Австрия после Дольфуса. – Штаремберг и хеймвер. – Иннитцер и нацисты. – Габсбурги. – Положение в Европе. – Конференция в Стрезе. – Муссолини и Штаремберг. – Выступление Гитлера в рейхстаге. – Проект соглашения. – Австрийские контрпредложения. – Штаремберг усиливает и его влияние. – Чиршки и гестапо

Внутреннее положение в Австрии в момент, когда я занял пост посланника, следовало назвать хаосом. В связи с этим после вручения своих верительных грамот и установления формального контакта с членами австрийского правительства я посчитал разумным не показывать слишком сильной empressement[139] к своей новой работе и до октября удалился к себе домой в Валлерфанген.

После убийства Дольфуса большинство сколько-нибудь заметных национал-социалистов в Австрии было рассажено по тюрьмам или интернировано в концентрационных лагерях, хотя само движение продолжало существовать как подпольная организация. Некоторая часть его приверженцев бежала в Германию, где их разместили в специальных лагерях и начали формировать из них Австрийский легион. Когда я рассказал Гитлеру о жалобах по этому поводу австрийского правительства, он ответил, что партия занимается только выделением этим людям средств к существованию и не предпринимает никаких попыток организовать их политически. Тем не менее они, как граждане, вольны самоорганизовываться, и государство не намерено чинить препятствий этой деятельности. Основу легиона составляли наиболее экстремистски настроенные члены австрийской партии, и было ясно, что существует мало надежды управлять ими. Они осуществляли сложную систему связи с Германией и постоянно понуждали Гитлера через своих германских партайгеноссе проводить по отношению к австрийскому правительству более радикальную политику.

В этот ранний период их влияние казалось не слишком значительным, и я мог только гадать, насколько оно существенно. Однако по прошествии времени масштабы их деятельности расширялись, и, хотя мне редко удавалось получить доказательства их вмешательства во внутренние дела Австрии, это затрудняло возможность принятия контрмер. Так или иначе, австрийские национал-социалисты после провала приведшего к убийству Дольфуса путча вели себя тихо, что позволило мне более или менее без помех приступить к работе по улучшению отношений между Германией и Австрией. Основная деятельность национал-социалистов сводилась к борьбе с движением хеймвера, которое стало доминирующей силой во внутренних делах Австрии.

Это движение возглавлял молодой князь Штаремберг. Носитель великого, прославленного в истории имени, он обладал аристократической внешностью и блестящими манерами, придававшими ему обличие истинного предводителя. К несчастью, его политические способности не соответствовали внешним данным. Впервые я познакомился с Штарембергом в 1932 году, когда он присутствовал в Берлине на большом съезде «Стального шлема» во главе группы отставных австрийских военнослужащих. В годы после Первой мировой войны он принимал участие в боях за свободу в Силезии, и в германской столице его принимали с большим энтузиазмом. Во время завтрака, устроенного в его честь в рейхсканцелярии, я предложил тост, в котором выражал надежду на то, что объединение двух стран будет выполнено поколением, которое в годы войны бок о бок сражалось за общие цели. И только прибыв в Вену, я выяснил, что большинство австрийцев этого самого поколения организовано в политическое движение, целью которого является недопущение того объединения, которое мы обсуждали.

Главным заместителем Штаремберга в хеймвере был майор Фей, весьма беспринципный condottiere[140], про которого говорили, что он был замешан в заговоре против Дольфуса, в правительстве которого он участвовал. В верхних эшелонах иерархии хеймвера постоянно появлялись и исчезали другие личности, в результате чего у движения отсутствовала сколько-нибудь определенная политическая линия. Что самое главное, вовсе не существовало программы объединения немецкоговорящих народов. Если хеймвер намеревался стать ядром популярного движения, на которое австрийский канцлер мог бы опираться в своей политике, то игнорировать вопрос об объединении с Германией было непрактично. Проблемы не могут решаться чисто запретительными мерами. Штаремберг был не силен в политической стратегии и считал, что вопросы должны решаться по мере их возникновения. В последующие годы я часто пытался обсудить с ним эту проблему. Как бы ни была оправдана его нелюбовь к методам национал-социалистов, после убийства Дольфуса он все же обязан был выработать какой-либо практический подход к проблеме, решение которой было бы взаимовыгодно для обеих стран. Как в Австрии, так и в Германии идея объединения народов, говорящих по-немецки, имела очень сильную поддержку. Но Штаремберг не принимал во внимание эти чувства, что и привело в конце концов к краху его движения.

В австрийских делах известную роль играла возможность реставрации Габсбургов. Этим я не хочу сказать, что монархическое движение когда-либо приобретало значение решающего политического фактора. Тем не менее оно усложняло мирное решение вопроса об объединении благодаря сильному влиянию монархических кругов на Шушнига. К тому же государства, образованные из частей прежней Австро-Венгерской империи, жили в постоянном страхе реставрации. В Германии австрийская императорская фамилия была непопулярна из-за той роли, которую сыграли в конце мировой войны кайзер Карл и его супруга императрица Зита. Однако это отрицательное отношение не распространялось на молодого эрцгерцога Отто, и я не единожды говорил Шушнигу, что германское правительство рассматривает проблему реставрации как чисто австрийский вопрос. Если объединение будет достигнуто, то мы требовали только, чтобы Германии была предоставлена такая же ведущая роль, какая принадлежала дому Габсбургов до 1806 года[141]. Я имел в виду соглашения, регулирующие взаимоотношения между баварским королевским домом и центральным правительством до 1918 года. Шушниг не проявлял никакой определенной реакции на эти предложения.

Большая часть старого офицерства бывшей императорской армии во главе с генерал-полковником князем Шёнбург-Вальденбург-Гартенштайном, прежним военным министром, оставалась верна монархическим идеалам, но новое поколение офицеров в значительной мере сочувствовало революционному движению, которое достигло таких успехов в Германии. Разлом, произошедший по этой причине в старинных аристократических семействах, ясно характеризовался тем фактом, что сын и наследник князя Шёнбурга являлся одним из наиболее фанатичных австрийских нацистов.

Вне кругов нацистской партии основную часть сторонников Большой Германии возглавлял фельдмаршал фон Бардольфф, который когда-то был личным адъютантом наследника австрийской короны эрцгерцога Франца-Фердинанда, убитого в Сараеве. Барон Бардольфф являлся президентом «Германского клуба», объединявшего всех, кому импонировала идея слияния с Германией. Я тщательно избегал создавать у австрийского правительства впечатление, что активно поддерживаю эту группу, так что, хотя Бардольфф и я обыкновенно встречались в обществе, я посетил его клуб всего два или три раза.