носом в землю, посмотри наконец на луну, как та смотрит на всех вас. Это — прошлое. Начало начал. Юный мир юных Шестерых. Вот каким он был.

— Не понимаю.

Демон клацнул зубами, и было в этом не раздражение, а веселье:

— Катаклизм перемешал реальность. Настоящее и прошлое запуталось в твоем герцогстве, как кролик путается в силке, ломает лапу. Катастрофа, случившаяся благодаря волшебникам, уготовила этой земле забавную участь — ночами возвращаться в мир до ухода асторэ. Когда все было так, как ты сейчас видела. И не только ночью. Всегда. Летос зацепился за эпоху рождения Шестерых, в годы, когда ваше проклятое племя лишь появилось. И обрекло всех на гибель. Ты могла бы многое. Разорвать уцелевшее, весь мир, вернуть в прошлое не только Летос, но и остальной материк. Возродить бесконечное королевство мёртвых. Каким оно было на заре времен. Но ты не справилась. А потому ступай прочь!

Сказав это, Рукавичка резко дунула, погасив огонь в маяке…

Здесь, среди вязких, липких нитей, неприятно касавшихся кожи, оставлявших на ней влажные следы, Бланка была словно в лодке, величаво плывущей по сонной, забытой всеми реке сквозь бархатную ночь.

Она ощущала запах середины лета. Остывающего зноя. Хвои. Дождя, который обязательно придет с шумом, грохотом, шквалом ветра и радостной прохладой, смывающей все, что накопилось. Обновляющей.

Возрождающей.

Лодка, а может быть, колыбель убаюкивала ее, вводила в состояние бесконечного транса. Здесь, в мире разбитого зеркала, куда она провалилась вместе с Шерон.

Эта мысль тут же выдернула её из безмятежного блаженства. Шерон! Её не было рядом, и Бланка стала оглядываться, изучая сотни тысяч нитей, раздвигая их руками, как делала бы, если бы шла через высокую, выше её роста, траву.

Одна из нитей, знакомого плетения, лопнула где-то недалеко, и госпожа Эрбет среагировала удивительно быстро — схватила её пальцами левой руки, удерживая, вернула назад и, не имея никакой основы, чтобы закрепить, связала со своими нитями.

Хорошо.

Но требовалось гораздо большее, чтобы спасти сойку. Лавиани истаивала изнутри, её волокна пожирала тьма так, как плохое железо пожирает ржавчина. И остановить это отсюда Бланка не могла. Понимала, что прежде, чем успеет до нее добраться, все будет кончено. Теперь уже бесповоротно. Нить растворится, второй раз не поймаешь. Ловить будет просто нечего.

И она знала, старой памятью знала, что единственный, кто сможет помочь, — асторэ.

Бланка никогда не делала этого раньше. Не желала подобного. Но выбора не было. Того самого, о котором говорил Мильвио, — свободы действия. Права принимать решения.

Она потянулась в поисках нужной нити. Чужеродной, болезненной для её кожи, оставляющей ожоги на пальцах.

К настоящему асторэ.

Тэо.

Она не могла ему ничего объяснить. Передать. Сказать. Могла лишь создать плетение, вписать в него, заложить мысль, желание. Почти насилие над его волей. Пускай — это всего лишь незначительный нюанс. И действие во благо.

Маленький паучок плетет паутину чужих судеб. Хладнокровно. Быстро. Расчетливо. Зная, что в итоге хочет получить.

Так действовала Мири с Арилой и Тионом. Две части одной нити, которые притянуло друг к другу. Со всем известным результатом.

И Бланка, ничуть не колеблясь, понимая, что поставлено на карту, навязала свою власть Тэо.

Чтобы он вернулся вниз, вынес из башни и спас сойку. Она надеялась, что сделала все не зря и асторэ успеет.

Лодка остановилась. Ткнулась в «берег», оказавшись в мире, где шел дождь и мрачной громадой высился погасший маяк. Море безумствовало. Ревело свирепым львом, желая пожрать все вокруг.

Бланка не обращала на него внимания. Шла лишь по нитям, зная, что только они реальны. Дом, распахнутая дверь, горит очаг, книги на столе, запах травяного отвара в кружке — горький и пряный. Лестница наверх, ступени широки и надёжны. Комната, полная тепла, детская люлька.

Пустая.

Рукавичка сидела на кровати, забившись в угол, сипло дыша. Жизни в этом разваливающемся теле было столько, что она не наполнила бы даже наперсток. Демон не представлял никакой угрозы.

— Думаешь, ты заманил меня в ловушку, шаутт? Я найду выход. А ты уйдешь на ту сторону.

Дыхание. Тяжелое. Болезненное.

— Нет. Не уйду. Умру здесь. Долго же ты шла. Я сделал все, что ты просила. Наш договор выполнен.

Бланке не понравилось услышанное. Демоны лживы. Это их суть.

— И что же ты сделал?

Не смех. Тихий кашель. Бульканье. На пол упала капля ртути, зашипев.

— Мы. Шаутты. Толкали вас. Заставляли двигаться вперед. Не сидеть на месте. Согнали девчонку, и та стала некромантом. Пробудили асторэ. Вы стали тем, кем стали. И пришли сюда. К финалу. Как и он. Я служил ему, ибо ты обещала награду. Теперь он здесь, как ты желала. Как ни у тебя и ни у него не получалось столько эпох.

Рукавичка подалась вперед, сказав с издевкой:

— Ты даже не понимаешь, о чем я говорю, да? Ты мертва. Осталась лишь нить, да памяти о прошлом на плевок. Несущественно. Когда-то ты все сделала так, чтобы это работало и без тебя.

— Почему Мири так важно убить Вэйрэна?

— Не Вэйрэна. Ты дура. Как и все в твоем племени. — В голосе шаутта ей послышалась усталость. — Люди не могут вернуться с той стороны, но артефакты из костей гвинов позволяют выжить сильным. Если вселить себя в них. Посох был этим спасительным островом. Тот, кого ты считаешь Вэйрэном, отдал все силы, всю свою мощь, чтобы хотя бы малая часть асторэ выжили на той стороне, вырвались назад, в мир, пускай и измененными. Похожими на вас. Ибо тот мир никого не отпускает просто так.

— Посох? Посох Мали? Эрего да Монтаг — это Мали?!

Демон шевельнул тонкой рукой:

— Не только Мири считала себя умной. Он тоже готовился заранее. Однажды один из асторэ благодаря нам пришел на ту сторону и вынес доспех. Тот, в который мы перековали и влили металл посоха. И он, прятавшийся в нем, вернулся. После Даула мы заключили с тобой сделку. Мы выполнили свою часть — ты здесь, он тоже здесь. Ты желала лишь этого. Через века. Через тысячелетия… Мы сделали для тебя невозможное. Исполни обещанное.