Эля оделась в обновку и сладко потянувшись снова легла спать. Мальчик увидя, что госпожа вновь отправилась почивать, быстро наполнил два ведра холодной водой и обильно полил ковры, как на полах, так и на стенках. Эля в знак благодарности слегка потрепала его по щеке, обезумевший от такого счастья мальчишка стрелой вылетел из шатра и от избытка чувств кинулся в Волгу, лишь вынырнув, он проорал команде,

– Пери поблагодарила меня!!!

Как только его вытащили на палубу, так сразу человек десять окружили его е стали спрашивать,– Как?

Он все рассказал, и как пери оделась, и как легла спасть, и как потрепала его по щеке своей небесной рукой. Окружившие, его гребцы лишь уважительно молчали, тихо завидуя минутному счастью, выпавшему на долю этого обиженного жизнью мальчика,– кастрата. Мальчик в течении дня еще три раза прыгал в реку, чтобы придти в себя и тридцать три раза повторял про себя утреннюю историю, радуясь своему везению.

Эля проснулась уже ближе к вечеру, когда жара спала, но сырость еще не поднялась на уровень палубы. Она тихонько выглянула из своего шатра и осторожно, что бы ни отвлекать команду от работы своим новым нарядом, сначала послал мальчика к шатру Али Хусейна, узнать готов ли он её принять. Мальчик, войдя в шатер, через мгновение приоткрыл полу шатра, что служило сигналом Эле о готовности Али Хусейна видеть её. Она чуть ли полу бегом проскользнула в шатер Али Хусейна. Хозяин с поклоном встретил её. В руках он держал книгу.

–Я рад увидеть тебя в одеждах моей родины,– сказал он, придирчиво рассматривая её наряд.

Эля лишь приклонила голову в знак приветствия.

– Только не пойму, зачем ты так спешила ко мне? Разве тебе есть, что скрывать?– продолжил он.

– Нет, нечего скрывать! – ответила она.

– Тогда пойдем, выйдем, посмотрим на закат солнца и подготовимся к молитве. Ты к своей, я к своей.

– Я не понимаю, какая молитва?

–Сегодня пятница правоверные должны молиться и слушать святую книгу. По пятницам я спрашиваю своих товарищей, что им читать из Корана, они, посовещавшись, говорят мне, и я исполняю их просьбу. Иногда я им разъясняю трудные места книги.

–А ты можешь разъяснять? У нас это может делать только папа в Риме.

– Я знаю,– ответил Али Хусейн….

Он хотел продолжить, но тактичное покашливание, раздавшееся с другой стороны шатра, заставила его и Элю поспешно выйти.

Десяток человек, в почтительном молчании склоняя головы, стояли чуть поодаль входа. Самый старший из них, в шелковой белой чалме, с поклоном обратился к Али Хусейну.

–Хафиз147, достопочтимый, мы просим вас сегодня разъяснить нам смысл, вложенный в Ат-Тауба.

– Хорошо, вы услышите слово истины, идите, готовьтесь.

Десяток людей, поспешил на свои места, извещая своих соседей о согласии достопочтимого.

Али Хусейн взяв Элю за руку, отвел её на нос расшивы.

– Тут ты не будешь нам мешать, но тебе будет все видно,– сказал он ей, извиняясь и кланяясь в знак недолгого расставания.

Достопочтимый не учел одного, заходящее солнце сыграло шутку с нарядом Эли, сделав его почти прозрачным. Тонкая ткань, хотя и была сложена в четыре слоя, все-таки пропускала достаточно света, чтобы все на расшиве смогли увидеть нагую красоту Элеоноры148. Если бы это случилось где-то в Европе то, скорее всего, команда долго глазела бы на прелести красавицы и дело могло окончиться отменой мессы. Но тут, среди правоверных, все началось довольно беглым обсуждением её прелестей и мимолетным спором, о том, что она была бы более желанной для многих из них, если бы имела пупок, вмещавший одну, целую унцию орехового масла, а не четверть как сейчас. Но все они быстро пришли к согласию, что она достойна своего мужа. На этом все обсуждения достоинств и выявление недостатков Элеоноры завершились. А через несколько минут они все, расположившись перед Хафизом, ждали начала молитвы. Не обращая уже внимания на красавицу стаявшую чуть поодаль.

Эля не поняла, о чем говорили гребцы, да и не хотела этого, ей было интересно, чем все это закончиться. Конечно, она рожденная в Испании имела представление о вере своих врагов, с которыми бились все её родственники на протяжении последних восьми поколений, но тут она смогла увидеть вблизи службу мусульман. Вот Али Хусейн встал, поднял ладони к своим ушам и……

И дальше, Эля забыла все. Она никогда раньше не предполагала, что одним только голосом можно молиться так, что все остальное теряет свой смысл и остается только голос и Бог. Она так увлеклась, что не услышала, как к ней подошел Арсений.

–Слушаешь?

Она лишь смогла кивнуть головой.

–Да, – продолжил он,– Красиво. Я тоже по пятницам любил слушать, как поют муэдзины. Может и грех это, но в нашем монастыре, что в Святой земле многие монахи слушали, как и я. А ты знаешь, как называется это молитва?

–Нет,– промолвила Эля.

–Покаяние. Девятая песнь, (сура) Корана,– ответил монах.

–О чем она?

–Так слушай, вот о чем,

– «Действуйте, и не упускайте случая творить добро и выполнять ваши обязанности.

Ведь Бог знает все ваши деяния! И увидят ваши дела Его ангелы и верующие, и взвесят всё на весах подлинной веры, и по этой оценке будут свидетельствовать о ваших деяниях.

После смерти вы будете возвращены к Тому, кто знает тайное и явное, и воздаст вам за ваши деяния и поведает вам о каждом деле, маленьком или большом, которое вы совершили».,

–Да! как в Библии!

–Ну не совсем,– поправил её монах.– Но все одно красиво. Я, тут, думаю, что истинную красоту, а не прельщение дает только Господь и пути его неисповедимы. Может он и дал им свое слово через Мухаммеда, как нам через Христа. Мы говорили на это тему с братией, но не пришли к единому мнению. Давно это было, – грустно сказал монах. И повернувшись в сторону Иерусалима, как все молящиеся на расшиве, принялся читать молитвы деве Марии……

Солнце село, после молитвы, в сумерках, люди стали расходиться. Али Хусейн подошел к Эле стоящей там же, где он её оставил, несколько часов назад, перед молитвой.

–Кто ты? Ангел с гласом? – спросила она.

–Нет, ну что ты!!! Я простой чтец Корана, перс из Мавераннахра, дехкан, странник, купец. Такой же, как и твои друзья. Хочешь я тебе спою песни о любви. Простой любви к земной женщине.

–А можно, твои люди, ведь только, что молились?

– Так мы и спросим